Желанный

ЖЕЛАННЫЙ

У бабы Тони во рту остался единственный зуб. И самой ей - под 90. Хрупкая старушка, невысокого роста, с возрастной сутулостью спины и лицом простой русской крестьянки, лишённым отпечатка "излишеств" цивилизации, она любит поговорить "за жизнь".

Мне, направляясь по делам, в очередной раз нужно спуститься с крутого пригорка в сторону колодца. Ещё издали я вижу, как моя соседка стоит возле калитки своей половины дома, опираясь на палку и глядя в мою сторону.
Ранняя весна только-только принялась подтапливать сугробы, что образовались вследствие обильных снегопадов минувшей зимы. Поэтому узкая дорожка между ними, на склоне покрыта наледью.
Я с осторожностью начинаю движение, стараясь нащупать ребристой ступнёй ботинка направление следующего шага.

- Скользко, матушка! - вместо приветствия, громко обращаюсь я к Антонине, и она тут же, не медля, демонстрируя свою, не по возрасту, силу голоса, с дружелюбными нотками в нём, отзывается : - А ты иди по кромке, по снежку, по снежку...
Как бы следуя её совету, пробираюсь по снеговой, подмокшей кромке дальше, пока, наконец, удержавшись от падения, через несколько мгновений я не оказываюсь рядом с престарелой соседкой.

- Здравствуйте! Как поживаете? - любопытствую я.
- Упала. Вот здесь упала, - без прелюдии, сразу переходя к конкретике, старушка указывает палкой на место своей неудачи. - Руку сломала. Вот эту...
Баба Тоня изображает, как она упала, и рука оказалась подвёрнутой назад, под её туловище.
- В гипсе теперь? - спрашиваю я, поглядывая на её конечность, укрытую объёмной варежкой.
- Не-е... Так, сама заживёт, - убеждённо ответствует соседка.
И, не делая паузы, тут же продолжает: - Желанной, мне же 89-й год! А я ещё прошлым летом сама в огороде копалась... Но один раз голова закружилась-закружилась, да я в грядку-то и упала...
 
Я не раз слышал "желанной" по отношению к себе от новгородских старушек. Желанный... Ей - без малого 90, а мужчина для неё - желанный. Сколько недолюбленности, неистраченных женских тепла и ласки, сердечной привязанности в одном этом слове...
Понятно, что такая форма обращения сопутствует бабуле, должно быть, с юности, на протяжении всей остальной её жизни, но всё же... слышать подобное обращение от старушки - всякий раз поразительно и трогательно, ведь по сути своей, оно как признание в любви. А это дорогого стоит.
 
Баба Тоня говорит громко, отчётливо, вовсе не шамкая, как это "по классике" бывает с беззубыми стариками и старухами. Громко - потому что так привыкла, работая многие годы на колхозных полях и выгоняя на выгул скотину.
В этой пожилой крестьянке я всякий раз отмечаю недюжинную для столь хрупкой женщины внутреннюю силу духа, духа не сломленного многими житейскими тяготами и горестями. При том, что она потеряла сначала мужа, а впоследствии и единственного сына. Но боевитости характера, несмотря на возрастные "звоночки" по части физической формы, у неё по-прежнему не отнять.

В связи с этим я невольно вспоминаю и свою бабушку, Анну Павловну Пузанову. С войны, после тяжёлого ранения и контузии не вернулся её муж. И, работая звеньевой в северном колхозе, дав путёвки в жизнь своим четверым детям, а затем отдав немало своей сердечности внукам, она прожила до 90 лет, оставаясь в здравом рассудке и твёрдой памяти. А в грозном сорок втором, из числа работников своего колхоза организовала хоровой коллектив.

Впоследствии, уже уступив руководство более образованному специалисту-педагогу (у моей бабули было окончено всего 4 класса церковно-приходской школы), она, в составе Шалакушского народного хора, многажды и с успехом участвовала в смотрах художественной самодеятельности своего района, в областном Архангельске, вместе с коллективом  выступала и на столичной сцене.

Глядя на таких женщин, как на олицетворение непреклонности характера, силы духа, невольно вспомнишь давнее и довольно оправданное выражение: "у России - женское лицо". Это про них - про тех, кто "и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт"...
Конечно - образно, но, по факту, исторически на плечи русских женщин было нагружено столь много всего, что остаётся лишь преклоняться их долготерпению и умению преодолевать все невзгоды. Поэтому - "у России - женское лицо", лицо большой, нерастраченной любви.

...Мне следует идти дальше, и на прощание я желаю бабе Тоне доброго здоровья.
- Ступай с Богом! - провожает она меня, и я продолжаю свой путь, неся в душе светлое чувство, получив столь необходимый мне заряд жизненной энергии на сегодняшний весенний день. Да и может ли быть иначе, если ты - желанный...


