Приключения в горах

          Мой читатель, прошло много лет с той давней прекрасной студенческой поры, когда я и мои друзья – студенты техникума а потом и вуза, увлекшись альпинизмом, каждое лето и зиму отправлялись в горы, где в альпинистских лагерях проходили подготовку и совершенствовались, набираясь опыта в восхождениях на вершины Кавказа разных степеней сложности. Но я до сих пор до мельчайших подробностей помню все приключения, случившиеся со мной и моими друзьями в те далёкие теперь времена. Попробую рассказать обо всём без утайки и прикрас.

          Летом 1954 года нашей секции альпинизма Ростовского политехникума Связи Мин. Связи СССР дали путевки в альплагерь Цей в Северной Осетии. Поездом мы доехали до Владикавказа, затем на лагерном грузовике, в кузове со скамьями, часа три ехали в горы. Тогда, нас поразили грандиозные вершины гор, одетые в белые шапки снегов, глубокие каньоны ущелий, бурные реки, голубые озера близ дороги. Наконец, лагерь…Уютные крутокрышие домики, административное здание, бассейн и вокруг - высоченные сосны и пихты.

          Для многих из наших ребят и девочек, живших в степных районах Ростовской, Ставропольской и Сталинградской областей, эти пейзажи были настолько непривычными, что они с восторгом воспринимали каждый вид на поворотах шоссе.
            
          Несколько дней ушло на акклиматизацию, подгонку обуви, одежды, снаряжения, одно - двух часовые прогулки по ущелью, в целях знакомства с природой и привыкания к местности (акклиматизации).
   
          Цейское ущелье находится а Алагирском районе Северной Осетии у истоков рек Цейдон и Сказдон. Ущелье образовано Цейским и Кальперовским хребтами, длина его составляет около 23 км. В ущелье находится древнее святилище осетин - Реком.  Здесь проводятся праздненства, обряды и торжества.
 
          Достопроимечательностью ущелья является 3х км гора Монах, похожая на монаха в капюшоне. Здесь ходит и легенда об олене с золотыми рогами, которого поймал юноша для своей любимой и окаменел, превратившись в скалу Монах.
         
          И вот, мы идем на наше первое восхождение на Пик Николаева - красивую вершину первой-б категории сложности в Цейском ущелье. Тогда лагерь «Цей» относился к спортивному обществу «Буревестник», в которое входил и наш техникум. На спортивной одежде мы с гордостью носили эмблему летящей птицы - буревестника, вырезанного из черного сукна. Такая же эмблема красовалась на фронтоне административного здания лагеря и над воротами в лагерь.
 
          В течении смены (24) дня, у нас состоялись еще походы и восхождения, но Пик Николаева был первым и зачетным. Здесь мы применили на практике все знания, полученные в секции от нашего тренера Г.М.Маслова. Это и вязка узлов и методы страховки, и устройство бивуака
 
          Чего только стоит глиссер - спуск на ногах по снежнику, держа ледоруб сбоку, опираться на него или зарубаться им, когда тебя несет на скалы. И вот здесь произошло чп. Одна из наших девушек -Тая Рощина, стоя на снежнике, сняла рукавицы, положив их на воткнутый в снег ледоруб, поправляла развязавшиеся шнурки на ботинках и не заметила, как обе рукавицы вместе с ледорубом покатились вниз.

          Она бросилась было за ними но не устояла на ногах и покатилась вниз по снежнику, набирая скорость. Я был у края морены ледника и видел всю картину происходящего. Тая неслась на острые камни морены (каменные отложнения ледника) и спасти её можно было встав на её пути. Я был ближе всего к Таисии и сделал несколько шагов ей навстречу.
 
          Мы столкнулись и оба покатились по снежнику. У меня в руках был ледоруб. Им я и попытался зарубиться, что и получилось в нескольких метрах от края морены. Оба получили ссадины и ушибы, но этот «полет» Таисии многих заставил задуматься: Горы ошибок не прощают.

          В конце смены - общее построение. Нач. лагеря зачитывает приказ, и нам – новичкам (хотя нет, уже бывалым альпинистам) вручают значки - на синем фоне 2х главый белый Эльбрус и ледоруб посередине. С какой гордостью мы носили эти значки многие годы потом.
 
                В ЛАВИНЕ

          Зимой 1954 - 55 года я находился в горнолыжной школе альплагеря «Алибек» Домбайского района Карачаево Черкессии. Однажды к вечеру, возвращаясь с тремя друзьями в свой лагерь из Домбая, мы увидели лавину, сходящую с горы Семёнов Баши.               
   
          Убегать на лыжах было бессмысленно и мы поспешили под огромный валун, стоящий недалеко от дороги. Только успели подбежать к нависающему камню и укрыть головы штормовками, как требовали инструкции, нас засыпало снегом. Был лёгкий мороз и снег оказался сухим. Стали пробиваться наружу и после некоторых усилий моя лыжная палка вышла на свободу.

          Дышать стало легче, и мы с удвоенной энергией стали выкарабкиваться из под лавины, а затем помогли выбраться нашим друзьям, Тамаре Родкиной и Валерию Трусову, ленинградцам, живущим оба на Обводном канале, но познакомившимися только в Алибеке.  "А мы уж думали, нам конец", заявили они, когда мы их откопали.

          Из лагеря за нами наблюдали в бинокль и уже собирались отправлять спас, отряд, когда заметили, как мы выползаем из под камня. Нас встретили, как героев, поздравления, поцелуи девушек, ужин и компот…На другой день пошли посмотреть, что натворила лавина. Нас она задела самым краем, а в её эпицентре снесены вековые сосны и пихты на ширину просеки около 600 метров. Деревья частично сломаны, частично вырваны с корнем. Снегом занесло русло реки Алибек и она прорывалась сквозь снег, оставляя тёмные заводи в снегу.
 
