Письма в Крым. Гл. 6-8

Глава 6

Крым. 2224 г.

Он снял очки и выключил компьютер. Старый процессор надсадно гудел, как будто жаловался на свою старость и просил дать ему отдых.

- Может дочитаешь? Мне так интересно слушать эти письма, чем там все закончится? Я боюсь, они расстанутся с мужем. Эта женщина, Леся, совсем не любит его.

Он молча встал и достал жестянку из – под чая. Да, когда-то в ней хранили настоящий чай. Сейчас там темные гранулы, которые растворятся, если добавить кипяток. Они условно называют это чаем, создают иллюзию прошлой жизни, когда чай еще был чаем, море было морем, а не безбрежной пустыней. Только их чувства остались настоящими, они смогли пронести их через все жизненные трудности и невзгоды.

Закончив обучение, они долго жили в самом Симферополе. Роза закончила сельскохозяйственный техникум и работала на полях, не покладая рук, выращивая прекрасные цветы. В детстве он мечтал стать капитаном и путешествовать. Когда закончил школу, узнал, что капитаны больше не нужны, но нужны водители и выучился на автомеханика. Получив права, взял в аренду большой фургон и занялся перевозкой грузов. Они жили счастливо, во всяком случае, им так казалось. Ведь они были друг у друга в самые тяжелые моменты их жизни.

Один из таких моментов – это когда стали сворачивать производство натурального розового масла и Розу уволили.

- Но почему? Ведь посадки итак сокращали из года в год? Неужели это нерентабельно? Ведь есть небожители, которым по карману все натуральное. Натуральная косметика и пищевые продукты. Разве они не нуждаются в твоих цветах?

Она только пожала плечами, он видел, как она убита этой новостью и не знал, чем помочь.

Небожителями они называли людей, которые жили на специальных платформах, перемещающихся по воздуху. Там, говорят, просто райское место. Парки, фонтаны, бассейны с чистой водой и нет никаких проблем с водопроводом и канализацией. Позволить себе там жить могли только очень богатые люди. Те, кто обладал властью и влиянием.

- Помнишь, дорогая, мы как-то видели летающий город? Он показался на горизонте, весь такой в лучах солнца и радугах. Это было чудесное видение, помнишь?

- Это был мираж, Котя – сухо ответила она. Роза не одобряла отрыв от земли, от своих корней. Не понимала, почему люди стремятся забыть о земле и устремляются в небо. Разве земля не прекрасна и не достойна заботы человеческих рук. Почему же они забросили ее и подались в другие места в поисках лучшей доли.

Он заварил ей гранулы, напоминающие чай и подал кружку. Себе он тоже налил и сел у окна, прихлебывая напиток. Вода, подкрашенная гранулами до золотистого цвета, была безвкусной и солоноватой.

- Правда, чай почти как настоящий? Как в нашу молодость, помнишь?

Она только улыбнулась и кивнула. Конечно, она все помнит, все вкусы и запахи, которые они давно утратили. Осталась только память и любовь. Эти чувства она утратит только когда перестанет дышать.

- Помнишь, ты как-то взял меня с собой в дорогу, и мы долго колесили по горному серпантину, а потом свернули в какой-то поселок, чтобы передохнуть?

Он сразу поскучнел. Зачем она опять об этом вспоминает? Вспоминать об этом реально больно.

В тот день они были в дороге очень долго, надо срочно было найти место для отдыха и ночлега. Небольшой поселок, сплошь из частных домиков, приветливо раскинулся в предгорье, в окружении зелени садов. Да, тогда еще была зелень и сады, возможно, в горах до сих пор сохраняются источники воды, питающие растения. Раньше вода в их городок поступала с гор. Там располагался водозабор и шумел знаменитый водопад Джур-Джур.

В поселке не было ни души. Они заглянули в несколько домов, но людей так и не нашли. Жители оставили свои дома и сады.

- Смотри, эти яблони еще живые и даже плодоносят – она подала ему маленькое яблоко с розовым бочком – они вырождаются и чахнут без ухода, но это можно еще исправить.

Она нежно гладила искореженный ствол, а он вдыхал яблочный аромат, размышляя, почему люди оставили поселок.

- Они ушли в спешке. В домах осталось много полезных вещей, одежды. Где-то даже со стола посуда не убрана, как будто люди в панике вскочили из-за стола и бросились из дома спасаться. Думаю, была эвакуация, причем, очень спешная.

