Крысак

КРЫСАК


Самое приятное после обеда – немного поспать. До ночной охоты еще далеко, а внутри чувствуется приятная сытость от только что проглоченной мышки. Значит, можно закрыть глаза и предаться легкой дреме. Я блаженно зажмурился и вытянулся во весь рост. За стенами бушевала метель, натужно выл ледяной ветер, но снизу, из недр здания, шло тепло. Огонь, горящий там, позволял переносить любые, даже самые жестокие морозы. И не только нам, кошкам, но еще мышам и крысам. Первых мы едим, со вторыми в основном воюем. Ну и, конечно, едим их тоже, если удается поймать. Хотя сделать это, прямо скажем, не так-то просто: они большие и страшно зубастые. И ходят всегда стаей. Но все же, иногда… Впрочем, мыши куда вкуснее, да и ловить их гораздо легче. Вот мы ими и питаемся. Что едет крысы, я не знаю, возможно, те припасы, что остались от людей.
Когда случилась Катастрофа, люди на Станции бросили всё и убежали. И обратно не вернулись, а из колодца стал идти страшный жар. Его нельзя увидеть, но вред от него огромный. Для людей - верная смерть. Но у нас, кошек, как известно, девять жизней, а крысы – те вообще никого и ничего не боятся. В том числе и жара.
Я уловил легкий, едва заметный шорох и приветливо промурлыкал: «Здравствуй, Серая!» Моя подруга появляется всегда внезапно, как бы из ничего, и потихоньку подбирается ко мне. Это у нас вроде как игра; она незаметно крадется, а я ее ловлю. Но врасплох она меня еще ни разу не застала – не на того напала!
- Здравствуй, Рыжий! Как дела?
- Хорошо, - сыто протянул я, – удачная охота, вкусная еда.
- Говорят, крысы в последнее время странно себя ведут. Не знаешь, почему?
- Тихо! – напряг я слух. – Там кто-то есть!
Прыжок – и Серая накрыла лапой одноухого крысеныша. И собралась было его уже проглотить, но тот отчаянно запищал:
- Меня прислала Шишилла! У меня послание к Рыжему!
Серая слегка ослабила хватку, но из когтей не выпустила.
- Да? – прищурился я. – Давненько я не получал послания от Шишиллы. И что же надо старухе?
Шишилла – старейшая из крыс, ей больше двадцати лет. Это очень, очень много, даже для нас, кошек, не говоря уже о крысах. Шишилла помнит людей – вот какая она древняя! И еще она главная, все крысы ее слушаются. Даже мы ее уважаем – за знания.
- Так что нужно Шишилле? – повторила мой вопрос Серая и слегка прижала когтями Одноухого – чтобы не рыпался.
- На Станции появился крысак.
- Кто? – не поняла Серая.
Ну да, она же еще молодая, не знает…
- Крысак, - пояснил я, - большой и чрезвычайно злобный крыс. Он мутант, жрет всех подряд. В том числе и своих сородичей. До тех пор, пока не останется один.
- Ну, а нам-то с этого что? – слегка пожала плечами Серая. – Это их, крысиные дела, нас не касаются.
- Еще как касаются! - пискнул Одноухий. – Шишилла просила передать: если Рыжий его не убьет, стая скоро уйдет.
- И тогда крысак примется за нас, - кивнул я.
- Верно, - подтвердил Одноухий.
- Я хорошая охотница, я убью его, - сказала Серая.
- Не выйдет, - вздохнул я, - ты не видела крысаков. Они… В общем, даже вдвоем у нас не получится. Крысаки большие и сильные, сильнее любого из нас, а зубы и когти у них такие... Драться с ними в открытую – верная смерть. Крысак вмиг разорвет и тебя, и меня, и всех, кто окажется на его пути.
- Правильно, - пропищал крысеныш, - поэтому Шишилла и сказала: справиться с ним может только Рыжий.
- Почему? – не поняла Серая.
- Потому что он не боится жара, - пояснил Одноухий, – надо заманить крысака в бетонный колодец. Рыжий перескочит, заберется на выступ, а крысак не допрыгнет и свалится внутрь, в самый жар. Где ему и конец.
  - Опасно, - подумав, сказала Серая. – Я видела этот выступ – слишком узкий, сорвешься – и все. Там, внизу, точно смерть! Говорят, шерсть слезает за минуту…
- Но другого выхода нет, – вздохнул я. – Или я убью его, или крысак съест нас всех. Сначала мышей и крыс, а затем примется за нас, кошек. И начнет он с котят.
- С котят? – встрепенулась Серая. – Но они же…
- Очень вкусные, - злорадно пискнул Одноухий. – Впрочем, крысаку все равно, кого жрать.
- Молчи! – прижала его к полу Серая. – Еще одно слово…
- Извини, извини! – заверещал Одноухий. – Сказал, не подумав. Тысяча извинений! Так что же мне передать в ответ?
- Что выбора у нас нет, - вздохнул я. – Серая, отпусти его. Мы идем к Шишилле.
Серая нехотя разжала когти. 