          В общем впечатление более, чем грустное. Одно радовало, что удалось выжить. Лавина перекрыла дорогу в Домбай, завалила сломанными деревьями речку Аманауз. Подвоз продуктов в лагерь Алибек оказался под угрозой, но, пробив пешеходную тропу, весь лагерь осуществлял перенос продуктов от автомашины через лавинный конус к столовой альплагеря Алибек.

          Энтузиазм этого дня вылился в теплый и торжественный вечер в честь нашего спасения. Нам несказанно повезло, задело краем лавины, и как сказал                наш начальник лагеря, заслуженный мастер спорта Дуган Кешоков –в лавину попадают лишь один раз в жизни. Так, что живите долго и счастливо.
 
          Через несколько дней мы сделали ряд зимних восхождений на вершины Эрцог, Сулахат и Софруджу. На этом закончилась смена, Мы разъехались по своим городам и весям, но события тех дней навсегда остались в нашей памяти.
 
          На следующий год был альплагерь «Домбай» в Карачаево Черкессии. Никогда не забуду его. Это был второй экзамен на зрелость - восхождение на вершину Софруджу 2- б категории трудности. Группа из четырех человек спускалась после восхождения по крутому снежнику способом глиссер, когда альпинист скользит на ногах по склону опираясь сбоку на ледоруб.
 
          Шли двумя двойками в связке. У одного из ребят выскочил из рук ледоруб и он понесся по снегу с большой скоростью, это был наш товарищ по имени Иван Болотов, а в связке с ним был мой друг Гена Демин. Я закричал, "Генка, зарубайся". Но летящий на скорости Иван сорвал Генку и оба понеслись на камни. Гена успел зарубиться у самого края морены, а Ванька вылетел на скалы и лежал, неестественно подвернул под себя ногу.

         Когда мы подбежали к нему, Иван был без сознания, но тяжело дышал. На взгляд определили перелом левой ноги и левой руки. Наложили шины из аптечки, поставили палатку. Инструктор и Гена пошли вниз в лагерь за помощью. Я же остался с Иваном. Всю ночь мы оставались одни на ледниковой морене. Иван иногда приходил в себя и я поил его водой из фляжки.
 
        Утром подошли спасатели и на носилках спустили Ивана в лагерь, а оттуда в больницу г. Черкесск санитарным вертолетом. Да, горы, как и море не любят слабых, поэтому так силен в горах закон товарищества.

        В последующие годы были еще восхождения на вершины Кавказа разных категорий трудности и среди них Эльбрус-3 категории, Домбай Ульген - четвертой и Ушба - пятой категории трудности.
            
                СПАСЕНИЕ АЛЬПИНИСТА

        Январь 1961 года. Горно - лыжная школа при альпинистском лагере Адыл - Су, что в Приэльбрусье, Кабардино - Балкария. Имея первый спортивный разряд по альпинизму, по профсоюзной путевке, я прибыл в лагерь с намерением сделать ряд зимних восхождений для набора вершин на звание Мастера спорта СССР. Предварительно договорившись с тремя друзьями из Ленинграда и Москвы, мы собирались покорить несколько пиков в ущельях Адыл - Су и Адыр - Су.
 
        Но не прошло и трех дней акклиматизации, как пришлось участвовать в спасательных работах. А дело было так... Группа Ленинградских мастеров - альпинистов во главе с председателем клуба - Михаилом Стельмахом, известным писателем, членом Союза писателей СССР, базировавшаяся в нашем лагере, совершала зимнее восхождение на одну из сложных вершин района Уллу Тау Чана.
      
        Путь шел по долине реки Адыл Су, затем по морене (боковая часть ледника) к хижине на леднике Уллу Тау, воздвигнутой еще в 50 х годах гляциологами, изучающим жизнь ледников Кавказа. После ночевки в хижине, группа собиралась сделать восхождение и вернуться в хижину до захода солнца. Однако, утром почувствовал себя плохо руководитель группы, Михаил Стельмах.

        С каждым часом его состояние ухудшалось и ребята по рации сообщили в лагерь. Тот час было созвано совещание всего инструкторского состава. Созвонились с Эльбрусским спас.отрядом. Но из двух рабочих вертолетов один был на ремонте, второй задействован на спасработах на Эльбрусе. Сказали, что если будет критическая ситуация, тогда вызовем вертолет из Нальчика. Посоветовались с врачом из группы Стельмаха, и он заверил, что время есть.

        Организовали группу из шести наиболее сильных и опытных альпинистов и лыжников, в которую включили и меня. Берем с собой сани - волокушу, веревки, ледорубы, лыжные палки, запас продуктов, встаем на горные лыжи и выходим на маршрут. Ребята подобрались все, как один рослые, мастера спорта, горнолыжники. Четыре часа, мы ускоренным темпом, поднимались вверх по ущелью реки Адыл Су, вышли на правый берег морены, ограничивающей ледник Уллу Тау. Показалась хижина.
 
        Нас встретили ребята - ленинградцы и сказали, что Мише Стельмаху с каждым часом все хуже, и что его срочно надо спускать вниз. Зашли в хижину. В полутьме лицо Михаила казалось серым и даже бородка не подчеркивала всегда бравый вид альпиниста. Дыхание его было затруднено и с хрипом.

        Бросив на дно саней - волокуши, представляющей собой алюминиевую ванну с полозьями, лишний спальник, Мишу, прямо в его спальнике, уложили в сани, пристегнули страховочными ремнями, чтобы не вывалился по дороге, привязали шесть веревок, по две спереди, с боков и сзади и в сопровождении доктора группы Стельмаха понеслись вниз...