У бабы Тони во рту остался единственный зуб. И самой ей - под 90. Хрупкая старушка, невысокого роста, с возрастной сутулостью спины и лицом простой русской крестьянки, лишённым отпечатка "излишеств" цивилизации, она любит поговорить "за жизнь".
Мне, направляясь по делам, в очередной раз нужно спуститься с крутого пригорка в сторону колодца. Ещё издали я вижу, как моя соседка стоит возле калитки своей половины дома, опираясь на палку и глядя в мою сторону.
Ранняя весна только-только принялась подтапливать сугробы, что образовались вследствие обильных снегопадов минувшей зимы. Поэтому узкая дорожка между ними, на склоне покрыта наледью.
Я с осторожностью начинаю движение, стараясь нащупать ребристой ступнёй ботинка направление следующего шага.

- Скользко, матушка! - вместо приветствия, громко обращаюсь я к Антонине, и она тут же, не медля, демонстрируя свою, не по возрасту, силу голоса, с дружелюбными нотками в нём, отзывается : - А ты иди по кромке, по снежку, по снежку... 
Как бы следуя её совету, пробираюсь по снеговой, подмокшей кромке дальше, пока, наконец, удержавшись от падения, через несколько мгновений я не оказываюсь рядом с престарелой соседкой.

- Здравствуйте! Как поживаете? - любопытствую я.
- Упала. Вот здесь упала, - без прелюдии, сразу переходя к конкретике, старушка указывает палкой на место своей неудачи. - Руку сломала. Вот эту...
Баба Тоня изображает, как она упала, и рука оказалась подвёрнутой назад, под её туловище.
- В гипсе теперь? - спрашиваю я, поглядывая на её конечность, укрытую объёмной варежкой.
- Не-е... Так, сама заживёт, - убеждённо ответствует соседка.
И, не делая паузы, тут же продолжает: - Желанной, мне же 89-й год! А я ещё прошлым летом сама в огороде копалась... Но один раз голова закружилась-закружилась, да я в грядку-то и упала...
 
Я не раз слышал "желанной" по отношению к себе от новгородских старушек. Желанный... Ей - без малого 90, а мужчина для неё - желанный. Сколько недолюбленности, неистраченных женских тепла и ласки, сердечной привязанности в одном этом слове...
Понятно, что такая форма обращения сопутствует бабуле, должно быть, с юности, на протяжении всей остальной её жизни, но всё же... слышать подобное обращение от старушки - всякий раз поразительно и трогательно, ведь по сути своей, оно как признание в любви. А это дорогого стоит.
 
Баба Тоня говорит громко, отчётливо, вовсе не шамкая, как это "по классике" бывает с беззубыми стариками и старухами. Громко - потому что так привыкла, работая многие годы на колхозных полях и выгоняя на выгул скотину.
В этой пожилой крестьянке я всякий раз отмечаю недюжинную для столь хрупкой женщины внутреннюю силу духа, духа не сломленного многими житейскими тяготами и горестями. При том, что она потеряла сначала мужа, а впоследствии и единственного сына. Но боевитости характера, несмотря на возрастные "звоночки" по части физической формы, у неё по-прежнему не отнять.

В связи с этим я невольно вспоминаю и свою бабушку, Анну Павловну Пузанову. С войны, после тяжёлого ранения и контузии не вернулся её муж. И, работая звеньевой в северном колхозе, дав путёвки в жизнь своим четверым детям, а затем отдав немало своей сердечности внукам, она прожила до 90 лет, оставаясь в здравом рассудке и твёрдой памяти. А в грозном сорок втором, из числа работников своего колхоза организовала хоровой коллектив.

Впоследствии, уже уступив руководство более образованному специалисту-педагогу (у моей бабули было окончено всего 4 класса церковно-приходской школы), она, в составе Шалакушского народного хора, многажды и с успехом участвовала в смотрах художественной самодеятельности своего района, в областном Архангельске, вместе с коллективом  выступала и на столичной сцене.

Глядя на таких женщин, как на олицетворение непреклонности характера, силы духа, невольно вспомнишь давнее и довольно оправданное выражение: "у России - женское лицо". Это про них - про тех, кто "и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт"...
Конечно - образно, но, по факту, исторически на плечи русских женщин было нагружено столь много всего, что остаётся лишь преклоняться их долготерпению и умению преодолевать все невзгоды. Поэтому - "у России - женское лицо", лицо большой, нерастраченной любви.

...Мне следует идти дальше, и на прощание я желаю бабе Тоне доброго здоровья.
- Ступай с Богом! - провожает она меня, и я продолжаю свой путь, неся в душе светлое чувство, получив столь необходимый мне заряд жизненной энергии на сегодняшний весенний день. Да и может ли быть иначе, если ты - желанный...