Твой. Без цензуры... Глава 65

Где-то в течении пятнадцати минут в помещении кухни сохранялась полнейшая тишина, нарушаемая лишь звяканьем столовых приборов о тарелки.
Со стороны могло сложиться впечатление, будто это был обычный семейный ужин в конце вечера. На деле же эти двое ели так, словно были двумя незнакомыми пассажирами, которых судьба по странной случайности свела за одной привокзальной стойкой и они едва терпели присутствие друг друга.

Так что когда закипел чайник, первым покончив с ужином и бросив свою посуду в мойку, Глеб тотчас засуетился напротив шкафчиков, ища на полках чашки.

— Что ты затеял? — осведомилась у него Чехова, внимательно следя за его движениями.

Тщетно пыталась подавить она легкую жажду, которая начала её донимать по причине употребленного накануне алкоголя.

— Сегодня я научу тебя, как надо правильно пить зеленый чай, — неопределенно бросил он, отыскав наконец необходимое и споласкивая эти чашки под водой.

— В два глотка? Как сбежавший пациент Толика? — Валерия намеренно не упомянула фамилии Анкушева, заприметив, что из-за этого человека у Аллы появились какие-то проблемы, которых, однако, в упор не видел ни её муж, ни сын, никак не отреагировавший на это замечание.

— Нет, — отрицательно кивнул Глеб, подходя к столу с чайником в руках и аккуратно разливая по чашкам кипяток. — При помощи ложки.

Невольно хмыкнув, Чехова сделала вид, будто восприняла его намек за неудачную шутку, но «братец» выглядел предельно серьёзным, не собираясь шутить. Хоть «ЖЭКовский» кипяток не предложил как Гордеев, и на том спасибо.

— Первый раз слышу, что этому ещё надо учиться, — отозвалась она спустя время, подтягивая к себе свою чашку и насыпая туда сахар, а когда с этим делом было покончено, совсем забыв, что сидела за столом не одна, облизнула чайную ложечку, спохватившись, когда ощутила на себе странный взгляд сводного брата.

— Я думал, у тебя фантазии на большее хватит, — сказал он, чуть не заработав после своего замечаний этой самой чайной ложечкой по голове.

— Я смотрю, у тебя в голове одни пошлые мысли, — отрезала Чехова, с такой силой принявшись колотить в чашке чай, что брызги от заварки слегка расплескались по поверхности стола. — И вообще, я сделала это специально, чтобы у тебя потом не возникло желания облизать её после меня.

— Облизать? — спокойно выдал Глеб, никогда ранее не относясь с подобным трепетом к процедуре чаепития. — Если бы я с самого начала не знал всего контекста нашего с тобой разговора, мне даже страшно было бы подумать, что на самом деле ты имела в виду, бросаясь такими громкими заявлениями. Ох, умеешь же ты, Чехова, удивить! И кто после этого из нас двоих ещё больший пошляк?! 

— Ну, ладно, хватит! Прекрати! — зардевшись, отмахнулась Чехова, втупившись в свою чашку, и опасаясь, как бы следующая её реплика не спровоцировала ещё один такой диалог, поспешила добавить: — И вообще, ты кажется собирался меня чему-то научить… Ну, так учи!   

Пропустив мимо ушей её замечание, Глеб также сосредоточился на своей чашке, и долив туда ещё немного кипятка, перевел взгляд на «сестренку»:

— Ты готова?

Чехова бодро кивнула, сжимая в руках свою облизанную ложечку.

— Тогда бери её вот так и начинай плавно помешивать сахар, — проронил Глеб, аккуратно опуская в кипяток ложку. — Самое главное не окунать её полностью…

— Поздно. Я уже всю окунула. Вместе с ручкой. — Прикинувшись дурочкой, дабы вдоволь поиздеваться над педагогическими способностями «братца», съязвила Чехова.

И продолжая молча следить за её попытками размешать чай согласно его инструкции, до поры до времени Глеб продолжал сохранять хладнокровие, однако стоило ей нарочно уронить чайную ложку на стол, как подскочив на месте от звука удара, он посчитал за нужное вмешаться в ситуацию и сделать ей замечание.

— Ты вообще чем меня слушаешь? Тем местом, на котором сидишь? — повысив на неё голос, парень казалось был в двух шагах от того, чтобы отчитать её по полной программе, хотя и не собирался доводить до абсурда игровую ситуацию. — Я же говорил тебе зачерпывать этот чай НЕ К СЕБЕ, как это делаешь ты, специально провоцируя меня на эмоции, а ОТ себя! — Сузив ноздри, Глеб повторил это движение на собственном примере, чуть не расплескав чай по всему столу.