- Эвакуация? Из-за чего?

- Может, объявили карантин и люди поспешили покинуть эти места, испугавшись остаться в зоне отчуждения.

Время от времени, случались страшные эпидемии непонятной заразы. Людей не лечили, просто изолировали всех больных и тех, кто добровольно хотел остаться и ухаживать за своими близкими. Их снабжали водой и едой, но выживали немногие в таких условиях. Медицина была не для этих мест. Она переехала в крупные города, куда стремились попасть молодые. Они мечтали и надеялись на лучшую долю. Вот только лучшего почти не осталось на земле.

- Останемся здесь – в ее голосе было столько слабой надежды, что ему стало неудобно. Он чувствовал себя почти подлецом, зарубая на корню ее надежду.

- Мы не можем. Мы не можем питаться одними яблоками. Сюда не заедут автолавки с едой, а ездить за много километров, как надолго нам хватит бензина? Я все время в разъездах, ты тут будешь совсем одна. Вдруг я задержусь или авария, что ты будешь делать? Голодать?

Он понимал, что доводы звучат неубедительно для нее, они могли бы остаться, но он не хотел занимать чужой дом. У них есть свой дом, своя жизнь. Пусть у их дома нет сада, но ему не надо чужих яблок, чужой доли. Они уже сделали свой выбор, зачем что-то менять?


- Если бы раздобыть машину, я бы съездил к водопаду за водой. Набрал бы все канистры и бутылки и устроил бы тебе настоящую ванну.

- Это было бы чудесно, я так хочу нормально помыться. Принять душ – она мечтательно закрыла глаза.

- Ну, об этом нам остается только мечтать, но я завтра схожу за гору. Там в горном ущелье еще есть вода, жаль, много не смогу принести. Я возьму велосипед, но часть пути придется пройти пешком. Там нет дороги.

Он возьмет канистры и рюкзак, поход займет целый день, но зато он принесет хорошей чистой воды с приятным вкусом. Воды им всегда не хватало, недостаток ее в жару так тяжело было пережить.

- Ох, не надо. Путь тяжелый, ты же знаешь, не переоценивай свои силы тебе уже не двадцать.

Она конечно права, кого он обманывает, возможно, ему понадобится больше времени, но он привезет ей воды.

- Нам надо было остаться в той заброшенной деревне. Там была вода и была надежда.

Он промолчал, что толку теперь обсуждать это.

- Я только что вспомнил, мне надо зайти в городскую управу.

- Зачем, Котя? Там же только сторож.

- Ага. Вот к сторожу мне и надо. У него жена умерла вчера, он просил помочь похоронить ее.

Известие о смерти жены сторожа всполошило Розу.

- Какое несчастье, бедняга Виктор! Жужу была такая хорошая. Они были замечательной парой. Передай мои соболезнования.

Он поцеловал ее и замер. Что, если завтра умрет она, на мгновение он представил так ярко весь масштаб катастрофы. Это будет настоящий апокалипсис.

Взяв лопату, он пошел на кладбище, они еще вчера договорились, что он начнет копать могилу. На самом деле покойная Жужу, была стервой, которая поедом ела Виктора. Из-за нее он буквально сбежал из дома и поселился в городской управе на правах сторожа.


Гроба не было, они просто завернули Жужу в рваную простыню и похоронили. Смастерив из двух палок крест, они водрузили его над холмиком из камней.

- Помянем – сторож извлек из сумки литровую пластиковую бутылку, наполненную какой-то мутной жидкостью.

- Что это? – он подозрительно принюхался.

- Самогон – Виктор уже разложил на большом камне сухие галеты и банку с мясными консервами.

Он не стал выспрашивать, где Виктор раздобыл самогон. Существовали места, где можно было выменять продукты питания на сигареты.

- Почему ее звали Жужу? Это ее настоящее имя или прозвище – вдруг спросил он, когда они сделали по глотку самогона прямо из бутылки.

- Это я ее так звал, она жужжала все время как муха надоедливая, к тому же ее звали Джульетта, а это слишком длинно для меня было. Дурак я.

Виктор всхлипнул и присосался к бутылке. В молодости, он был здоровым верзилой, но с годами вроде как стоптался, стал меньше ростом. Его заурядное лицо выражало неподдельное горе.