        Иногда делали остановки, что бы проверить состояние больного. По мере спуска его лицо светлело, дыхание из хриплого становилось ровнее. Никогда ранее я не испытывал такой эмоциональной и физической нагрузки. Представьте себе картину. Семеро лыжников несутся вниз по долине реки, держа на растяжках люльку - волокушу с человеком в ней, с огромной скоростью. А ведь путь пролегал среди огромных валунов и среди вековых деревьев. И ни разу никто не споткнулся, никто не упал.

        Когда промчались засыпанный снегом по самые крыши альплагерь Джан Туган (летом там работает школа инструкторов альпинизма) и сделали привал, Миша уже сносно дышал, сказывался сброс высоты. Еще через час наша кавалькада влетела в ворота лагеря Адыл Су. Здесь уже ждала скорая, которая и увезла Мишу в больницу в Тырныауз, шахтерский город с отличной больницей. Перед отъездом, Миша всем пожал руки и поблагодарил за спасение, сказав: «Ну, ребята, вы дали…, я об этом напишу рассказ…».

        Вечером того же дня в клубе состоялся разбор происшедшего. Нач. лагеря поздравил всех участников операции и вручил грамоты лагеря. Состоялся веселый ужин с тостами, со стихами и песнями о горах и походах.

        В последующие дни нам удалось сделать ряд зимних восхождений на вершины 3 и 4 категории сложности и среди них Донгуз Орун, Накра, Ирикчат Баши и др.

        Закончилась смена и мы вернулись в институт, но воспоминания о пережитом не оставили никого равнодушными. И много лет спустя, при редких встречах или контактах с участниками, мы непременно вспоминали ту отчаянную гонку во имя спасения товарища...
                Кандидат в мастера спорта В. Левинтас.



                ТРАГЕДИЯ В ГОРАХ
               
 
        В августе 1963 года, четверо студентов - альпинистов из РИИЖТа (Ростовский на Дону институт инженеров железнодорожного транспорта), я входил в эту группу в качестве руководителя, совершали восхождение на Ушбу, одну из самых трудных вершин Кавказа.

        Подходы к подножию ледника перед вершиной заняли два дня. На прохождение Ушбинского ледника ушло еще два дня. Ледник сильно пересечен трещинами шириной от 5 до 20 метров и найти возможные проходы весьма сложно. На пятый день, 21 августа 1963 года, по стене мы поднялись на полку перед западной вершиной и на ней поставили палатку Памирку, закрепив ее по всем правилам альпинистского искусства.

        После ужина, горячий чай из растопленного слежавшегося снега (фирна) на примусе и печенья, есть не хотелось, устали, легли спать. Ночью дул сильный ветер, палатку трясло, но, просыпаясь, мы опять засыпали тяжелым сном, придавив палатку собою по углам. Едва рассвело, все были на ногах. Пока закипала вода в котелке, я связался по рации с КСП лагеря (контрольно спасательный пункт). На связи оказался сам начальник КСП, мой хороший знакомый, Иосиф Кахиани. Поговорили с минуту.

        Кругом было все спокойно. Но, как только с полки, на которой ночевали, мы вышли на гребень Западной Ушбы, внизу, на перевале, с которого шел путь к вершине Чатын Тау, заметили, что кто то из альпинистов подает сигнал SOS, бросая на снег штормовку шесть раз подряд... Недолго думая, все четверо стали спускаться двумя двойками в связках с гребня Ушбы на перевал, нисколько не жалея, что сошли с маршрута. Раз люди в беде, нужно помогать.

        Через три с половиной часа мы были на перевале, где нас встретили двое ребят, сообщившие нам трагическую весть. 21 августа 1963 года группа альпинистов из Казахстана во главе с мастером спорта Львом Мышляевым, совершая восхождение на вершину Чатын Тау, опередила свой график и оказалась под вершиной ранее намеченного срока.

        Было всего 12 часов дня, рассказали ребята, хотя проходить маршрут под вершиной необходимо было ранним утром, когда морозом скован рыхлый снег и опасность схода лавин минимальна. Однако, бивак разбивать было негде, открытый крутой заснеженный склон горы. Поэтому решили идти дальше... Двое, это Олег Космачев и Иван Тимохин прошли под нависающим предвершинным карнизом и вышли на вершину.

        Космачев решил посмотреть, где идут остальные и вылез на карниз. Увидев ребят, идущих под карнизом, спустился на гребень горы. То ли он подрезал карниз, то ли он сам подтаял к полудню, огромная масса слежавшегося снега, годами накапливавшаяся на гребне Чатына, рухнула и погребла под собой шестерых альпинистов, мастеров, опытнейших восходителей.

        С перевала внизу, под стеной Чатына, был виден конус лавины и шесть точек на нем, это были шестеро погибших ребят... Мы спустились и обошли всех.
Зрелище было страшное. Переломанные тела, неузнаваемые лица, разорванные штормовки и от одного до другого шла цепочка следов.

        Это Тимохин и Космачев, поняв, что произошло, по отвесному снежному жёлобу буквально слетели с вершины, даже ничего не повредив, обойдя всех шестерых (это их следы), поднялись на перевал Чатын, где была их база и стояли три палатки. Отсюда, просидев бессонную ночь, утром 22 августа, они стали подавать сигнал   SOS штормовкой, так как рация была у Кудерина и погибла вместе с ним. Эти сигналы мы и заметили.

        Я включил свою рацию, и хоть до сеанса связи было время, вызвал КСП.  Ответили сразу. Попросил позвать Иосифа Кахиани, он взял трубку. Рассказал обо всем, что произошло. Получили приказ опекать Тимохина и Космачева до подхода группы врачей и спасателей. К вечеру к нам подошел небольшой отряд спасателей - инструкторов и двое врачей из разных альплагерей. Они принесли с собой прорезиненные мешки для транспортировки погибших.

