Георгиевский крест

Александр Петрович Скворцов- седовласый мужчина лет шестидесяти, крепкого телосложения, слегка прихрамывая на левую ногу, ходил по своей квартире, осматривая её стены. На столе лежал завернутый в бумагу портрет.Петрович остановил взгляд на старинных настенных часах, в деревянном корпусе. Он осторожно залез на стул, снял их со  стены и перевесил на другое место. Поправив стрелки часов, он слегка толкнул рукой маятник. Часы начали свой ход. Через  несколько минут хозяин дома уже вешал на освободившееся место портрет.
— Думаю, что этот портрет достоин самого лучшего места в квартире, — произнёс Александр Петрович, разговаривая сам с собой. Ведь дома он был один.
Вот уже более года, как Скворцов жил один. Его супруга, Мария Семеновна, после тяжелой и продолжительной болезни, ушла из жизни.
Часы, как бы соглашаясь с его решением, громко пробили двенадцать раз.
Услышав их мелодичный бой, он улыбнулся. Эти часы достались ему в наследство от родителей, и каждый раз, когда он прикасался к ним, память возвращала его в детство, в родительский дом.
Александр Петрович месяц назад, обратился к знакомому художнику с просьбой написать портрет его деда по фотографии. Она была настолько маленькая, и выцветшая от времени, что Петрович не ожидал, что художник сможет что-то сотворить из этого. Он взглянул на портрет. С него смотрел мужчина средних лет в военном кителе с нагрудным Георгиевским крестом. Солнечные лучи полуденного солнца ярко освещали его мужественное лицо с правильными чертами лица. Во всём облике чувствовались благородство и стать.
«Жалко, что я так мало знаю о своём дедушке. Родители часто говорили о том, что я очень похож на него», — подумал он. 
Со слов своего отца он знал, что дед во время русско-японской войны совершил подвиг, за что был награжден Георгиевским крестом первой степени. И что ему удалось дослужиться до офицерского звания во время Первой мировой войны.
«Интересно, где его награда? Никогда её не видел», — подумал Александр Петрович, не сводя глаз с портрета.
Прошла неделя. Скворцов стал все чаще мысленно обращаться к портрету деда, беседуя с ним. Ему казалось, что дед наблюдает за ним и смотрит на него. От этого взгляда слегка прищуренных глаз исходила какая-то не совсем понятная ему теплота. Абсурд, но этот портрет стал служить ему поддержкой в его одинокой, надвигающейся старости. Он стал чувствовать, что он не одинок.
В одну из ночей приснился ему сон, что на портрете исчез знакомый ему облик деда. И лишь какие-то неясные тени блуждали по полотну, освещённому светом уличных фонарей. Сквозь дремоту он услышал незнакомый ему голос:
— Саша, вот мы и встретились с тобою. Спасибо тебе, уважил деда: заказал мой портрет, да на почётное место водворил. Вижу, что ты живёшь по совести, люди уважают тебя. И наград у тебя больше, чем у меня. Все они получены за нелёгкую службу в органах милиции. Я горжусь тобою, внук! А, знаешь, где сейчас мой Георгиевский крест? Не знаешь? Так вот слушай, я тебе подскажу, где он находится:
В родительском доме, в деревне на стене висят семейные фотографии…
Раздался громкий звонок будильника. Александр Петрович проснулся. Он долго лежал неподвижно , раздумывая о том, что мог означать этот странный сон. Первые солнечные лучи коснулись стены и легли на портрет деда.
«Что за сон? Ерунда какая-то. О чём он хотел мне рассказать? — подумал Александр. — Мистика какая-то….
Он встал с кровати и подошёл к окну. Лето вступало в свои права. Молодые ветки липы с округлыми ярко-зелёными листьями слегка раскачивались от легкого дуновения ветерка, стараясь заглянуть в его окно. Настенные часы пробили пять часов утра.
«Жаль, что сон прервался. Теперь я никогда не узнаю, что же дед хотел мне сказать?», — подумал он.
Александр Петрович снова лёг в кровать, стараясь уснуть, но, увы, всё было бесполезно. Покрутившись полчаса с бока на бок, он встал и направился на кухню готовить себе завтрак. За завтраком его осенила мысль.
«А что, не съездить ли мне в деревню? Погода отличная. Отдохну на природе денька два, порыбачу», — с этими мыслями он быстро собрался и вышел из дома.