Возвращаясь к себе с кладбища, он все размышлял, верила ли Жужу в Бога. Они сделали для нее все что могли, похоронили, пытаясь соблюсти все обычаи, но казалась, что-то они упустили. Любил ли Виктор свою жену? Судя по тому, как он был расстроен – любил.

- Дорогая, ты знала, что покойную Жужу звали Джульетта?

- Конечно, дорогой, я это знала. Жужу – это прозвище, его придумал Виктор. Он очень любил свою жену и придумал такое милое прозвище. Жужу очень нравилось. Виктор такой внимательный муж.

Иногда мы сами не знаем о себе многого, обманываем себя, отодвигая правду, но любящее сердце легко различит истину, его не обманешь. Он обнял жену, как хорошо, что она рядом и он может ее обнять.

- Не знаешь, Жужу верила в Бога?

- Не знаю, Котя, но думаю Жужу не интересовалась Богом. Муж был для нее смыслом жизни, она боготворила Виктора.

- Ты ничего не путаешь? Ведь Виктор переселился в управу именно из-за жены. Она ему жизнь отравляла.

- Господи, Котя, ну как ты можешь такое говорить о покойнице? Жужу была ангелом, я уверена, Виктор просто не понимал ее заботы. Вот теперь, когда Жужу не стало, он понял, как много потерял. Ведь он убит горем?

- Несомненно – пробормотал он.

Выходит, жена знала больше чем он, в очередной раз он убедился, как его Роза хорошо разбирается в людях и понимает их, а главное, принимает такими как они есть.


Глава 7

Март 2023 г.


С утра повалил снег, а к обеду разыгралась настоящая метель. Я смотрела как заносит снег мои почищенные с таким трудом дорожки. На улицу не хотелось, но завтра я уже уеду. Надо прогуляться до реки, ближе к вечеру, а пока написать третье письмо.

Мысли блуждали где-то далеко, я не хотела возвращаться на десять лет назад. С утра позвонила дочь, потом окно затянуло белой пеленой, а мои глаза слезами. В этой снежной пелене скрылись яблони и кусты смородины будут окончательно погребены завтра под снегом. Завтрашний день начнется с привычного разгребания снега.

Дочь звала приехать к ней в Питер, но что такое питерская весна? Неустойчивая погода, так же как у нас. Когда я заикнулась о Крыме, она только сухо рассмеялась.

- Поезжай. У меня работа, я не смогу составить тебе компанию.

- Я так одинока тут на даче – попыталась робко пожаловаться я.

- Ой, вот только на жалость не дави. Ты сама виновата, кругом люди, соседи, у тебя есть подруги, но ты от всех уехала в добровольную ссылку на дачу и сидишь там как Меньшиков в изгнании. Я же говорю, приезжай ко мне.

- Зачем? Ты же целый день на работе, потом у тебя там тоже своя жизнь. Друзья. Я в нее не впишусь – я замолкаю на минуту – а помнишь, как мы все вместе ездили в Крым. Помнишь, как классно было?

- Помню, но это было очень давно, я была мелкой совсем. Мама, обещаю, летом мы съездим ненадолго в Крым или в Анапу. Сейчас там делать нечего, море еще холодное. Поедем летом?

Я соглашаюсь и долго слушаю гудки в телефоне. Я не хочу ей перечить, не хочу объяснять, что летом там будет слишком жарко для меня. Я хочу в Крым именно весной. Наверное, это блажь стареющей женщины.

Я брожу по маленькому домику как неприкаянная, заглядываю в белую пелену за окном. Варю макароны, есть не хочется. Отдам завтра макароны воронам, они за неделю привыкли тут кормиться. Я тоже уже привыкла и бессознательно варю для них что-то. Соседская кошка заглядывает изредка, только если я во дворе. Она приходит за пакетиком влажного корма, неспешно съедает его и отправляется по своим делам. Похоже, она решила, что я останусь тут навсегда.

Пообедав бутербродами с подсохшим сыром, я выхожу во двор оценить все прелести мартовской метели. Ветер сильный, но я решаюсь дойти до реки. Сколько можно сидеть дома? Я загребаю сапогами снег, дорога только частично расчищена, около дома Романа. Самого соседа не видно, наверное, уехал в город судя по отсутствию второй машины во дворе. Забора у них нет, все пространство маленького двора занимают машины.

- Куда это вы в такую непогодь отправились – из-за дома выруливает жена соседа с младшеньким, которого держит за капюшон курточки. Мальчишка пытается вырваться, но мамаша крепко держит его как собаку на поводке.

