Глава 52. Буратино

      Он знак подаст: и все хлопочут;
      Он пьёт: все пьют и все кричат;
      Он засмеётся: все хохочут;
      Нахмурит брови: все молчат;
      Он там хозяин...

      А.С. Пушкин «Евгений Онегин»

      Я опустилась в кресло напротив Демида, чувствуя себя совершенно разбитой и вовсе ни к каким судьбоносным разговорам не готовой. Собственно, я и была не готова. Потому что домашнее задание не выполнила, план никакой не продумала, вот сейчас-то меня к доске на расстрел и вызовут, и двойку-то как влепят!
      Помощь пришла, откуда не ждали. На колени мне мягко приземлился тёплый, привычно тяжёлый комок ЛенЬского. Котенька ты хороший, защитник мой пушистый! Ты ж мой якорь в этом океане безумия, не позволяющий кораблю сознания уплыть в серобуромалиновое далёко! 
      Я запустила пальцы в шерсть кота, автоматически ими перебирая. ЛенЬский довольно заурчал, откликаясь на ласку и щедро делясь со мной кошачьим умиротворением. И вот я, наконец, начала лихорадочно соображать.
      Из плюсов – то, что я ещё жива и, сюрприз-сюрприз, почему-то не в коме. Моментальная физическая расправа мне, судя по всему, тоже не грозит, значит, можно пока на эту тему не волноваться.
      А из минусов... Из минусов, если их на землю ссыпать, можно, как из шпал и рельсов, железную дорогу построить. И поеду я, как Чебурашка, по этой дороге в голубом вагоне вместе с Крокодилом Геной!
      Вот, кстати, Гена, то есть Иэн, непонятно где и кем сейчас удерживаемый – также один из минусов. Может, его вообще: и в живых-то уже нет!
      Но эта мысль оказалась неожиданно мучительной – настолько, что я даже постаралась её, не додумывая, отбросить.
      Нет, не сейчас.
      Сейчас важнее другое: неизвестные мне намерения Демиюрга в отношении моей скромной персоны. Эгоистично, скажите вы? Нет, практично: не будет меня, и Дарси, возможно, некому будет помочь. Если ещё есть кому помогать…
      Не думать об этом, не думать! Отвлечься!
      Кстати: Пушкин, вылезающий, на манер Кровавой Мэри, из зеркала? Как вам такой минус? Отвлекает?
      В общем, вполне предсказуемо, никакого терпения, хоть и старательно транслируемого мне котиком, у меня всё равно не случилось. Эх, мне бы хоть какой-то план просчитать, подумать, как диалог свой с родственником, в лапах которого я оказалась, простроить! Мне бы подумать! С холодной головой и сухим расчётом!
      Но эмоции, столь мощного прилива которых раньше испытывать и не доводилось, захлестнули меня с головой.
      Перед лицом замелькали картинки «Онегинлэнда». Семейное тепло, на которое я и не рассчитывала. Более того, и не догадывалась, насколько оно мне нужно! Чувства, о существовании которых, посмеиваясь, читала только в глупых романах.
      Вполне реальные, сладко-горькие, щемящие сердце, сосущие под ложечкой чувства...
      Сжав кулаки и вперив в дядю, в источник моих страданий, свой самый яростный взгляд, я, более не сдерживаясь, прошипела:
      — Надоели эти ритуальные пляски, поэтому спрашиваю сразу: какого хрена тут творится?
      ЛенЬский, убоявшись истерических ноток в моём голосе, с жалобным мяуканьем с колен скатился и, на всех парах, припустил за кресло Демида, словно в бомбоубежище.
      Предатель!
      Дезертир!
      Перебежчик!
      Демид же Юрьевич, этот чистоплюй со своей показной интеллигенцией, скуксился на слове «хрен», словно молоко прокисшее понюхал.
      — Фу, Евгения, как грубо! Я тебя такому не учил!
      — Жизнь – лучший учитель, – процедила я.
      Мой не самый остроумный, в общем-то, ответ неожиданно дядюшку позабавил. Хмыкнув, он ответил:
      — Вот тут ты, милая, сама не подозревая, зришь в самый корень.
      Да, губы дядюшки кривились в улыбке, но глаза его оставались холодными. О, я отлично знала этот взгляд из-под ухоженных широких мужских бровей! Ещё в детстве, нашкодив, я удостаивалась именно его, «взгляда Демиюрга», которым открывалась любая беседа. Позднее, начав на дядю работать, я видела, как съёживались под взглядом-буравчиком и стажёры на испытательном сроке, и маститые, уверенные в себе топ-менеджеры.
      Этим взглядом дядя не разбрасывался, приберегая его всегда на случай важный. И я снова внутренне подобралась, плотно сомкнув губу, чтобы, ни дай бог, не просочилось из моего рта ни звука.
      Дядя собрался говорить. И мне отчаянно хотелось послушать, что же он, наконец, имеет мне сказать.
      — Тебе, Евгения, будет сложно это принять, – начал, поднимаясь из кресла, Демиюрг. – Но вот понять ты в состоянии – интеллектом тебя Творец не обделил.
      Тут Демиюрг улыбнулся одному ему понятной шутке, и, заложив руки за спину, начал размеренным шагом мерить комнату.
      — Тебе известно о гипотезе симуляции Ника Бострома*? Знаю, что известно, можешь не отвечать. А что если принять за аксиому утверждение о том, что окружающая нас реальность – ни что иное как симуляция? Симуляция по задумке некоего Творца из базовой цивилизации должна стать для реципиента единственно верной реальностью, и вот уже алгоритм подстраивается под его восприятие, формируя материальные объекты – кресло, в котором мы сидим, комнату, в которой находимся. Формируя разум реципиента и самоё его сознание, ибо верно сказано: сознание определяется бытием.
      — Как в «Матрице»? – не утерпела и уточнила я – не исключено, чтобы позлить Демида и хоть немного, но сбить спесь.
      Дядя глянул на меня так, словно в его пищевой цепочке я сразу деградировала до планктона и акульих какашек.
      — Как в теории трансгуманизма, ты же знаешь, что я терпеть не могу эту поп-шваль-культуру!
      Трансгуманизм, гипотеза симуляции… Мы что, кандидатский минимум по философии сдаём? К чему всё это?
      На колени, бочком, признавая всю глубину своего предательства, забрался ЛенЬский. Я рассеянно почесала его за ухом, пытаясь ухватить в сказанном важное для себя.
      Получалось пока плохо. Но и Демиюрг ещё не договорил.
      — Но если тебе легче воспринимать информацию в формате сказочки или фэнтези-романа, что ж, можно и так. В некотором царстве, в советском государстве-«базовой цивилизации» жил-был Творец-Демиург. 
      «Давным-давно, в очень далёкой галактике...» – тут же всплыло в моём отравленном «шлак-кулурой» подсознании. Но бесить дядю больше не хотелось.
      — И озадачился Творец созданием искусственного интеллекта, по образу и подобию своему, но с уникальным, индивидуальным сознанием,  – продолжил Демиюрг, не подозревая, что именно мне эти его «сказочки» напоминают. – Талантливых учёных в стране советов хватало. Вот денег маловато в науке во все времена было, а людей  у нас – как грязи! Ну, да я отвлёкся. Итак, создать ИИ большого ума не нужно, а вот как сформировать характер? Систему ценностей? Душу? Да так, чтобы они своими-родными ощущались и принимались? Задачка со звёздочкой!
      — А чего гадать? – снова не удержалась я. – Всё уже придумано до нас. Вырезал из полена своего Буратино, азбуку дал и в школу отправил. Элементарно!