Первой электричкой Скворцов благополучно доехал до станции «Луговая». Он шел по дороге и все размышлял над своим сном. За этими думами, не заметил, как дошёл до родительского дома. Александр Петрович остановился около крыльца. Отчего-то у него защемило в груди. Встреча с родительским домом была для него всегда волнительной и трогательной. Он с трудом открыл поржавевший за зиму навесной дверной замок и вошёл в дом. В нём было сыро и прохладно. С годами дом словно врос в землю, осел. Низкий покосившийся потолок, рассохшиеся половые доски — всё это свидетельствовало о его долгожительстве. Петрович похлопал ладонью по стене, словно проверяя их на прочность.
«Ничего, простоял сто лет и ещё простоит. Брёвна крепкие, для себя строили, на совесть, на века!», — подумал он.
Александр Петрович прошёл в горницу, где полуденный солнечный свет щедро бил в окно, освещая фотографии давно умерших родственников на старых бревенчатых стенах. Он подошёл к одной из стен. Чёрно-белые снимки были помещены в деревянные рамки.
«Какое счастливое было время! Казалось, что счастье будет вечным, ведь были живы родители», — подумал он, всматриваясь в лица.
Он задержал свой взгляд на чёрно-белом снимке, где молодая женщина держит на руках ребёнка. Александр улыбнулся.
«Мама тут совсем молодая, а мне годика два», — подумал он и провёл ладонью по фото.
 И тут вдруг со стены с грохотом упала небольшая рамка.
Александр поднял её и подошёл к окну, чтобы лучше рассмотреть снимок. На фотографии был его дед Василий Степанович. Он стоял в военной форме, в портупее, с шашкой. На его кителе красовался уже знакомый ему Георгиевский крест и другие незнакомые ему награды. Александр Петрович перевернул рамку и заметил надпись «1918 год». Едва заметные гвоздики скрепляли рамку и картонку. Он взял со стола нож и стал аккуратно выдергивать их. Вот и последний гвоздик он положил на стол, и картонка освободилась от рамки. И тут к его ногам что-то упало. Он услышал металлический звон.
«Что упало?», — подумал он.
Он наклонился и стал осматривать пол. Между рассохшимися половицами он заметил какой-то предмет. Петрович подцепил его ножом, пытаясь вытащить наружу, но у него ничего не получилось. Он потянул предмет, но он застрял между досками, не поддавался его усилиям. Он нашёл в сенях гвоздодёр и поддел половицу. Она скрепя приподнялась, обнажив холщевый мешок, на котором лежал потемневший от времени крест. Александр  Петрович взял его в руки. Потерев тряпицей по потемневшей его поверхности, он понял, что держит в руках Георгиевский крест. Похоже, это был тот самый крест, который он видел на снимке у деда. У равноконечного креста лучи были слегка выпуклые на лицевой стороне, в центральной части был изображён воин Георгий, попирающий змея.
 У Скворцова от волнения пересохло в горле. Он вытащил из сумки бутылку с водой и с жадностью преподнёс к губам, отпив несколько глотков. Живительная вода успокаивающе подействовала на него. Скворцов осторожно вытащил истлевший от времени мешок.
«Что за мешок? Откуда он здесь?», — подумал он.
Александр Петрович с трудом развязал узел и дрожащими от волнения руками вытащил предмет, завёрнутый в тёмное сукно. Развернув его, он увидел старинную икону в деревянном окладе. На ней был изображён Георгий Победоносец. Петрович присел на табурет,он был просто потрясен этой находкой.
«Наверное, это всё»,- подумал он.
Скворцов решил прощупать мешок и, к его удивлению, вытащил из мешка шашку.От увиденного сердце сильно застучало в груди. Он вынул клинок из ножен и стал внимательно рассматривать стальную шашку с деревянной рукояткой. Её ножны украшал незамысловатый орнамент.
«Вот, так дед! Какой подарок преподнёс! — подумал Александр Петрович. — Вот и не верь снам!»
Раздался телефонный звонок. Александр Петрович сунул руку в карман и достал из него сотовый телефон. Он приложил его к уху и услышал родной голос сына.
— Папа, привет! Это я!  Как ты там? Как твое здоровье?
Александр Петрович от внезапно нахлынувших чувств чуть не заплакал.
— У меня всё хорошо, сынок. Как ты?
— У меня тоже всё нормально. Нас вывели с передка на отдых. Пока тихо, не слышно взрывов. Есть свободная минутка, решил тебе позвонить. К новому году думаю приеду в отпуск, если буду жив. Жди меня, папа! Передавай привет всем нашим родным.
— Береги себя, сынок. Возвращайся домой с победой!
В это время связь прервалась. Скворцов аккуратно сложил свои находки в мешок.
«Вернётся домой сын, вот удивится подарку от прадеда. Пусть знает свои корни!» — подумал Александр Петрович, глядя на фотографию деда.