Я здороваюсь и застываю, не зная, что сказать. Только глупо улыбаюсь. Она хорошо чувствует мою растерянность и попыхивая сигареткой мне в лицо, продолжает светскую беседу.

- Мы вот погулять вышли с Димой. Дома от него столько шума, поневоле приходится выходить на улицу. Если бы не он – меня бы палкой не выгнать из дома. Такая метель, да еще этот ветер. ***во совсем.

Она говорит, лениво растягивая слова, не забывая дергать за капюшон сына, ограничивая его свободу передвижения.

- Что-то вашей дочурки совсем не видно, она ведь уже взрослая? Я помню ее малолеткой, как она сюда приезжала. Чего, подросла и забыла дорожку на дачу? Да и вас не навешает, вы все одна и одна. Так и свихнуться недолго.

Она бросает окурок в снег, и я слежу как гаснут красные искры на его кончике. Мне хочется послать эту женщину, в длинном стеганном пальто и дурацкой вязанной шапке. Послать далеко, чтобы больше никогда она не отсвечивала на моем пути своей сигареткой. Жаль, это невозможно. Я только жалко улыбаюсь. Я так и не научилась грубо обрывать ненужные излияния неприятных мне людей. Не научилась пресекать сплетни и попытки влезть своими грязными ногами в самое мне дорогое.

- А мужа вашего жалко. Приятный был человек, светлая ему память. Я его всегда в пример ставлю своему. Вот как нужно любить и заботиться о близких – это она кричала уже мне вслед. Вернее, вслед моей убегающей спине.

Увязая по колено в снегу, я упрямо пробираюсь к реке. Зачем я иду туда сквозь метель. Что я хочу увидеть там, где даже в хорошую погоду пусто и безжизненно. С двух сторон вдоль дороги, тянутся бесконечные заборы. Кое-где, из-за забора выглядывают заснеженные крыши домов. Тишина мертвая, даже вездесущих ворон не слышно. Некоторые дома уже давно заброшены, а заборы покосились. Снег скрывает следы запустения и заброшенности, создавая иллюзию, что как только наступит лето – хозяева вернутся в родные стены.

Дойдя до берега, я застываю. Снег постепенно облепляет меня, ложась мягким воротником мне на плечи. Я прислушиваюсь к вою ветра, здесь, на открытом пространстве, он лютует и поет в голос. Голос его как у старой бабки – скрипучий и простуженный. Если я упаду здесь, как быстро снег погребет меня? Как долго меня будут искать и вспомнит ли неприятная соседка о нашей встрече?

Мне кажется, что в мире не осталось никого. Только я наедине с ветром и снегом.

- Пойду, пожалуй, позвоню Марусе – говорю я ветру и отправляюсь в обратный путь. Мартовский ветер устремляется вслед за мной, до самой двери он провожает меня воя свою победную песню.


- Маруся, привет. Как дела в городе? Чего не звонишь? – добравшись до печки и горячего чая, мне становится легче и даже голос Маруси звучит как забытая мелодия.

- Привет. Уф, в городе буран, все дороги замело. Сплошные аварии, утром целый час откапывали машину. Но этого мало, полгорода сидит без отопления, вторая половина без воды

- Серьезно? Значит снег валил всю ночь? У меня тут тоже все замело, все мои труды насмарку. Значит, в городе опять авария, а я даже не в курсе. У меня тут печка топится, ну а с водой тут круглый год проблемы. У вас то чего нет, воды или отопления? Слушай, приезжай ко мне. Что-то мне так тоскливо, хоть волком вой.

- Нечего было в эту берлогу забиваться, как медведь в спячку. Чем ты там занимаешься? Ладно, сегодня пятница, вот дождусь Пашку с работы, накормлю и приедем. На автобус не пойду и не уговаривай. У вас там тоже ничего не расчищено, брести по сугробам не хочу. Сейчас сделаю салат, часам к восьми жди. Хорошо, хоть воду у нас не отключили, мы как раз в той половине счастливцев, кто без отопления.

- Свой фирменный? Ура! Еще чего-нибудь вкусного захвати, а то я все подъела и воды питьевой не забудьте. У меня тут только снег топить.

- Боже мой, вот ты мастерица устраиваться. Возьму еще бутылку красного. Выпьем, чтоб с тоски там у тебя не сдохнуть.

