Барон

     Довольно часто человек, угодивший в самый круговорот событий, бывает совершенно не в состоянии охватить масштабность происходящего вокруг, полностью замкнувшись на собственных проблемах. Какое ему дело до остального, в целом успешного мира, являющегося по сути обыкновенной, пусть и эффектной, декорацией, окружающей находящееся под угрозой собственное благополучие?


      Старшина 1 класса Робин Джонс дослуживал десятый год в американских ВМС, когда на очередном боевом дежурстве его подлодка была потоплена русскими недалеко от малазийских берегов. Тех считанных и невероятно долгих минут, прошедших от взрыва до отстыковки спасательной камеры, Робу вполне хватило ответить на главный вопрос своей жизни: верным ли был сделанный им когда-то выбор между поприщем музыканта и военной службой в пользу последней? И перед тем, как уйти по стемительно затопляемому коридору навстречу своей вероятной гибели, Робин забрал с поста самую дорогую и бесполезную сейчас вещь на свете - свою гитару. В тусклом мигающем свете аварийного освещения, борясь с подступающей паникой, он всё же добрался до цели. В расчитанной на два десятка человек спасательной камере никого не было. Роб тотчас же приступил к подъёму на поверхность.

     Приливным течением Робина прибило к настоящей жемчужине Андаманского моря - острову Лангкави. Он выбрался из камеры перед металлической противоакульной сеткой, натянутой между прибрежными островками. Перевалившись через сеть и забросив гитару за спину, подводник размашистыми гребками направился к берегу, до которого было не больше километра. Довольно скоро под его ногами оказалось песчаное илистое дно.   
      Возможно, появление на лучшем пляже острова Пантаи Ченанг моряка, выходящего из моря в форменных рубашке и брюках, босиком, да ещё с гитарой, и произвело бы некоторое замешательство среди отдыхающих. Только по обыкновению в этот совсем уже не ранний, но всё же далеко ещё не обеденный час, людей на берегу почти не было. Палатки малайцев, сдающих в аренду водные байки, располагались далековато от этого места, а несколько восседающих в песке, закутанных в чёрное мусульманок были заняты исключительно собой. Единственная русская пара была  всецело поглощена сбором мелких ракушек, от невероятного количества которых разбегались глаза.

      Робин вылил воду из корпуса гитары и осмотрелся. Широчайший пляж с мельчайшим белым, словно мука высшего сорта, песком лежал перед ним. Но как необычно выглядел этот туристический рай без подобающих данному месту лежаков и зонтов, без мельтешащей толпы отдыхающих! Только спокойное, почти без волн, зеленоватое море, только слепящий своей белизною, под уже высоко поднявшимся солнцем, песок. А по краю полого поднимающейся песчаной полосы, частично скрытые густыми зарослями, под застывшими веерами пальм, располагались одно-двухэтажные отели и кафе. Впрочем, в стороне по правую руку находилось несколько относительно высоких зданий, возле которых и наблюдалась какая-то жизнь.
     В противоположной стороне, слева, берег довольно скоро заканчивался небольшим мысом, за которым следовал непросматриваемый с этой точки залив. Мыс указывал на стоящие недалеко в море два гористых, сплошь поросших острова с узкими полосками песка у своего основания. В этот самый момент заходящий на посадку Боинг прошёл над островами, чтобы через считанные мгновения уйти за береговые деревья. Завершали эту картину стоящие вдали вершины остроконечных гор.
      Наличие поблизости аэропорта существенно увеличивало шанс выбраться отсюда поскорее. Но мысль о том, что в предстоящем расследовании гибели всего экипажа ему будет непросто объяснить своё спасение, заставила Робина принять решение немного подзадержаться здесь до выяснения ситуации в целом.

       Робин пересёк пляж и оказался на пороге открытого кафе. За столиками под навесом сидели преимущественно европейцы, переговариваясь на английском и французском языках. Атмосфера была спокойной и вполне дружелюбной. Роб спросил хозяина.
     Оглядев потерпевшего крушение матроса и отдав должное внимание солидной гитаре, хозяин спросил Робина, что ему нужно. Впрочем, ответа, как такового, не требовалось - всё было понятно и так.
     Начиная со следующего вечера Робин развлекал посетителей кафе песнями под гитару. Он был хорошим исполнителем и вскоре стал популярен на побережье. Столиков в кафе прибавилось, завсегдатаев потеснили новые лица.