        Погода стояла тихая и печальная. Ночь мы провели на перевале у палаток, не сомкнув глаз. Ранним утром, вместе со спасателями, мы спустились к погибшим и одного за другим уложили в мешки. Подъем их на перевал занял остальное время дня.

         Еще утром поступила радиограмма: каждый лагерь выделяет свою спасательную группу и к концу дня люди начнут прибывать. Когда, к вечеру 24 августа на перевале Чатын собрались около 60 человек, Иосиф Кахиани, он же начальник КСП, провел совещание.

         Каждой группе из 10 человек поручалось транспортировать одного погибшего. Нашему лагерю Адыл Су пришлось нести тело Сарыма Кудерина, атлета под 100кг. Перед началом движения, была произведена идентификация тел погибших, что бы люди знали, кого несут в последний его путь. На каждый прорезиненный черный мешок была прикреплена бирка с фамилией погибшего (бирки оказались в мешках).На самих мешках были пришиты ручки для транспортировки.

         Привожу фамилии погибших альпинистов... Лев Мышляев, Борис Колосов. Юрий Мельников, Сарым Кудерин, Борис Баронов, Юрий Смирнов - все опытные альпинисты, мастера и перворазрядники спорта.
 
         Путь Иосиф предложил не самый опасный, но длинный. Через серию ледников и перевалов, осыпей и камнепадных желобов, мы должны были спустить погибших в Местию (центр Сванетии), а оттуда на машине в Сухуми.

         Поздним вечером третьего дня пути мы расположились на ночевку на языке огромного ледника. Поставили палатки. С юга, со стороны моря, находила какая то странная желтоватая туча.
 
         Всем было как то не по себе. Но усталость взяла свое, и наскоро перекусив, все спали в своих палатках, присыпав погибших снегом. Ночью, сквозь сон, мы слышали, как трещал ледник, где то гремели камнепады и лавины.

         Рано утром я связался с лагерем по рации и нам сообщили, что вечером в Сухуми и окрестностях произошло сильное землетрясение и в Домбае ЧП. Одному из альпинистов, восходивших на Домбай Ульген главный, камнем, упавшим из за землетрясения, перебило обе ноги (он сидел в палатке, выставив ноги наружу). И теперь там тоже спасработы.

         Еще через два дня весь наш отряд, благополучно пройдя через камнепадные ложбины, переправившись через бурные реки, вошел в город Местия - центр Верхней Сванетии.

         Жители города высыпали на улицы и до больницы сопровождали процессию. Потом разобрали всех участников по домам и угощали, как могли с кавказским радушием, оставив ночевать у них... Утром мы с друзьями уехали на автобусе в Сухуми.

         Дома я узнал, что было землетрясение, но разрухи не было, хотя и была некоторая паника. Кто то из соседей выбрасывал из окон верхних этажей вещи, кто то плакал, а кто то молился. Так закончилась эта трагическая эпопея. Но память о ней сохранена в наших умах и сердцах навеки. И именнно, в память об этой трагедии родились стихи, которые привожу ниже.

            МОЯ ВЕРШИНА

Когда останется
Последний скальный крюк
И вдруг, откажутся,
Вконец окоченев,

         Работать пальцы
         Ослабевших рук,
         На этой жуткой
         Северной стене,
               
Уже поднявши было молоток,               
Чтоб вбить в гранит опору и решимость               
Ты вдруг почувствуешь
Что в свой контрольный срок
Ты не взойдёшь не выйдешь на вершину.
               
          Она стоит красива и горда,               
          Закутанная в предвечерний иней,               
          Но не жалей убитого труда,
          И уходи скорее вниз, в долину.
 
              Ты отступать на штурмах не привык,
              Но все равно, она не стоит риска.
              Смотри, как бы ее красивый пик
              Не стал твоим надгробным обелиском.
 
Тебя почувствует холодная стена,
Но не поймет твоей борьбы и пыток.
Так пусть останется здесь вечно холодна
С лицом из льда и сердцем из гранита.

              А утром ты на гордую посмотришь свысока,
              Еще никто не шел твоим маршрутом
              И не был выше твоего крюка.

 В тебе останется испытанный запал,
 И ты пойдешь опять вперед неустрашимо,
 Надев на плечи лямки рюкзака,
 На штурм еще нехоженной вершины.
 
 

              ЛАВИНА
 Вдоль по скалам крутым,
 В высоту, к небесам
 Альпинистский отряд пробирался.
 Все сердца, как одно,
 Штурма ждали давно.
 Каждый шел и горам улыбался.

                Вдруг глухие раскаты до них донеслись,
                Страшный грохот в ущелье раздался.
                Это снежный карниз
                По крутым склонам вниз
                Роковою лавиной сорвался.

Вот умолкла лавина,
Сметен весь отряд,
Собираются люди на скалах.
Лишь один не пришел, он могилу нашел,
Там под снегом в глубоком провале.

                И товарищи молча три ночи, три дня,
                Стиснув зубы, напрасно искали.
                Горы жертву свою,
                В том неравном бою,
                Несмотря ни на что не отдали.
 
              Это стихотворение родилось по следам трагедии на горе Чатын Тау, произошедшего в августе 1963г, когда под сорвавшимся снежным карнизом погибла группа альпинистов из Казахстана под руководством мастера спорта Льва Мышляева.
   

                ДОМБАЙСКИЕ МОТИВЫ

               
          Альпинистский лагерь Домбай, что находится у реки Теберда, в Карачаево Черкессии, в живописной Домбайской долине всегда считался одним из лучших в СССР. Сюда приезжали многие горовосходители из нашей страны и из за рубежа. Никто из них не оставался равнодушным к красотам окружающих гор, великолепии пейзажей. Альпинистов радовали всевозможные по сложности и разнообразию вершины от 1а до 5б категорий сложности.