- А Паша останется ночевать? Чего ему там одному в городской квартире мерзнуть.

- Что, на даче подключили спортивные каналы? Вот именно. Даже баней не соблазнится, а мы завтра с тобой попаримся. Да?

- Да, конечно. Только сначала откопаемся – я смеюсь. Здорово, что Маруся приедет вечером и заночует тут. Мы полночи просидим за разговорами. Значит, надо скорее дописывать, а потом можно будет ей прочитать.

Я приношу ведро снега со двора и ставлю на печку. Воды понадобится больше, чем обычно. Открываю ноутбук и замираю перед чистым листом. Я все еще перевариваю Марусины новости. Нам кажется, что ничего страшного в жизни не происходит, хотя мы все знаем, что апокалипсис – это страшная катастрофа для человечества, мы не задумываемся, что для каждого человека он свой. Произошел страшный теракт – для десятков и сотен людей наступает катастрофа. У кого-то всего лишь отключили отопление среди зимы, но для него это катастрофа. В масштабе его маленькой жизни. Кто-то потерял близкого человека и сегодня переживает апокалипсис…

Да, в масштабах страны, это событие пройдет только новостной строчкой. Многие ли вздрогнут и задумаются? Все мы привыкли, каждый день новостные каналы обрушивают на нас человеческую трагедию. Мы отодвигаем ее от себя как вчерашнюю газету. Кому я могу об этом рассказать? Марусе с Пашей? Или Роману с Яной…


Лето 2015 г., именно в тот год мы ездили всей семьей в Крым. На этот раз никакой тети Сони, мы долго выбирали место на Южном берегу. Я хотела в Ялту, но там все было слишком дорого, поэтому мы выбрали этот поселок городского типа. Муж был не в восторге, он опять твердил мантру дача-рыбалка-лес. Я была неумолима, ребенку нужно к морю и солнцу. К свежим фруктам и овощам, зелени и фермерским молочным продуктам. После затяжной, холодной зимы, всем надо много южного солнца.

- Даже спорить не хочу, я уже забронировала нам номер, прямо на берегу. Выйдешь за ворота, а море у твоих ног, представляешь, какое счастье.

- Вот еще, счастье нашла – муж был недоволен. Как всегда, мы расходились во взглядах на счастье – поезжай вместе с дочкой, а я останусь дома.

- Нет, так нельзя. Мы семья, мы должны быть вместе. И в горе, и в радости – я рассмеялась, эта присказка ничего не значила, но я и правда хотела ехать вместе.

- Дочка уже большая, ты справишься и одна – сказал, как точку поставил. Или черту подвел. Под всю нашу жизнь.

Хорошо, что он меня стал приучать к этой мысли заранее. Я должна надеяться только на себя. Я справлюсь. Но это будет потом, позже, когда мне позвонят из больницы и скажут, что муж скончался. А пока мы еще вместе, и на горизонте маячит только счастье. Счастливый совместный отдых в Крыму.


Глава 8

Письмо третье. Крым. 2015 г.


Море совсем рядом, я стою на лоджии и смотрю вниз, на полоску пляжа. Народ уже занимает места, расстилает покрывала и готовится встретить еще один солнечный день. Наша хозяйка говорит, что такой погоды она давно не помнит. Полный штиль. Это вроде хорошо, но очень жарко и душно. Море блестит и переливается, глаза ломит от этого блеска. Солнце с утра стоит прямо напротив наших окон, а на лоджии мини-кухня. Здесь плитка и кухонный стол. Сначала я думала, что это будет классно, завтракать на свежем воздухе и смотреть на море. Вот только воздух с утра не свежий, а раскаленный солнцем и на море смотреть тяжело. Зато к ужину, солнце уходит за дом, и мечта становится явью. Мы накрываем маленький стол южными дарами. Сочный шашлык, огромные сладкие помидоров, кудрявая зелень и бутылка «Муската». Местное вино, рядом за горой винзавод. Оно мне показалось слишком сладким, маслянистым, но после второго бокала, я наконец распробовала его богатый букет.

- Мама, я уже позавтракала, пойдем на пляж?

Идти всего ничего, достаточно спустится вниз и выйти за калитку. Узкая полоса галечного пляжа, незаметно переходит в песчаную и идти становится трудно. Мы обычно не ходим туда по берегу, поднимаемся наверх по истертым каменным ступеням, засыпанным песком.

