1981 год. Открытие Мерцающих шахмат

1981-ый год я встречал на торцовке.
Денег отчаянно не хватало.
Зарплата директора областного шахматного клуба при ставке в 140 рублей в месяц была по существу нищенской. Поэтому как все мужчины Посёлка Первых Пятилеток (в народе – Сульфата) я подрабатывал на родном СЛДК. При каждом удобном и при каждом неудобном случае. Работа на трёх работах была привычной. В Спорткомитете не ведали, что я систематически «халтурю» то на брёвнах, то на торцовке. В медицинском инстимтуте не знали о моих директорских потугах и лесопильных успехах. Везде я был скромным работоголиком. А тут еще Спорткомитет СССР наградил своих работников и я в числе нескольких архангельских спортработников получил трёхдневную путёвку в Киев!
Это же надо было такому случиться!
В Киев!
На трое суток!
Прямым самолётом!
От самолёта автобусом к памятнику Победы и супротив оного заселились в гостиницу!
Всё как в тумане!
Экскурсия в Киево-Печерскую Лавру!
Экскурсия вокруг Родины-Матери!
Экскурсия по Киеву!
Прогулка по Крещатику!
По Крещатику на котором бабушка таки познакомилась с дедушкой в 1916-ом!
И вот циферки на конце поменялись местами!
18-81!
Последний вечер в гостиничном ресторане.
Нереальные часы и люди.
Мы у памятника Шевченко в городском парке супротив Университета!
Это три дня Сказки!
А потом возвращение и погружение в торцовку!
Я все рисую и рисую диаграммы пытаясь найти разгром чёрных наступающими белыми.
И ничего не получается!
Работа в две смены по сути выматывает и вот ближе к 21 января ночью на торцовке меня осеняет!
Неведомая мне сила как пружиной выкидывает меня одним прыжком на торцовочный стол и я начинаю в бешенном ритме танцевать освобождаясь от проснувшейся во мне энергии.
Эврика!  Я прожил то, что прожил Архимед! Его тоже неведомая внутренняя сила вытолкнула из ванны! Такого взрыва энергии я более не ощущал никогда. Я вдруг понял, что уже третий месяц играю в игру человечеству неведомую! В игру, в которую не играл до меня никто в мире! Никто и никогда! Что это чудо а не игра! Что это Игра Игр! Что это фантастически красивая и невероятно богатая Игра! Игра, в которой все фигуры живут, двигаются, играют! И нет возможности записать все варианты даже одной только первой серии ходов! Их не просто много! Их немыслимо много! И они совершенны!
Они безумно красивы и красочны!
Они по-настоящему волшебны!
И в адрес Центрального Комитета родной Коммунистической партии я посылаю подробное письмо с описанием своего открытия и посвящаю это Открытие грядущему 26-ому съезду КПСС.
Где в анналах ЦК КПСС хранится мое письмо – не ведаю. Но оно точно дошло до адресата и вот из ЦК ВЛКСМ пришло приглашение в Москву на десять дней.
И мне сказали просто: все оплачено, живите на Ленинских горах и постарайтесь обойти всех, кого считаете нужным. Больше такого приёма и такого предложения я не получил уже нигде и никогда. Но этим предложением я воспользовался «по полной программе».
Я составил себе план посещений и первым долгом решил обойти все известные мне редакции центральных журналов и газет, но самой первой редакцией, в которую я направился, стала редакция моего любимого журнала «Наука и Жизнь», где меня любезно принял самолично великий Соломон Ефимович Кипнис. Он предложил мне кратко представить Игру и я неожиданно для него смел все фигуры с доски и продемонстрировал ему мою двухсерийку «Памяти Ллойда».
Увидев это чудо он пришёл в большое возбуждение и тут же позвонил кому-то и доложил: «Не шизофреник! Это действительно очень интересная находка».
На этом мы и расстались.
Меня удивила сама постановка вопроса.
Ведь он ничего обо мне не мог знать просто потому, что это был мой первый визит в родную редакцию. Для меня отдел игр в «Науке и жизни» был реально родным. С первых номеров, на которые подписывалась наша семья это был действительно мой самый любимый журнал. И самый любимый отдел. Потому что постоянно болея я жил именно играми, доступными маленькому пациенту.
Второй редакцией стал журнал «Проблемы мира и социализма», поскольку я считал своим долгом лично осветить вопрос такому авториттнейшему специалисту, каковым был для меня Исаак Линдер. Изучать историю шахмат и обойти Линдера невозможно. Невероятно. Немыслимо. И я к нему явился. Мы общались не менее получаса. И он сказал мне несколько важных вещей.
Во-первых посоветовал мне нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить, что Мерцающие шахматы лучше ортодоксальных. Во-вторых иметь ввиду, что шатрандж вымер, когда появились шахматы. Разумеется я прекрасно понимал, что Мерцающие шахматы сменят ортодоксальную игру и вытеснят её полностью и отовсюду. Это совершенно закономерный процесс и в своём развитии все игры человечества проходят ряд этапов. Точечную игру сменяет линейная. Линейную вытесняет кольцевая. Кольцевую сменяет матричная. В матричной форме  игра развивается числом полей, числом ходов, числом фигур и затем начинает достигать пределов.