          У туристов было множество маршрутов любой сложности. Лагерь был хорошо оборудован и пользовался успехом у многих известных людей. Например, здесь часто бывал бард и поэт Юрий Визбор, создавший такие шедевры, как «Лыжи у печки стоят», «Домбайский вальс», «Солнышко лесное» и многие другие, которые до сих пор поют в походах на привалах альпинисты и туристы.

  Однажды в лагере появилась невысокая, худенькая женщина в сопровождении высокого, лет 50 мужчины. Это были гости из Европы, англичанка Жос Даншет, известная путешественница и Морис Эрцог, француз, первый покоритель восьмитысячника Анапурна в 1953 году. С ними был переводчик - москвич, имевший 3 разряд по альпинизму. Их пригласила Советская федерация Альпинизма, посетить один из альплагерей. Выбор пал на альпинистский лагерь Домбай, один из лучших тогда в Союзе.

           Несколько дней они гуляли по окрестностям лагеря, любуясь великолепными горными пейзажами Домбайской долины. На четвертый день их отдыха, меня вызвал начальник лагеря и попросил сводить гостей на вершину Зуб Софруджу, возвышающуюся над лагерем. Я согласился, так как до конца смены оставалось еще несколько дней. Остаток дня ушел на сборы и рано утром мы выходим на маршрут.
 
           Конечно, странно было видеть наших гостей в штормовках со склада, не пригнанных по фигуре, что делают наши альпинисты, в больших отрикованных ботинках, бодро шагающих вслед за мной - инструктором и повторяющих по русски альпинистскую песню, напеваемую мною.
 
           Часов 5 занял подъем на Зуб Софруджу, вершину, представляющую собой скалу в виде зуба тигра, или другого животного с небольшим плато на вершине.

           Гостей очаровал пейзаж, открывшийся с вершины Зуба Софруджу. Морис Эрцог - знаменитый французский альпинист, побывавший в Альпах и Кордильерах, в Андах и Гималаях, видел красоту тех гор. Но был покорен красотой Домбая, о чем он непрерывно говорил по французски, а переводчик устал переводить мне. Морис с фотокамерой в руках снимал панорамы Домбая, переводчик отдыхая, полулежа на скале, я перезаряжал свой фотоаппарат. Мы шли двумя связками, со мной Жос, с Морисом переводчик.

           Жос захотела отойти по своим делам, я говорю ей:" Не отстегивая карабин от веревки, оставьте ледоруб и идите за скалу, аккуратно делайте свои дела..." Она отошла, вдруг веревка от меня к ней стала стремительно раскручиваться (а это скатка в 30 метров). Мгновенно сообразив, в чем дело, я откинулся назад, веревка дернулась на моем карабине и остановилась, размотав все 30 метров.

           Взглянул на спутников, они хохотали, глядя со скалы вниз. Там, на веревке висела со спущенными штормовыми брюками наша путешественница.  Давайте тяните, говорю им, а я буду страховать и подбирать веревку. Когда Жос подтянули к вершине, она смущенно натягивала штаны, умоляя не смотреть.

           Ничего, это бывает, успокоил я, все в норме. Пока спускались, Жос несколько раз просила никому не рассказывать об этом эпизоде, стыдно. Мы пообещали, но, когда на вечере в честь гостей и восхождения, традиционными в лагере, Морис Эрцог взял слово, он, со свойственным французам юмором, рассказал о случившемся во всех подробностях. Жос сначала сердилась, но потом весело смеялась шуткам великого француза.
 
           Вечером того же дня ко мне в комнату постучали, вошли Жос, Морис и переводчик. Мы хотим поблагодарить Вас, Владимир и преподнести Вам подарки, от которых вы не имеете права отказаться и положили на кровать великолепный айсбаль (австрийский ледоруб) и синюю пуховую куртку - мечту любого советского альпиниста. Конечно, отказаться от таких подарков я не посмел и с благодарностью принял.

         Гости уехали. А ко мне зашел начальник учебной части лагеря, мастер спорта по альпинизму, мой товарищ Вадим Летов. Повертел в руках айсбаль, примерил куртку (на меня она оказалась мала) и говорит - подари. Тебе айсбаль еще долго не пригодится, куртка тебе мала, а мне впору. Пришлось подарить. Друг, все-таки...
                Владимир Левинтас    
               
           На следующий год был альплагерь «Домбай» в Карачаево Черкессии. Никогда не забуду его. Это был второй экзамен на зрелость - восхождение на вершину Софруджу второй- б категории трудности. Группа из четырех человек спускалась после восхождения по крутому снежнику способом глиссер, когда альпинист скользит на ногах по склону опираясь сбоку на ледоруб.       
 
           Шли двумя двойками в связке, когда у одного из ребят выскочил из рук ледоруб и он понесся по снегу с большой скоростью, это был наш товарищ Иван Болотов, а в связке с ним был мой друг Гена Демин. Я закричал- «Генка, зарубайся». Но летящий на скорости Иван сорвал Генку и оба понеслись на камни. Гена успел зарубиться у самого края морены, а Ванька вылетел на скалы и лежал, неестественно подвернул под себя ногу.

         Когда мы подбежали к нему, Иван был без сознания, но тяжело дышал. На взгляд определили перелом левой ноги и левой руки. Наложили шины из аптечки, поставили палатку. Инструктор и Гена пошли вниз в лагерь за помощью. Я же остался с Иваном. Всю ночь мы оставались одни на ледниковой морене. Иван иногда приходил в себя и я поил его водой из фляжки.
 
