Да вознесётся душа в рай. глава 14

Глава 14. Запоздалое открытие.

Архиепископ Константинос ожидал всё, что угодно, но только не это. На рекламных панно, развешанных по всей Никосии, кандидат в Президенты, очаровательная  Агнесса Костас выглядела лет на десять старше своих 38 лет.

"У тебя есть два дня, чтобы исправить эту кощунственную ошибку" - ультимативно потребовал у своей племянницы. - "Ты теперь лицо всей партии. А партия не может стареть так быстро и очевидно!"

Агнесса попыталась возразить: "Но на всех других предложенных мне вариантах мой живот выпирает слишком откровенно, дорогой.  Даже для шестимесячной беременности! Это же просто неприлично!" Архиепископ нетерпеливо перебил: "Это теперь не твоя беременность, это - ожидания кипрского избирателя, новорождённых идей, планов и политики в конце концов. Народ Кипра хочет видеть Президента именно в таком положении! Это как святое зачатие." Он прикрыл глаза, пытаясь вспомнить эти сладостные минуты зачатия.

Агнесса выждала паузу, внимательно разглядывая свою взбухшую грудь: " Что-то не замечаю твоего прежнего интереса ко мне, мой растлитель. Ты уже остыл к своему чаду?" Архиепископу польстил явный намёк на жажду встречи: "Я сейчас немного занят, давай увидемся завтра... потолкуем...как обычно. Разумеется, я тоже не железный, и уже давно соскучился."

Арихиепископ погладил седую бороду, и положив трубку, вдруг понял: беременного кандидата в Президенты прежде никогда не было ни в одной стране. Его любимая племянница будет первой!  И очаровательный кандидат в Президенты носит под сердцем его дитя. Он посмотрел на часы, когда ему доложили, что к нему пришли запланированные визитёры.

На сей раз Чилэк-эфенди была не одна: рядом с ней стояла совсем ещё юная девушка, почти дитя с роскошными целомудренными глазами. Чилэк с таинственной улыбкой представила: "Познакомьтесь, Ваше Преосвещенство: это Шэбнэм, моя воспитанница. Горит желанием познакомиться с Вами.... как можно ближе."

Архиепископ протянул ей руку. Девушка сняла платок, покрывающий лицо, преклонила колени и приложилась к руке губами. Священник был поражён её неописуемой красотой. Белоснежная кожа, заманчивая улыбка и скромный, но пронзительный взгляд возбуждали мгновенно.

Она обратилась к нему на греческом: "Коснуться Вашей руки считаю для себя великим счастьем, Ваше Преосвещенство. Я хоть и принадлежу к другой вере, но готова исповедаться у Ваших колен." Архиепископ поднял её: "Мы все рабы Всевышнего, независимо от вероисповедания. Буду счастлив выслушать Вас, хотя не думаю, что Вы успели совершить слишком много грехов."

Чилэк взяла его под руку, повела к окну и показала на автомобиль для перевозки мебели, стоявший у служебного входа в отель: "Здесь всё, что было обговорено. Водитель ждёт, чтобы ему назвали адрес."  Отец Константинос тут же набрал номер телефона министерства финансов: "Глориа, это я. Пришлите нашего друга Иосифа и распорядитесь разместить "товар", о котором мы с Вами договорились. Увидемся позже."

Затем вопросительно посмотрел в сторону юной Шэбнэм, которая в это время отвлечённо рассматривала огромный крест, висевший над альковом. Чилэк кивнула головой с хитрой улыбкой: "Да, Вы догадались.  Она и есть тот самый лакомый бонус, которым Ваши турецкие друзья хотят Вас отблагодарить. 16 лет, воспитана в Исламе, хотя рождена в христианской семье. Кстати, девственница. Моё участие не обязательно, если только ...Вы иного мнения."

