А ОН живёт...
Как ветеран средь новостроек,
Как гриб, хранящий тишину,
Старик, презревший новизну.
Во сне тебя я вижу, дом,
Скамью под стенкой за столом,
Дымок дедовых папирос
И утро свежее от рос.
Изба сработана на диво:
Крепка, хотя стоит чуть криво.
От лихолетья и невзгод
Хранит, наверно, сам Господь.
Хранит, с небес на землю глядя:
Там дед и прадед, бабка, дядя -
У каждого свои заботы:
Они не могут без работы.
Заложен дом в начале века,
А строил прадед с человеком,
Которого не знаю я.
Не в этом суть. Вся жизнь моя
В нем протекала поначалу,
Здесь в зыбке мать меня качала.
Здесь в душу лёг особый штрих,
Поздней родился этот стих.
Дух избяной меня вскормил
И в путь дорогу проводил.
Однако связь с родней храню,
Которую люблю, ценю.
Как вечно молод отчий дом!
Я и сейчас душою в нем...
Свидетельство о публикации №224041600568
Если проследить нашу родословную линию дальше - то мой дед по линии отца Василий Степанович сражался за «красных» в Гражданскую войну, а его отец казак Степан Чечельницкй воевал за "Веру, Царя и Отечество" ещё в Японскую 1904 – 1905 года, и за храбрость, проявленную в боях, был награждён Георгиевским крестом. Сам же дед, Василий Степанович, после войны работал главным агрономом района в селе Владимировка Николаевской области. У него в подчинении были 44 колхоза и 3 МТС (машинно-тракторных станции). Он все ночи проводил в раздумьях над планами севооборота, а дни - в полях, объезжая их на «двухколке» (лошадь с тележкой на двух колёсах). Иногда он с собой брал меня, давал возжи, и я лет с трёх помню, какое удовольствие я испытывал, правя лошадью.
Умер дед достаточно рано, а всё из-за того, что он делал то, на что далеко не каждый бы осмелился в то не простое время. Когда «Партия» в лице Никиты Сергеевича Хрущёва приказывала везде сеять кукурузу, дед выполнял приказ, но по - своему. Он засевал всё поле по периметру метров 10-20 кукурузой, а остальное – той культурой, какую он считал надо засевать для пользы дела и урожая. Дед знал, что все «проверяющие из обкома, приезжающие на Победах» и разыгрывающие из себя роль знатоков сельского хозяйства, в поле заходят на 3-5 метров, а дальше не идут. Тоже самое дед делал, когда ему велели в приказном порядке сеять той или иной сорт пшеницы. Дед по краям полей сеял то, что указывали, а середину засевал тем, что считал нужным. Это был огромный риск, дед это понимал, поэтому и «сгорел» в возрасте 56 лет. Односельчане его очень уважали и ценили, поэтому его никто «не выдал». Награждён дед был орденом «Знак Почёта». А моя бабушка, Дарья Никитична дожила до 90 лет.
Мама рассказала, как она однажды преподала ей урок на всю жизнь. Когда отца направили на три года служить в Германию, а семьи туда брать запрещали, он привёз маму, учительницу начальных классов к себе в деревню Владимировку. Поначалу мама очень тяжело привыкала к сельской жизни. Надо было в 4 утра вставать доить корову, переделывать кучу работы, а потом вести занятия в школе, где 2 и 4-ый классы были объедены вместе, т.к. детей не хватало. И вот она как-то в сердцах сказала вслух про отца: «Такой дурак, куда он меня привёз!» Бабушка это услышала и сказала: «Женя, я неграмотная крестьянская женщина, но в нашей семье никогда не звучало ни одного «матершинного» слова, будь добра и ты не матерись. Слово «дурак» для бабушки было ругательным. В итоге, в нашей семье я никогда не слышал, чтобы родители ссорились или выясняли отношения, да ещё с употреблением бранных слов.
В общем, хотя большая часть моего детства прошла в гарнизонах от Балтики до Дальнего Востока с проживанием в финских домиках, на две семьи, (у каждого свой вход и крыльцо, но ощущение своего дома было только у бабушки...
Жму кисть, ВВЧ.
Полковник Чечель 17.04.2024 10:00 Заявить о нарушении
Александр Грунский 17.04.2024 10:46 Заявить о нарушении
А сейчас какой % поймёт суть,если сказать сволочь.
Виталийл 18.04.2024 02:27 Заявить о нарушении