        Утром подошли спасатели и на носилках спустили Ивана в лагерь, а оттуда в больницу г. Черкесск санитарным вертолетом. Да, горы, как и море не любят слабых, поэтому так силен в горах закон товарищества. В последующие годы были еще восхождения на вершины Кавказа разных категорий трудности и среди них Эльбрус-третьей, Домбай Ульген - четвертой и Ушба - пятой категории трудности.
            
               
                ЭКСПЕДИЦИИ В ГОРАХ АБХАЗИИ               
                (Десять лет спустя)

           С тех памятных событий 60 х годов прошлого века прошли десять лет. Я тогда работал в Сухуми в ЦНИЛТЭ (Центральной научно исследовательской лаборатории по туризму и экскурсиям ЦСТЭ ВЦСПС). Нашей задачей было развитие инфраструктуры туризма на Кавказе и прежде всего в Абхазии. В своих экспедициях мы не раз бывали не только в прибрежных причерноморских районах но и в горах Кавказа, исследуя возможности прокладки путей на Северный Кавказ через перевалы Большого Кавказа или в тоннелях под ними.
 
           Однажды, находясь в такой экспедиции в районе Бзыбского хребта, наша группа, а это великолепный ученый доктор исторических наук, археолог Воронов Юрий Николаевич –руководитель экспедиции, Зураб Иосифович Адзинба – доктор наук, ботаник, Людмила Иванова – наш лучший экономист по вопросам туризма и ваш покорный слуга фото и кино репортер Владимир Левинтас, проходили сложный участок перевала, спускаясь по длинному снежнику.

           Кроме всего прочего я обеспечивал безопасность группы при работе в горах, имея серьёзную альпинистскую подготовку – звание кандидата в мастера спорта по альпинизму. На одном из некрутых снежников мы отработали методику подъёма и спуска. Спуск по крутым снежникам (оставшиеся после таяния зимних снегов участки снега на склонах гор), когда ты едешь на ногах вниз по снегу, держа сбоку ледоруб, притормаживая им, понравился членам экспедиции. При каждой возможности, даже там, где снежник можно было обойти, они с удовольствием катались методом «глиссера» - глиссировали по снежнику.

           Особенно радовался каждому спуску Юрий Николаевич Воронов. Ему это доставляло удовольствие. На очередном снежнике он решил показать свое искусство. Снежник оказался крутым и переходил на «бараньи лбы» (лысые, сглаженные снегом скалы), нависающие 800 метровым обрывом над рекой Бзыбь.

          Увидев, как Юра несется к обрыву я заорал: «Юра зарубайся». А он продолжал нестись на своих длинных ногах, держа ледоруб в одной руке. Я прокрутил в голове последствия его падения и вероятности его транспортировки из глубины Бзыбского ущелья - каньона и еще раз, уже диким голосом крикнул, «Юра падай и зарубайся клювом ледоруба». Вероятно этот мой рев отрезвил его, и он упав на живот стал зарубаться клювом ледоруба. Оставалось около 15 метров до обрыва, когда он остановился.

          Подойдя к нему, я сказал: «Вставай аккуратно и посмотри вниз». Он глянул и рассмеялся: вот это был бы полет… И в этом был весь Воронов.
             
          В августе 1973 года в рамках изучения высокогорной части ВСД (Военно Сухумской дороги) мы с Юрой собирались полететь самолетом на Псху- село под самым Кавказским хребтом с его южной стороны. За день перед отлетом в центре Сухума я столкнулся…с Вениамином Андреевым.  (Андреев Вениамин Олегович – музыкант, руководил заводским коллективом художественной самодеятельности при подготовке к областному фестивалю искусств в 1970 году, тогда мы заняли первое место. С Андреевым мы подружились.

          Потом я уехал в Сухум и вот через 3 года встреча):   «Ты как здесь оказался?   Каким образом? Откуда?» - По путевке в санаторий в г. Гудаута. Срочно жми в Гудауту, забирай вещи и бегом обратно. Завтра идем в горы, на Псху с Юрой Вороновым. Жить будешь до конца отпуска у нас. Ясно? Ясно, бегу. Вечером Веня был у нас. Посидели за бокалом вина, вспомнили Брянские дела, а на другой день на самолете АН 2 вылетели на Псху. Туда можно попасть либо самолетом, либо пешком по тропам через перевалы.
 
          Веня впервые в горах, и всем увиденным, конечно, был впечатлен. Обратный путь мы проделали пешком через перевалы, мимо горы Чедым, имеющей свою легенду: Когда русские офицеры, топографы спросили проводника-армянина, как называют вершину горы, он ответил по армянски - чедым, не знаю. Так и записали – гора Чедым. Втроём взошли на вершину, оставили в «туре» записку.

          Когда спустились в город, мы с Юрой подарили Вене ледоруб с надписью «Великому путешественнику и покорителю горы Чедым в Абхазии на Кавказе». Ю.Н.Воронов и В.Б. Левинтас, с любовью и уважением. Прошло много лет и совсем недавно, мне по СКАЙПу звонит племянник из Калининграда Макс Левинтас и сообщает, что в театре, где награждали деятелей культуры и спорта к нему подошел человек, услышавший его фамилию и спросил, не знает ли он Владимира Левинтас, с которым работал в Брянске. Конечно знаю, отвечал Макс, это мой дядька и вот его адреса.

          На другой день мы созвонились с Вениамином и это доставило мне великую радость, так как нашелся мой хороший друг молодости нашей. С тех пор часто созваниваемся по СКАЙПу.