      На исходе всякого дня, в одно и то же время, наступал момент, когда всякая жизнь вокруг замедляла своё течение. Менее пронзительно кричали птицы в кронах громадных деревьев, иной раз и вовсе смолкая. Замедлялся трафик. Люди, оставив повседневные занятия, обращали всё внимание своё к морю. Из окон домов, авто и даже иллюминаторов летящих лайнеров, прогуливаясь по променаду или же замерев в выжидательной позе на береговом песке, пытались они не пропустить недолгие минуты каждодневного чуда - солнечного заката.
      А морской закат, как известно, - вещь такая непостоянная! Ярчайшее тропическое солнце, плавным ходом своим разделив за день небосвод на две равные половины, как часто случается, вязнет, совсем немного не дойдя до горизонта, в далёких, сгустившихся над самой водою, пепельно-синих облаках. Розоватой полоской у потемневшего моря бывает заканчивается очередной небесный спектакль. Но если найдёт себе солнце просвет между водою и тучами, пробъёт своим светом лёгкую надводную вечернюю туманность, потерявший было надежду зритель будет сполна вознаграждён гипнотической картиной.

            Редкими свободными вечерами Робин прогуливался по первой от моря торговой улице. Машины, следующие только в одну сторону, ехали крайне медленно - не составляло никакого труда пересекать улицу туда и обратно. Набродившись от Музея Риса до самого Океанариума вдоль минимаркетов, в которых кроме сладостей и прохладительных напитков ничего не было, мимо лавчонок с пляжной атрибутикой и сувенирами, Робин возвращался на пляж, занимал место на песке недалеко от своего кафе и провожал ещё один день, прошедший вдали от дома. Рвался ли он на Родину? Вряд ли. Жизнь на острове была такой спокойной и безопасной. Не это ли было главным для уже порядком наслужившегося человека?

      Сложно сказать, что нашёл Роб в женщине, которую часто видел на берегу вечерами. Никакими особыми достоинствами та не обладала, кроме разве что выглядывавшего из густой копны волос аристократического носа, значительно доминирующего над остальными чертами смуглого лица. Что же касается Робина, то он привлёк внимание женщины прежде всего своей гитарой. К тому же мастерское владение инструментом было вскоре продемонстрировано на выступлении в кафе.
       Женщину звали миссис Барон. Она являлась совладелицей отельной сети острова Лангкави - "Барон", в которую входили и те несколько высоких отелей, что находились чуть южнее кафе Робина. В начале знакомства, верные искреннему желанию не пропустить ни одного заката в своей жизни, моряк и бизнес-леди вели неспешные беседы на берегу. Когда же взаимное чувство окрепло, Робин оставил кафе и свои выступления, перебравшись в уютный особнячок миссис Барон, находящийся неподалёку. На этом месте можно было бы и завершить эту короткую историю о любви, если бы спустя какое-то время Робину не наскучили тропики и он не предложил леди прокатиться вдвоём к себе домой, в Штаты.

        Тогда миссис Барон, немного задетая тем, что рано или поздно должно было произойти, спросила у Робина, не считает ли он гибель своей подлодки началом тех событий, что повлекли за собой глобальные изменения в мире? И если Лангкави - при тех противоречивых сведениях, которые доходят до острова с материков - возможно одно из немногих мест на планете, оставшихся нетронутым, не лучшим ли будет оставаться на месте и не тревожить прошлое, когда настоящее заслуживает того, чтобы длиться вечно?




                17 апреля 2024 г.
                Светлогорск






      Осознать настоящую ценность жизни человек способен только в момент своей гибели. В ранней версии рассказ начинался: Робин дослуживал десятый год в американских ВМС, когда началась Третья Мировая Война. Чтобы не потерять интереса читателя после такого крайне негуманного заявления, оно было перенесено в развязку рассказа и завуалировано под "глобальные изменения в мире" и "противоречивые сведения, доходящие до острова с материков."
     Совместить несовместимое - самая главная сложность рассказа. А именно - подводную лодку с гитарой. Абсурдная ситуация, которую вряд ли примет читатель. Но ведь не все служили в ВМС, тем более на подводной лодке )
     Неправдоподобное спасение единственного матроса из всего экипажа приводит читателя к выбору считать дальнейшие события происходящими: 1) в умирающем мозгу одного из погибших матросов и 2) - более близкая автору - на уцелевшем острове, где продолжается ещё некоторое время обычная жизнь и спасшийся моряк находит своё счастье. Упоминание русской пары, собирающей ракушки, неслучайно - это мы, оказавшиеся на острове во время катастрофы и оставшиеся там навсегда. Кстати, на ресепшен отеля "Барон" зависает в телефоне наш сын.
      Ценить настоящее - главный посыл рассказа. Ценить его всегда и везде. На острове или в последних своих видениях, которые, кто знает, могут быть и не последними.