Там, наверху узенькая дорожка, подобие тротуара, которого почти нет. Вдоль тянутся бесконечные сувенирные лавки.

- Что-то вашего мужа совсем не вижу. Он что, отдельно от вас отдыхает? – вездесущая хозяйка караулит своих постояльцев, сидя на стуле в тенистом уголке двора. Ее никто не видит из-за кадки с большим кустом, зато она всех видит и бдительно следит за жизнью маленькой коммуны. Наверное, она чувствует особую ответственность за своих жильцов и буквально душит нас, влезая в личное без тени смущения.

Я только пожимаю плечами, что тут скажешь. Близость моря расхолаживает, и муж не торопится вылезти с лоджии, предпочитая там, в одиночестве принимать солнечные ванны. Купается он во второй половине дня. Его жизненный распорядок не совпадает с нашим, это бесит, но изменить его я не в силах. Ведь он итак пожертвовал ради нас рыбалкой и лесом.


- Мама, море живое?

Я смотрю вдаль, море лежит передо мной, лениво подползая к самым ногам как шаловливый щенок. Я задумчиво шевелю пальцами в воде, распугивая мелких рыбок.

Мы собирает маленькие бутылочные осколки. Отшлифованные морем, они напоминают тусклые бусины зеленоватого цвета.

- Цвет моря – задумчиво говорит дочь, стряхивая частички стекла в пакет – дома я выложу из этого картину. Здорово будет?

Я киваю ей, рассматривая горизонт, чтобы не видеть, как муж загорает на лоджии. Вернее, медленно поджаривается, время от времени исчезая, чтобы охладится под душем. К нам он не спускается, давая богатую пищу для размышления нашей хозяйке. Вон она, на своем посту, подглядывает сквозь ветки куста.

- Не хотите экскурсию? – худая, загорелая женщина в трикотажных шортах протягивает мне брошюру - если надумаете – звоните. Там телефон указан.

Я жадно изучаю брошюру. Мы уже ездили на водопад, с того дня, я мечтаю снова оказаться в горах.


Водопад Джур-Джур, самый крупный в Крыму. Добирались сами, на машине, от поселка до водопада всего 7 км. К водопаду шли лесом в гору, там проложена тропа, местами лестницы, перила, скамейки на протяжении всего пути. Приятная прогулка по лесу, незнакомая, но такая прекрасная природа, а в финале величественный водопад. Мне так понравилось, что захотелось снова в лес, но уже в более дикое, девственное место, без толп туристов и экскурсоводов на каждом шагу.

Когда на пляже подошла женщина и протянула брошюру с разными экскурсиями, я долго не раздумывала. Экскурсия называлась "Экстремальный поход к каменным грибам и водопадам", но женщина уверила, что ничего экстремального там нет. Просто поход по горным тропам, вдоль ущелья.

- Нет, это не опасно. Обувь удобную возьмите и чтоб на ремешках. Никаких шлепанцев.


Я показала мужу брошюру и сказала, что мы с дочкой хотим отправится в поход. Муж сделал недовольную мину, но согласился нас сопровождать. Я позвонила и согласовала время. Завтра, в восемь утра нам надо быть у здания морвокзала.

Настало утро, и мы бодрые и вдохновленные были готовы к приключениям. Но оказалось, что не все - муж был не готов.

- Ты же вчера согласился? – моему возмущению не было предела.

- Это я не подумал, нафига по такой жаре попремся в горы смотреть какие-то каменные грибы. Я еще не сошел с ума.

- Чего же ты не думаешь, ставишь меня в дурацкое положение, ломаешь все наши планы. Ну как так можно.

- Можно – веско заявляет муж – мне надо было еще дома отказаться тащиться в этот Крым. Это я опять не подумал.

Что тут будешь делать, он отказался наотрез, и я готова была уже остаться дома. Но тут дочь устроила истерику и я решила, что мы справимся вдвоем. Нам не привыкать. Ругая в душе на все корки мужа, я смело отправилась вкусить экстрима. Отсутствие поддержки мужа немного напрягало, но я сказала себе, что смогу.


Автобус довез нашу компанию к подножью горы, и все пошли вверх по тропе. Я сразу оценила крутизну, но запретила себе паниковать. Ведь приехали уже, теперь то чего?