И в предельных формах монофигурная игра с необходимостью сменяется полифигурной.
Это так просто и так очевидно, что…
Я прекрасно понял Линдера.
О том, что определённый круг «профессионалов» кормится от ортодоксальной игры я знал наверное лучше многих. Ведь я возглавлял шахматно-шашечный клуб Архангельской губернии. Знал лично и московскую и ленинградскую шахматные элиты и понимал, что имеется слой людей пожизненно зависимых от состояния шахматной культуры.
В то же время как мало кто я видел, что шахматы ортодоксальные естественным образом вымирают, что интерес к ним неуклонно снижается. И это было очевидно мне еще в 1979-80 годах.
Но кроме Линдера в Мокве имелся еще очень широкий круг лиц, которых я считал своим долгом поставить в известность лично.
В первую очередь это редакции «64», «Шахматы в СССР», «Учительской газеты», «Комсомольской правды», «Известий», «Советского Спорта», «Труда», «Советской России», а также Шахматные Федерации СССР, России, редакторов их еженедельников, а так же руководства шахматных школ, кружков и секций, адреса которых я добывал денно и нощно. Наконец отдельной строкой было прописано моё посещение Госкомитета по открытиям и изобретениям где мою заявку решительно отклонили и утверждали, что единственной формой защиты прав является первая публикация об игре в прессе. Естественно я заглянул и на телевидение и на радио.
Я обходил в день по семь-восемь адресов, затем поднимался в свой номер в «Орлёнке» и спал как убитый.
И так все десять дней, после чего с благодарностью отметился в ЦК ВЛКСМ еще раз и вернулся в Архангельск. И вот в нём я продолжил неутомимо посещать редакции. В первую очередь своего давнего оппонента по всем моим «рабочим публикациям» Сигарье, и далее его коллегу Каркавцева.. Далее «Северный Комсомолец» который меня уважал и опубликовал мою поэму «Южный Крест» без правки! Все многотиражки СЛДК, СЦБК, мединститута (в которой однажды поместили мою заметку об игротерапии как одного из перспективных направлений будущего)
В середине февраля я забрёл в редакцию «Речника Севера» и познакомился бегло с Николаем Жернаковым. Поведал ему об игре и он предложил мне рискнуть и подготовить для него небольшую заметку с иллюстрацией. Это его поручение я незамедлительно исполнил. И забыл!
Когда 28 марта мой материал увидел свет я был не в курсе. Только через неделю кто-то бросил в мой почтовый ящик экземпляр газеты. Это была первая официальная публикация в серьёзном издании, о которой я немедленно проинформировал и Бориса Артемьевича и Павла Михайловича. Борис Артемьевич съездил в редакцию и добыл экземпляр газеты в свою коллекцию. И довольно скоро Николай Жернаков опубликовал его статью-отклик на мой материал!
Между тем мы подготовили репринтное издание и опубликовали его в облисполкоме пропустив через обллит!
Одна страничка того фантастически редкого издания сохранилась в моём архиве несмотря на все превратности моей судьбы! Уверен в архиве Бориса Артемьевича один экземпляр официального спорткомитетовского издания хранится до сих пор.
Но время шло. Я отправил копию публикации маме в Свердловск и вскоре в редакцию пришло два отклика из Свердловска! Естественно Жернаков опубликовал немедля оба!
Я бы дорого дал за возможность перетрясти весь архив «Речника Севера» и посмотреть сколько еще откликов из Свердловска на свои материалы он опубликовал за всё время существования газеты. Так или иначе, но первая публикация украшена чудесным откликом и двумя мнениями издалёка.
Понимал ли я, что вышел на передовую, и что теперь по мне откроют огонь из стволов всех калибров? Был ли я готов умереть за эту идею?
19 августа 1981 года оба автора откликов из Свердловска были зверски убиты в Пионерском посёлке на улице Сулимова.
Между тем весной 1981 года я взял отпуск на преддипломную работу и выехал с сыном в Ленинград, где продолжил посещения редакций газет и журналов, но в основном работал в императорской библиотеке и водился с сыном. В частности однажды сводил его в цирк на Запашного и сумел пообщаться с мэтром в его гримёрке лично. Тигры с детства были большой моей слабостью и моему сынишке Вальтер лично подписал свою афишу. Было множество и других встреч и событий. Потом приехали жена с дочуркой, Валерий Петрович поселил нас в Петергофе наступила ночь переделки диплома под скрипку Амати! Боже мой! Какой это был год в своей первой половине! Год фантастических перемен в моей жизни!
А вскоре я по приглашению Павла Михайловича стал его тренером на Международном шахматном турнире в Сочи. Там же параллельно с мужчинами играли и женщины, в частности Людмила Саунина.
В сентябре я перешел на работу в ГПТУ на Сульфате и тут встретил свою 13-ую группу с 13-ю девушками. Но узнав размер своей зарплаты немедленно перевелся на СЛДК окончательно и бесповоротно. И стал простым податчиком досок на четвёртой торцовке СЛДК. Вскоре и Борис Артемьевич вслед за мной ушел на СЛДК и стал укладчиком досок. И доработал в СЛДК до пенсии!
1981-ый год подходил к концу. Это был предпоследний год эпохи Леонида Ильича Брежнева. Это был первый год Мерцающих шахмат на планете Земля.