***

В нашем Городе давно нет людей. Нет, собственно говоря, и самого Города. Давно нет, с Катастрофы. Есть лишь старые, полуразрушенные здания, в том числе и наша Станция. Но нам в ней хорошо - легко прятаться и охотиться. Неплохо также крысам и мышам. В общем, живем мы более-менее нормально, места и еды хватает всем. Но вот крысак…
Он не знает жалости, не знает меры в своей жестокости, и справиться с ним чрезвычайно трудно. Шишилла права – если его не убить... Наши крысы очень умные, знают, что с крысаком им не справиться, вот и слиняют в другое место. Конечно, во время перехода часть их погибнет, но они готовы к этому. Подумаешь, половина или даже больше замерзнет в снегу или умрет от голода! Кто-то ведь обязательно выживет, продержится до весны, а затем возродит стаю. А вот если они останутся...
Расчет у крыс простой: они уйдут, крысак сначала съест мышей, а потом примется за нас, кошек. Сожрет всех, а затем сам подохнет от голода. Зима у нас очень длинная, ему ни за что не выжить. Весной же уцелевшие крысы вернутся на Станцию и возродят стаю. Всё, как видите, очень просто. А у нас, кошек, выбора нет, нам идти некуда, придется драться или умерать. И в первую очередь погибнут котята. А их только у нашей Серой – трое. Но не все так плохо, победить крысака, в принципе, можно. Он сильный, дикий, злой, но очень глупый: когда видит добычу, несется за ней сломя голову, не разбирая дороги.
На этом Шишилла, очевидно, и строит свой расчёт. Она же очень умная… Впрочем, я об этом уже говорил. Когда-то Шишилла жила у людей в Лаборатории, но после Катастрофы осталась одна. Как-то вылезла из клетки, проползла по колодцу, где страшный, невидимый жар, и выбралась наружу. У нее слезла вся шерсть, глаза стали красными, слезящимися, но зато она обрела долголетие. По крысиным меркам – почти бессмертие. И основала стаю. Шишилла, кстати, спасла когда-то и меня: очень давно, еще котенком, я заигрался и свалился в колодец. Шишилла бросилась за мной и сумела вытащить. С тех пор я тоже не боюсь жара. Нас всего двое таких на Станции, я и старая крыса.
- Прости, Рыжий, - тихо произнесла Серая, - но не смогу тебе помочь. У меня…
- Да, - кивнул я, – котята. Жаль, что не от меня.
- Так вышло, - виновато опустила глаза Серая.
- Ладно, забудь!
И повернулся к Шишилле:
- Кто заманит крысака в колодец?
- Он, - показала старуха на крысеныша. – Одноухий хорошо бегает. А потом настанет твоя очередь.