В основном, были семьи с детьми разного возраста. Подниматься по жаре еще то испытание, но я никогда не забуду очарования дикой, нетронутой красоты вокруг нас. Мы сначала взбирались вверх по склону. Тропа все время обсыпалась под ногами и так круто брала вверх, что иногда просто приходилось хвататься за камни, чтобы не терять равновесие.

Мы доползли до двух здоровых, каменных глыб странной формы. Временами, мне казалось, что этот вертикальный подъем я не осилю, но присутствие дочери придавало мне сил. У каменных глыб мы отдохнули и даже сфоткались, рискуя каждую минуту просто скатиться по склону вниз.

Дальше уже было легче идти, тропа была ровной, вдоль рос колючий кустарник, который все время цеплялся за одежду. Руки я поцарапала и не раз, но вид на великолепную панораму соседней горы заставлял забыть о мелких неудобствах. Стояла жара под 40 градусов, хорошо, что стали спускаться в ущелье, там было сумрачно и прохладней. По дну ущелья бежала горная речка, мы шли вдоль берега, время от времени углубляясь в лес.

Когда дошли до первого водопада, народ, разгоряченный дорогой, полез в воду. Вода была ледяная, я только умылась и смочила одежду. Сердце стучало как из пулемета, с моей тахикардией только и ползать по горам в жару. Но я стойко держалась, ведь со мной была дочь, ей все нравилось, она была в восторге. Я конечно же волновалась за нее, она скакала по камням как коза и совсем не смотрела под ноги, а я только умоляла ее об осторожности и просила подать мне руку.

- Ну сколько можно то – за мной шла пожилая женщина с суковатой палкой – сколько можно ныть, дайте ей руку. Дома бы сидела, раз такая беспомощная.

Я покосилась на ее палку и промолчала. Кто ее знает, вдруг возьмет треснет меня от избытка чувств. Но руку не перестала просить, пошла она нафиг со своими советами, старая дура. Я про себя продолжала ругать мужа, ну как он мог нас бросить. Это помогало мне справляться в особо трудных случаях. Все женщины с детьми сопровождались мужьями и только я как мать-одиночка, кудахтала про руку. Он подставил меня в очередной раз, чувство злости и негодования переполняло меня.

«Но я выдержу» - говорила я себе. Выдержу ради дочки и докажу самой себе, что я могу. И пусть эта с палкой, думает, что я курица-наседка, беспомощная рохля. Я выдержу.


Когда пришли к главному водопаду, нас ждало удивительное по красоте зрелище. Радуга над водопадом и десятки, а может сотни бабочек, порхавших в лучах солнца и брызг воды. Мы устроили привал, все ели, я не могла, только пила воду и любовалась на водопад. Сердце готово было выскочить из груди, я сидела вся красная, взмокшая, но счастливая, что все - таки смогла дойти и даже не переломала себе ноги. Рядом на камень присела наша проводница.

- Почему вы не едите? Давайте я дам вам бутерброд.

Я только помотала головой, говорить не было сил, а ведь надо еще вернуться.

- Вы вся красная, как вы себя чувствуете?

Плохо и хорошо одновременно, хотелось мне сказать, но я промолчала и только улыбнулась. Есть не хотелось, я отказалась от бутерброда и пила только маленькими глотками воду.


Обратный путь был короче и легче, но бабку с палкой все-таки нашел бумеранг. На пологом спуске, она сорвалась и даже палка ей не помогла. Она пыталась схватится за каждого, кто попадался на пути и увлечь за собой. Хорошо, что скатилась она не в пропасть, а всего лишь в неглубокий овраг. Отделалась легким испугом и синяками.

Несмотря на все трудности дороги, я была переполнена впечатлениями и нисколько не жалела. Вернувшись домой, я не стала выговаривать мужу, мирно загоравшему на лоджии. Он так и не узнал, сколько раз я рисковала переломать себе ноги и свернуть шею. В конце концов, это был мой выбор.

В тот отпуск я наконец поняла, что мы совсем разные люди и у нас нет ничего общего, кроме дочери. Испугало ли меня это открытие? Нет. Мне было уже не двадцать и иллюзии о долгой семейной жизни давно оставили меня. Я могла бы просто развестись, но вместо этого, решила, что в следующий отпуск мы отправимся вместе с дочерью. Вдвоем. Пока она была рядом, я не буду одинока и нелюбима. Так я думала еще год-два, пока дочери не исполнилось тринадцать. Трудный возраст, который сплотил нас с мужем. Я начала искать новые точки соприкосновения.