Поджав губы, Чехова окинула его мстительным взглядом, сама не понимая, как вообще терпит его вспыльчивость. В другое время она давно бы все бросила и ушла к себе.

В этот же раз жажда пересилила её гордость, и покидать кухню, пока не допьет до конца чай, она не собиралась. Но и идти на поводу у сводного братца она тоже не планировала.

Вздохнув, Глеб отпил немного чаю из своей чашки, словно пробуя его на вкус. У него просто не укладывалось в голове, что бесившая окружающих своей неприкрытой непокорностью «сестренка» чуть не вывела его из себя из-за какой-то ерунды.

Ему  было стыдно за собственное поведение. Но в присутствии Чеховой иначе вести себя он не мог. Своим неоднозначным отношением ей удалось затронуть неведомые струны его души, иначе вряд ли бы он так резко отреагировал на её легкомысленную провокацию, тщетно ожидая от неё послушания.

За то время, пока Чехова упражнялась с ложкой, пытаясь хоть чуть-чуть ему угодить, Глеб успел допить чай, не спуская с неё глаз, и искренне не понимая, как можно было быть такой тупой в плане чайных церемоний, сделал вывод, что медицинская деятельность удавалась ей лучше всякой остальной.

Казалось, она специально делала все с точностью до наоборот, чтобы немного его позлить и за что-то отомстить.
С Гордеевым она бы вряд ли бы решилась на такое, опасаясь вылететь за свою выходку не только с дачи Куратова, но и вообще из его жизни.

И только сейчас осознав, на что она себя обрекала, предполагая саму возможность совместной жизни с этим человеком, Чехова невольно испугалась, ощутив, как сильно ей будет не хватать всего остального. Включая невинные перепалки с Глебом, которые всегда заканчивались в его пользу, и не только.

Но его-то она хотя бы могла стукнуть ложкой или чем-то ещё, обозвав взамен «козлом», если шутки начинали заходить слишком далеко.

С Гордеевым же она проделать подобных вещей не могла. Не в силах больше наблюдать за наигранными потугами «сестренки» исправить положение, Глеб внезапно крепко ухватил её за запястье, и тут же отобрав у неё чайную ложечку, потянул девушку к себе.

— Почему ты ведешь себя как сучка? — процедил он, непроизвольно заламывая ей кисть. — Неужели я так сильно тебя раздражаю?

Опустив голову, Чехова хранила молчание, не спеша вырывать свою руку обратно. Если бы он не смотрел на неё таким пронизывающим взглядом, она, возможно, рассказала бы ему всю суть ситуации, но сейчас это делать было нельзя.

Находясь на пределе, Глеб был глух к её просьбам, думая только о себе любимом и о дурацком чае. И это не могло не раздражать.

— Что с тобой? Опять слезы? — усмехнулся он, пытливо всматриваясь в её насупившееся лицо.

Устыдившись того, что была поймана на такой глупой слабости, Валерия попыталась взять себя в руки, злобно прошипев в ответ:

— И кто, по-твоему, в этом виноват?

— А как мне ещё относиться к безмозглой дуре, которая постоянно обижается на меня, — отчеканил он, вгоняя её в краску своим откровенным высказыванием.

Вырвав у него свою руку, Чехова упала на табуретку, сминая пальцами край скатерти.

— И как бы ты, интересно, себя вел, если бы я, допустим, выбрала Гордеева?! — спокойно проронила она, глядя на него куда-то поверх стола.

Недовольно прищурившись, Глеб казалось, не знал, как ему следовало отреагировать на такое высказывание.
То ли прибить её, наконец, для сохранения собственного душевного равновесия, то ли вышвырнуть её прочь из-за стола, обозвав последними словами. И приготовившись сказать ей что-то резкое в ответ, как это неоднократно с ним бывало в моменты их ссор, он произнес вслух следующее:

— Гордеев и вправду везучий сукин сын… Действительно, почему ты портишь жизнь именно мне, а не светиле? Надо было оставить тебя с ним в клубе… — и заметив, что «сестренка» едва не задохнулась от бешенства, услышав это, растянул свои губы в ухмылке. — Или отдать на растерзание тем молодчикам в подворотне! — посмотрев на свои наручные часы, он тут же добавил: — Тем более время ещё есть, и я как раз смогу заправить авто, и вернуть тебя обратно. 

Подняв на него затуманенные глаза, Чехова неверяще уставилась на парня. Что значили эти произнесенные им только что слова?

Неужели он снова пытается доказать, что небезразличен к ней, а она закатила истерику, накрутив себя из-за какой-то ерунды?!