Архиепископ разлил вина: "Моя жизнь всегда была полна чудес. Но признаюсь: впервые я окружён небывалой красотой с двух сторон. Я не могу отказаться от такого шаловливого сочетания зрелости и целомудрия одновременно. Вы должны ей помочь своим опытом и примером." Отпив глоток вина, Чилэк согласилась: "Надеюсь, я не буду лишней в этой идеальной картине."

Они прошли в сторону алькова. Архиепископ взглядом велел раздеться, а сам, оставшись в длинной сутане, склонил колени перед крестом, моля Господа простить очередной грех.

В зеркале, висевшем напротив, над спинкой алькова, он не мог не видеть, как Шэбнэм раздевалась с какой-то особой стыдливостью и скромностью. Когда она скинула с себя последнее из одежды, он увидел на её правой ноге чуть выше колена, почти на краю ягодицы родимое пятно ярко-бордового цвета. Оно отделённо напоминало распятие.

Священник застыл от неожиданнсоти. Это не могло быть простым совпадением: он уже видел точно такое же родимое пятно. Но на ком? Как ни силился, никак не мог вспомнить.

Между тем, Чилэк-эфенди шаловливо играя телом,  подвела нагую Шэбнэм к священнику. Они пали на колени справа и слева от него. "Отче наш, прими в свои руки душу и тело моё..."- раздался бархатный баритон Архиепископа.

Вслед за ним молитву повторили обе женщины. Перекрестившись, он продолжил: ...Очисти меня от множества беззаконий и грехопадений..." Его взгляд предательски отвернулся от креста и  упал на левый сосок юной прельстительницы. Розовый сосок был средоточием греховных желаний и требовал к себе внимания.

Их взгляды с Шэбнэм перекрестились. Чилэк что-то произнесла на турецком. Шэбнэм облизнула высохшие от волнения губы, послушно пригнулась к паху священника, приподняла сутану и припала горячими губами к его возбуждённому достоинству. Архиепископ откинул голову, прикрыл веки и воскликнул: "Господи Иисусе! Прости меня, раба своего."

Её губы обжигали плоть и развращали мысли. Опасаясь слишком быстрой эякуляции, он взял её на руки и уложил поперёк постели. Теперь уже его губы оказались в раю земного происхождения.

Чилэк, которая уже возлежала в постели, с жадностью наблюдала за ним и прислушивалась к стону Шэбнэм. Это было незабываемым зрелищем даже для Чилэк, изведавшей немало соблазнов и искушений. Она удивилась силе и способности Архиепископа, который несмотря на свой преклонный возраст довольно пылко входил и выходил  языком из любовной пещеры. "Воистину, самцы обретают волшебную молодость, когда обладают желанной самкой" - промелькнула шаловливая мысль в её голове.

Святой отец открыл свои глаза после оргазма из-за настойчивого телефонного звонка. Чилэк, уже одетая, сидела на диване и пила кофе. Шэбнэм, свернувшись калачиком, спала у его ног. Голова гудела, словно в ней поселился целый рой пчёл. "Проклятая виагра!" - подумал и ответил на звонок.

Это была директриса Панкипрской гимназии, госпожа Деменис: "Слушаю тебя, Елена. Ты звонишь в неурочное время, и совсем некстати. Неужели произошло нечто такое, чтобы нарушить мой сон?"

Голос Елены Деменис звучал крайне озабоченно: "Я бы не стала тебя тревожить по пустякам. Но мне сообщили важную новость, о которой тебе надо знать. Наша с тобой дочь Стефания жива и говорят,  нашла приют у турков. Спроси о ней у той сучки, с которой ты наладил контакт. Насколько я понимаю, она сейчас у тебя."

Архиепископ растерялся.  Его блудливый взгляд упал на спящую Шэбнэм. Он отодвинул одеяло и ....вновь заметил родимое пятно. Телефон выпал из его рук: он вдруг чётко вспомнил, на чьей ноге видел такое же родимое пятно. Это была нога Елены Деменис. Она родила от него девочку. Девочку с таким же родимым  пятном. Он только что совокуплялся с собственным чадом.