          В июле 1974 года нам надо было изучить район озера Амткел и верховья реки Амткел, впадающей в озеро на предмет организации туристских маршрутов. Наняли трех лошадей в селе Цебельда   и в сопровождении местного жителя и нашего друга Сергея Минасяна, мы с Юрой Вороновым верхом отправились в путь. В начале тропа вела по долине, затем начался крутой подъем, мы слезли с лошадей и повели их за собой. Навстречу попались местные пастухи на конях и посмеялись над нами. Садитесь в седла и прутом погоняйте лошадей, а то будете несколько часов плестись.
 
          Так мы и сделали, вырезали из орешника прутья, сели на наших коней и погоняя прутьями, через 50 минут были на плато у озера Гуараб. Когда остановились, конь под Юрой вдруг упал набок, придавив Юре ногу. Мы с Сергеем еле приподняли коня, чтобы высвободить прижатую ногу. Мой и Сергея кони спокойно паслись рядом на альпийском лугу, а Юрин - продолжал лежать с закрытыми глазами. Мы стоим, переживаем, как будем рассчитываться за погибшего коня, оборачиваемся, а он как ни в чем не бывало стоит и щиплет траву.
 
          Три дня мы исследовали этот прекрасный уголок горной Абхазии. Наметили ряд маршрутов, как пеших, так и конных. Это было незабываемое путешествие… В сентябре 1974 года на институтской Волге мы с шефом Вианором Пачулия поехали в Ереван выяснить кое какие вопросы, связанные с туризмом на Кавказе. К вечеру остановились на турбазе в Ленинакане.

          Директор - немолодой уже человек, бывший летчик - герой Советского Союза, устроил нам небольшой ужин. Провозглашая тост, он произнес: грузинский народ - богатый народ, армянский народ - умный народ, азербайджанский народ - тоже народ. На другой день мы были в Ереване.  Зашли в Матенадаран - государственную библиотеку Армении, высеченную и построенную в скалах. Пока Вианор беседовал с директором библиотеки, меня отозвал его зам. по науке и предложил спуститься в нижний зал.
 
          По широкой каменной лестнице спустились в огромный зал, где стояли стеклянные тумбы, а в них старинные фолианты на пергаменте. Читай, говорит, остановившись у одной из тумб. Читаю подстрочник на английском и русском. Почти дословно передаю текст: "Когда в войнах с персами был выбит почти весь мужской армянский род, католикос Армении Фавстос Бузанд поехал в Палестину и привез оттуда   несколько тысяч молодых евреев, дабы продлить армянский род". И об этом современные армяне помнят…

          Сопровождал нас по Армении   очень симпатичный сотрудник облсовета по туризму по фамилии Туманян, Тигран Туманян - высокий, стройный мужчина лет пятидесяти.  Осмотрев достопримечательности Армении и сделав свои дела, мы распрощались с гостеприимными хозяевами и поехали в Абхазию.  По дороге, уже в Кутаиси, наш шеф пожелал заехать в небольшой храм, в котором недавно установили орган.
 
          Каково же было наше удивление, когда нам навстречу вышел …Тигран Туманян, наш вчерашний гид и сопровождающий по Армении. Увидев наше замешательство, он все понял и с улыбкой сказал: Вижу, вы едете из Еревана и там вы встречались с моим братом - близнецом.
 
          Меня зовут Иване Туманишвили, а когда то звали Ованес Туманян.  Когда в Грузии в 30-40 го стали проводить грузинизацию населения, нам пришлось взять грузинские фамилии. Иначе пришлось бы покинуть свои дома, работу и все нажитое за многие годы. Послушав органную музыку в его исполнении, мы долго молча ехали домой, переживая все услышанное.
               
                СПАСАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ НА БЗЫБИ.
                (ИСТОРИЯ ОДНОГО СПЛАВА НА БЗЫБИ)

           История эта произошла в начале августа 1986 года. Рано утром мне позвонил мой друг – старший инструктор турбазы «Сухуми» и член Центроспаса Абхазии Валерий Агрба: «В спасательную службу пришло сообщение от группы туристов, сплавлявшихся на резиновых лодках по Бзыби о пропаже одного экипажа. Знаю, что у тебя есть резиновая лодка, а на твоей «Ниве» мы сможем подъехать как можно ближе к месту трагедии».

           Отказываться не в моих правилах. Через пол часа, загруженные снаряжением и аквалангами, мы мчались по трассе в сторону Рицинской дороги, размышляя где и как могла пропасть лодка с двумя сплавщиками. Этот район мы хорошо знали, не раз участвовали в разных экспедициях. Но обстановка требовала оценки положения на месте.

           У Юпшарского каньона сворачиваем направо и по лесовозной дороге поднимаемся вдоль по ущелью Бзыби, её правому берегу. Проехали километра три и замечаем внизу на широкой отмели две палатки и группу туристов около них. Спускаемся по крутому откосу, оставив машину на дороге. Встречают нас встревоженные две пары туристов, наперебой рассказывают, что вчера, во второй половине дня они сплавлялись по Бзыби, когда огромный вал воды обрушился на лодки.

           Такое у нас бывает, в горах пройдут дожди, реки переполняются и потоки воды несутся вниз к морю с огромной силой и напором. Сплавщики оказались в том месте, где Бзыбь делает резкий поворот налево и через 50 метров такой же направо, уходя под скалы каньона. Две лодки шли правее по реке, а третья – слева, её и затянуло мощной волной под скалу, возвышавшуюся над уровнем воды метров на 400. Здесь, в этом каньоне уже происходили трагедии со сплавщиками. Несколько туристов погибли.

           В данном случае, предстояло найти погибших ребят, достать их тела из под ранклюфта (нависающей скалы), да еще под потоком воды. Правда, уровень воды спал, но всё равно Бзыбь была полноводной.

           Бзыбский каньон – это уникальное место с неповторимой природой и рельефом, сохранивший, в силу своей труднодоступности, первозданную красоту. Первым о Бзыбском каньоне упоминает русский исследователь ботаник Николай Михайлович Альбов, который в 1888-1895 гг. занимался изучением флоры Западного Закавказья.

