Крещенская ночь

               

Клавдия Петровна Хомутова посреди ночи пошла на кухню попить водички, включила свет и вдруг упала. И никто к ней не подходит. Спят все, а особенно - Хомутов старший. 
Лежит Катерина Петровна и думает про себя: «Умри насмерть, потешь попа, и никто в этом мире не ахнет!»
И эта мысль получила бы в голове несчастной Клавдии Петровны дальнейшее развитие, да зазвонил в прихожей телефон, комариком отозвался стоявший рядом с аппаратом стакан, потом брякнула трубка и послышалось сонное дочкино:
- Але! …Вот тебе и «але»! Видать, номером ошиблись.
И только тут Ленка обратила внимание на свет в кухне и увидела лежавшую у дверей мать:
- Мама, что с тобой?!
- Да вот, лежу…  Умри - и никто не почешется! Упала, а с чего – не знаю. - И хотела уже хорошенько пропесочить Ленку за   крепкий сон да  нерадивое отношение к матери, но увидела растерянную физиономию и решила пока её не песочить. А уж утром-то она ей колокольчик вставит! - Помоги-ка подняться! 
И вроде бы от той дельной мысли к Клавдии Петровне   вернулись пропавшие силы. Добралась до постели и опять спать улеглась. 
И вдруг опять зазвонил телефон.
- Ну, уж на фиг, – сказала себе Клавдия Петровна, – ни за что с постели не встану! Кому охота падать, тот пусть к телефону и идёт!
Но трубка почему-то вдруг сама у неё в руке очутилась. И послышался голос Викешки, дочки Клавдиевой подруги Ады Арнольдовны Пупышевой:
- Клавдия Петровна! У нас ведь мама умерла…
- Ах, ты! – ахнула Клавдия Петровна. И такое нераздельное горе  почувствовала вдруг, такой  обвал в душе, что горестно заплакала. Уж больно Ада Арнольдовна душевная женщина была.
И больше той ночью Клавдия Петровна глаз  не сомкнула: «Жалко Адку!» – билось в голове.
Долежав возле посапывающего Хомутова старшего до утра,   выждала малость и взялась за телефон. Надо бы всё у Пупышевых вызнать.   
- Да, - веско ответил хозяин. – Пупышев слушает!
«Во-во, - подумала Клавдия Петровна, - Пупышев ты и есть Пупышев! …А ведь какая у Адки хорошая фамилия была – Промшвейг! Другая бы с такой фамилией давно в Германии жила. На «Мерседесах» бы каталась». Но сказала лишь:
- Здорово, Алексей! Чего с Адкой-то случилось?
- Х-ха! – громко выдохнул Пупышев. И вроде бы как с сожалением спросил: - А чего с ней может случится?
- Да мало ли… - оробела от услышанного Клавдия Петровна.
- На кухне она. – Что-то пронзительно скрипнуло, видать Пупышевская табуретка. Не любит Пупышев стоя разговаривать:  усядется, обычно, перед с телефоном, листок бумаги положит рядом, вроде бы что важное  записывать, и ждет. - На кухне, говорю! – повторил Пупышев. – У плиты присягу принимает! Праздник у христиан, х-ха…
В трубке раздался шорох, затем что-то пристукнуло и Клавдия Петровна услышала Аделаидин голос:
- Здравствуй, Клавдя! Собираетесь к нам в гости-то, нет?
Вот так оборот… Примерещился ночной звонок что ли?
И Клавдия Петровна решила выложить подруге своё ночное приключение:
– А я ведь нынче ночью упала! Часа в три… Только ноги сбрякали! …Так, Ленка, нет?! – крикнула дочери.
И услышала вдруг:
- Никуда ты не падала… Не сочиняй!
- Как не падала? – удивилась Клавдия Петровна. – Погоди, Аделаида! – и опять к дочери: - И сейчас ведь голова болит, будто   приклеенная вся… Видать, атлантовую косточку ушибла!
А дочка засмеялась и пошла к телевизору «Пока все дома» смотреть.
- Так это что, - спросила Клавдия Петровна у подруги, - мне и падение тоже приснилось?
- Ну, - ответила Ада Арнольдовна. Да как расхохочется, что есть силы, словно  бы она всё знала наперед,  да лишь помалкивала: - Ночь-то ведь какая нынче  была?! …Крещенская! Черти и хороводят в последний раз. Ты так, они - инак! А после крещенья им всё, капут... Крот-то, говорят, почему ослеп? А я тебе, милая, скажу! …Жил кротенок в подполье у мужика, а мужик-то хороший был. Работяга! И вот на одно Крещенье как начали черти хороводить, как начали издеваться над ним: то бочку огурцов в подполье перевернут, то капусту по стенкам развешают. Крот и вступился за мужика, принялся те огурцы собирать да опять в бочку складывать! Так они, милая моя, рассолом ему и плеснули в рожу. Ослеп кротенок!
- Почему? – невольно вырвалось у Клавдии Петровны. Не поняла она.
- Потому что! Озорные ведь те черти… С той поры кроты и живут в слепоте. …А то, милая моя, приснится на Крещенье, что ты умерла, так потом трое суток от страха не уснешь! Тебе не снилось? – И в телефонной трубке послышалось выжидательное Адкино сопенье. – Сказывай чего-нибудь, не таись!
«Ну да, - подумала Клавдия Петровна, - тебе расскажешь, что мне сегодня снилось, так ты потом с ума сойдёшь!»
И стала она в гости к Пупышевым собираться: Хомутова старшего будить.
…Только вот почему голова-то у неё сегодня так болит? Не-е… Наверное, Клавдия Петровна всё-таки упала…