Босые - не значит нищие. Часть 4

(Продолжение)

500 НА 500

Глубокская парафия впитала древние монашеские традиции и выделялась особой боготворческой миссией. Нигде не было столь высокого процента духовников и столь богатой религиозной насыщенности. На 500 обычных ролничьих дворов приходилось столько же монашеского склада - церковных. Если бы Речь Посполитая продолжила свое существование, то духовная сфера могла стать основополагающей, перворазрядной, преобладающей.

Однако победил прагматизм. Устоять пред капиталистическим напором монахи не смогли, ставка на прибыль, исходившая из дворцовых палат, их погубила.

Время промышленного переворота окончательно разрушило первородность устоев. Монахи не были готовы ни к фабричному делу, ни к заводской добыче железа, ни к широкому лесному сплаву. Они занимались землепашеством, но и там происходили процессы, переворачивающие прежний уклад. Одна из причин их угасания – это закрепление частного землепользования, развитие панского сословия, стремление собственников и верхов обогатиться материально. Монашеские ордена не вписывались в общество потребителей.

АДЪЮТАНТ ГЛАВНЕЕ

Первыми пали базилиане. В парафиальных документах за 1775 год видим, наряду с монахами, частного собственника в Залесье. Им стал генерал-адъютант королевской власти Йозеф Цехановецкий. Он – как «первая ласточка», залетевшая в залесские окоемы, первый потрошитель монашеских земель. Генерал поставил на берегу Белого озера свой двор и закрепил за собой 20 ролничьих дымов-домов (девять весей и два застенка). В 1789 году он показывал снимаемый доход, который исчислялся более чем двумя тысячами злотых.

Цехановецкий – только один из представителей магнатского сословия, что расплодилось к концу Речи Посполитой. Его рост сопровождался сокращением богомольческого разнообразия, игнорированием нищенствующего монашества. Предпосылки складывались под воздействием выгоды – добычи наиболее ценных кусков земли. За обладание ими велась неустанная борьба между кланами, где использовались различные средства. Самые привлекательные наделы доставались наиболее влиятельным особам. Так, на Великом потоке, в области березвечских базилиан, объявился потомок самого представительного рода землеобладателей - радзивилловского. На каком-то этапе старинные поместные владения, расположенные в левобережье, были перекроены. «Их наследниками выступали ранее Зеновичи, и до 1792 года земли относились к Ошмянскому повету», - поясняет белорусский ученый Носевич.

Последствия передела отразила карта 1800 года, на которой проставлены номера владений и протянуты межевые линии. Соседом базилиан оказался Доминик Радзивилл, последний представитель несвижской магнатской линии (с 1804 года — камергер русского императорского двора, с 1812 года – адъютант Наполеона).

На картографическом пособии того часа радзивилловское поместье выглядит сдвинутым в правую сторону, с охватом кармелитского Глубокого. «Надо считать это ошибкой, - говорит Носевич, - так как в экономических камеральных примечаниях к карте сказано, что местечко в общем владении – как Доминика, так и кляштора кармелитов».

Возможно, что составители обзора, действительно, «переборщили», раздвинув радзивилловскую латифундию. Но суть не в этом. Показательно, что магнатский род активно внедрялся в редчайшие пределы. У Доминика значились 106 глубокских домов. Примерно столько же было у монахов – 118. Но разве «босые» могли соперничать за верховенство в условиях краха Речи Посполитой и нарастающего имперского давления?

(Продолжение следует).

На снимке (из интернета): Доминик Радзивилл - камергер царского двора (в пору раздела Речи Посполитой) и адъютант Наполеона (при французском нашествии).


17.04/24