***

Под Станцией проходит длинный коридор, темный, пустой, и в нем много ржавого железа и битого стекла. А заканчивается он входом в колодец. Где смерть. Выскочить из бетонной ловушки невозможно: высокие, гладкие, оплавленные стены. Если крысак свалится вниз – все, ему конец. 
…Я ждал в темном коридоре, притаившись у стены. Из разбитого окна тянуло холодом, вниз летели хилые снежинки. Над Станцией уже второй день кружилась метель. Город-призрак с мертвыми улицами и домами.
Крысак всё не появлялся – очевидно, охотился в другой месте. Наконец я уловил легкое движение – по коридору кто-то бежал. Точнее, несся со всех лап. Я приподнялся, приготовился – кажется, началось! И точно – через минуту мимо меня проскочил Одноухий. Надо сказать, удирал он с весьма приличной скоростью. Крысеныш притормозил на повороте, чтобы отдышаться.
- Где крысак? – спросил я.
- Сзади. Очень голодный и злой – мы испортили ему охоту, разогнали всех мышей.
- Ладно, теперь моя очередь.
Крысеныш юркнул в норку, а я продолжил его бег. Как приманка. Вскоре сзади послышался тяжелый гул - это несся крысак. Он был готов разорвать любого, кого поймает. Я поднажал – тяжелое дыхание слышалось уже совсем близко. Вперед, к колодцу! Перескочить, приземлиться на узкий карниз, вжаться в стенку и ждать, когда вылетит огромная туша крысака. Терпеть жар, пока этот урод будет жариться в бетонной бездне. И только после этого – обратно наверх.
Надо мной мелькнула быстрая тень: «Давай, Рыжий, поднажми, еще немного!» Серая мчалась по самому краю стены. Я чуть повернул голову, и это стало моей ошибкой – с разгону налетел на какую-то железку. Правую лапу пронзила боль – очевидно, напоролся на ржавый штырь. Я закрутился волчком, рядом тут же возникла Серая.
- Что с тобой, Рыжий?
- Спасайся, - прошипел я, - крысак уже близко.
- Но ты не перепрыгнешь…
- Не важно, мне все равно конец.
Серая на секунду прикрыла глаза, а затем, резко оттолкнула меня в сторону, а сама помчалась дальше. Мимо пронесся крысак – огромный, черный, с горящими глазами. Он видел мелькавший впереди хвост Серой и бежал за ней, как за приманкой. Воздух гудел и вибрировал от его мощного тела. Я с трудом приподнялся: Серая все ускоряла бег, и буквально у нее на хвосте висел крысак. Ну, давай, еще чуть-чуть! Прыжок – и Серая, распластавшись в воздухе, перенеслась через колодец, крысак ринулся следом. Он не мог затормозить – слишком большой и тяжелый. Дикий вопль – и он врезался головой в бетонную стенку, а затем, оглушенный, рухнул вниз, в горячую бездну.
Я подковылял на трех лапах к колодцу. На краю скользила лапами по оплавленному бетону Серая – ей не хватило сил, чтобы забраться выше, на карниз. Вот сорвалась одна лапа, вторая…
- Серая! – крикнул я, прекрасно понимая, что не смогу ничем ей помочь, с разодранной лапой мне не перепрыгнуть.
- Позаботься о моих детях, - крикнула Серая, падая вниз, - ты знаешь, где они!
Я закрыл глаза, не в силах вынести этой сцены. Через мгновение крик Серой затих – даже мы, кошки, не в состоянии выжить после падения в раскаленную бездну. Я постоял еще немного, а затем, когда жар уже стал чувствоваться, захромал прочь. Из щели выскочил Одноухий:
- Я видел! Это потрясающе! Она пожертвовала собой, чтобы спасти тебя…
- Не только меня, - вздохнул я, - всех нас. А теперь – извини!
И одним точным ударом убил крысеныша. Что делать, мне теперь нужно заботиться о котятах, а их трое, и они много едят…