Не успев толком обдумать его слова, равно как и не совсем понимая, что именно он хотел этим замаскировать, Валерия еле слышно прошептала, провоцируя его на признание, которого ей, по всей видимости, не суждено было услышать:

— Значит, ты ко мне небезразличен?

Во всяком случае сейчас она не чувствовала за ним готовности сказать ей эти слова, особенно если учесть, через что им пришлось пройти относительно недавно.

Сказать «люблю» — это было нечто для столь самовлюбленной личности, каким являлся её сводный братец, не очень уважительно относясь даже к собственным родителям. Но возможно он попросту не понимал этого чувства или ему было пока не дано его понять, пока в его жизни не появится девушка, которая научит его, что значит — любить и быть любимым…

За то время, что его маман занималась своими темными махинациями за спиной у мужа, её сын давным-давно вышел из детского возраста, превратившись в статного красавца с выразительными черными глазами.

Так что если бы Чехова не жила с ним все это время в одном доме, то никогда бы не признали в нем того самого забияку, которого так хорошо знала, и которого, сколько она себя помнила, ей всегда хотелось грохнуть тяжелым за его дерзости. И получив в детстве от неё сполна, он всегда бежал ябедничать своей мамочке, не всегда натыкаясь на её понимание.
Конечно, если жизнь не переломит его надвое и не опрокинет, через пару лет он рисковал выйти из-под контроля своих родителей и установить в доме свою власть.

Это пока что Глеб тушевался, напуская на себя безобидный вид, и скрывая свою истинную сущность. А стоит Олегу Викторовичу немного одряхлеть и потерять былую сноровку, как заматерев, его сынок быстро возьмет власть в свои руки, затолкав стареющих родителей в отдельную конуру и диктуя им свои условия.

Благо, жесткий характер позволял ему все это проделать без проблем. Даже грозная мать будет бояться впоследствии что-то лишний раз вякать в его адрес, привыкшая во всем перечить сыну и мужу, лишь бы все было по её. Алла уже его боится, действуя против нег больше хитростью, чем угрозами.

Так что хотели Лобовы или нет, но к этому все шло. Глеб уже был неуправляемым, слушаясь родителей, пока позволяли обстоятельства, а что будет потом, когда его отец сдаст окончательно, передавая бразды семейного правления в руки самоуверенного сына, Валерия боялась себе даже представить. 

Подавшись чуть вперед, Глеб посмотрел ей в глаза, заставляя её затрепетать и забыть обо всех своих страхах и сомнениях. Её слова задели его за живое, иначе он вряд ли стал так странно на неё смотреть. Так, по крайней мере, думала она тогда.

— Между нами может быть все что угодно, — спокойно произнес он, пройдясь пальцами по поверхности скатерти, — только не безразличие…

Демонстративно откашлявшись, Чехова встала из-за стола, окидывая его зловещим взглядом.

Она до сих пор была не в духе после ссоры с Гордеевым, а «братец» только подбросил поленьев в костер её ненависти своим замечанием, вместо того, чтобы с пониманием отнестись к ситуации и прикусить себе язык.

Швырнув об стол ту самую ложку, которую пару минут назад отобрал у неё Глеб, Валерия стала напротив него, прожигая парня гневным взглядом, после чего резко развернувшись, ушла в ванную комнату, как и собиралась, устав от его циничных замечаний.

Погруженный в свои мысли, Глеб не спешил бросаться за ней следом и останавливать её на полпути.

Пусть идет куда хочет. Сейчас ему не было до неё никакого дела. Он не станет её догонять. Пусть даже не надеется на это, привыкнув вертеть перед ним хвостом.

Очень скоро до его слуха донесся звук громко захлопнувшейся двери в ванной комнате, и, обрадовавшись тому, что «сестренка» попала именно туда, куда направлялась, снова уделил вниманию чаю.

Были вещи, которым не следовало придавать столько внимания. И посчитав за нужное пока не вмешиваться в ситуацию, нарушая естественный ход событий, Глеб продолжил чаепитие в одиночестве, предоставляя возможность Чеховой побыть наедине с собой и немного остыть перед их последним и решающим на сегодня разговором.

Мягко говоря, её выдержка удивляла. Раньше Чехова устроила бы скандал, а потом закрывшись в своей комнате, вышла бы оттуда только на следующее утро. А тут такое…

Надо отметить данное, что сейчас между ними тоже было не все так гладко, как ему хотелось, но нынешнее поведение Чеховой и рядом не стояло с тем, как повела бы она себя, скажем, пару недель назад, не всегда решаясь даже дослушать его до конца, занятая собственными мыслями.   

Глава 66

http://proza.ru/2024/04/16/674