      — Точно! – мы с ЛенЬским оба вздрогнули, когда Демид резко развернулся на каблуках и ткнул в мою сторону указательным пальцем. – Элементарно! Только, вот, школы для амбициозных целей нашего Папы Карло – мне понравилась твоя метафора, пожалуй, позаимствую, – маловато. Масштабы у него не те, понимаешь? Пришлось Папе Карло попотеть: сначала «симуляцию первого уровня» для Буратино замутить. Такая вот школа с азбукой, а, заодно, и летний лагерь с пионерским костром, и институт с конспектами, и армия, то бишь, жизнь самостоятельная-взрослая. Ну, не без трагедий, конечно: трагедии в деле формирования души – самое первое дело! Родителей в автокатастрофе угробить – это как лишнюю стружку с деревянной болванки снять…
      Ох, что-то не нравился мне этот разговор!
      Нет, я не могу, просто не хочу слушать, что ещё дядюшка своим липким языком скажет!
      Это уже ни в какие ворота – в конце концов, Демиюрг же себя считает благородным, сильным.
      Так разве ж можно – вот так и о таком? 
      Я вскочила на руки, намереваясь унести и себя, и ЛенЬского подальше от того горя, что расширяющимся в горле комком начинало меня душить. Прочь, прочь от этого безумия! Не хочу, не могу, не буду слушать и слышать! Не буду думать, что дядя, мой единственный родной человек, моих маму и папу у...
      — Сядь! – резкий оклик сам собой подломил мои колени, и я безвольным мешком плюхнулась обратно в кресло.
      Съёжившись под взглядом Демида, утратившим всякое подобие взгляда родного и, в общем-то, не злого человека, я, вжавшись в кожаную спинку, взирала на своего мучителя сквозь пелену слёз. Дядя же, достав из кармана безукоризненно чистый носовой платок, притворно-ласково, что, в текущих обстоятельствах выглядело скорее как издёвка, чем искренняя забота, промокнул мне глаза.
      — Ну-ну, детонька, не о чем тебе плакать! Мы ещё не добрались до конца нашей сказки!
      Ненавижу.
      Убью.
      Вот только шанс подвернётся!
      А Демиюрг продолжил, как ни в чём не бывало:
      — Буратина хоть ума малость и поднабралась, даже хитрить у Кота Базилио и Лисы Алисы научилась, а сердце-то своё на поле чудес в стране дураков закопала за ненадобностью. Так Папа Карло и понял, что «симуляции первого уровня» для воспитания души недостаточно. Вот тогда и родился библиошифтинг, версия 2.0. Причём, вроде как, сама наша Буратина её, эту версию, и придумала – как тебе такой пердюмонокль? «Историческая симуляция» для подготовленного реципиента, по-научному называется. Осталось Папе Карло только выбрать литмир, персонифицировать, настроит его под реципиентские нужды, ну, и героя романтического я него, в литмирок этот, запустить! Страх, ненависть, зависть, любовь – вот что должно пробудить в деревянной «болванке» душу! А там уж и о Нобелевской премии для Творца подумать можно будет. «Евгения» от «евгеники» – генетики…
      Я поняла, что Демиюрг уже некоторое время молчит и, пристально глядя на меня, вновь сидит передо мной в кресле.
      А я...
      Я сидела, как громом поражённая, не в силах вместить, объять своим умом услышанное.
      В голове же, словно издеваясь, карусельным вихрем кружился детский мотивчик:
      «Он окружён людской молвой,
      Он не игрушка, он живой,
      В его руках от счастья ключ
      И потому он так везуч,
      Все песенки о нём поют.
      Скажите, как его зовут?»**
      Парам-па-парам, твою дивизию!

      ____________________________

      * Nick Bostrom. Are We Living in a Computer Simulation? (англ.) // The Philosophical Quarterly : journal. – Oxford University Press, 2003. – Vol. 53, №211. – P. 243-255.
      ** Песня Буратино (муз. А. Рыбникова, сл. Ю. Энтина), 1975 г.