           В 1929 году состоялось большая экспедиция Е. Е. Холодовского на Кавказ, по итогам которого в 1930 г. вышла книга «По горной Абхазии». Именно Е. Е. Холодовский со своей группой и местным охотником - проводником первым попытался пройти Бзыбский каньон. Тогда исследователи смогли пройти чуть дальше реки Хайлук, после чего были вынуждены вернуться назад.
 
           В послевоенный период 1945-1953 гг. в Абхазии работало много пленных немцев, силами которых сооружались дорога на озеро Рица и небольшие ГЭС на Бзыби. Именно пленные немцы пробили тропу вдоль Бзыбского каньона к Пшице. В это же время каньон обследовали геодезисты и топографы, которые и составили первые подробные карты. В 1962 году туристическая группа проходит по этой уже частично обрушившейся тропе вдоль Бзыбского каньона.
 
           В мае 1975 года группа туристов под руководством Н. Д. Бондарева совершает поход по Бзыбскому каньону. Вышедшая в 1976 году в журнале «Ветер странствий» статья Николая Бондарева об этом путешествии дала новый импульс и привлекла внимание к Бзыбскому каньону.

           В мае 1977 года на Бзыбь приходит группа опытных водников под руководством Анатолия Родина. Попытка первопрохождения реки оказалась неудачной – погиб участник экспедиции Петр Богданов. В последующее 1978 -1979 гг. О. Запорожец из группы А. Родина с новой командой на судне типа «катамаран» прошел Бзыбский каньон.
 
           После начала грузино-абхазской войны 14 августа 1992 года границы Абхазии были закрыты, и река стала недоступной. Следующая попытка прохождения Бзыбского каньона была предпринята только в мае 2003 года. В этом майском походе погибает Андрей Хилков.

           Печальную статистику удается прервать группе Сергея Блошкина (сборная команда из Барнаула и Владивостока). В сентябре 2006 года по малой воде им удалось пройти каньон без потерь на трех катамаранах. В октябре 2007 на двух катамаранах группа из турбазы «Сокол» г. Адлер по очень малой воде также безаварийно прошла Бзыбской каньон.

           Бзыбский каньон расположен в зоне субтропиков, и все склоны его покрыты лесами и кустарником. Щели каньона местами настолько узки, что даже с вертолёта русла реки не видно. Причем все деревья в каньоне окутаны зелёным мхом. 
               
           Все эти размышления о каньоне на реке Бзыбь – результат поиска данных о нем уже после этой экспедиции. А сейчас нам надо было принести из машины снаряжение (веревки, акваланги, лодку, палатку и др), что мы привезли с собой. Ребята помогли. Женщины к этому времени на костре сварили приличную уху из пойманного ребятами лосося.

           Предстояло забраться под скалу, где возможно и находились погибшие муж и жена. Я забыл сказать, что основной отряд Центроспаса был задействован на спасении группы туристов, попавших в сложное положение из за схода селей в районе озера Амткел. Поэтому Валера Агрба и попросил меня помочь ему здесь.

           Решили идти под скалу по одному, второй на страховке. Надев акваланг, Валера (опытный дайвер), прицепив на карабин страховочную веревку, вошел в реку.
Я страховал его, перекинув веревку за огромный валун. С собой он взял другую веревку на случай обнаружения погибших. Валера скрылся под скалой, а я осторожно отпускал страховочный трос. Когда у меня осталось метров 8 – 9 от тридцати метровой альпинистской основной веревки, Валера подал сигнал выбирать вторую, на которую он должен был зацепить погибших, в случае их обнаружения.

           Двое ребят из группы стали потихоньку вытягивать веревку. Вот показалась оранжевая надувная лодка, а в ней - тело молодой девушки в шлеме. Пока вся группа вытаскивала из воды лодку и погибшую, я выбирал страховочный трос, на котором у меня был мой друг. Выйдя на берег, Валера сообщил, что рядом с лодкой кроме девушки никого не обнаружил. Значит тело парня унесло потоком и где его искать - неизвестно.

           Пока Валера снимал амуницию, мы решали, что делать дальше. Нырять под скалу бессмысленно. Искать – нужна настоящая экспедиция, а нас всего двое, туристы не в счет. Решили перенести погибшую в машину, забрать и этих четырех и спустить в город. Так и сделали. Хорошо, что на машине у меня всегда прикреплен багажник. Положили три лодки, выпустив воздух, на них тело погибшей девушки, закрыли пологом палатки и крепко завязали репшнурами. Мы с Валерой впереди, туристы - позади. Рюкзаки - в багажник.

           Спуск и вся дорога в Сухум заняли остаток дня. Поздно вечером подъехали к турбазе. Валера вызвал скорую, она забрала девушку в морг. Туристов разместили в комнатах. Договорились назавтра встретиться в холле турбазы. В эту ночь я долго не мог заснуть, все думалось, где же тело парня… Куда его унесла своенравная и коварная Бзыбь?

           Утром, наскоро позавтракав, я был на турбазе. Здесь уже работала следственная группа МВД. Следователи опрашивали потерпевших, Валерия Агрба, и наконец и меня. Группа туристов из Челябинска в составе трех молодых пар, решила совершить сплав по Бзыби, прочитав в каком - то журнале статью Николая Бондарева об этом путешествии. Статья привлекла их внимание и прилетев в Сухум, они остановились на ночь в частном доме около аэропорта Бабушара, что бы утром вылететь а Псху самолетом АН-2.

           На Псху они нашли проводника, проводившего группу до Бзыби, откуда и начали свое путешествие на трех надувных лодках. С собой у них был спутниковый телефон, по которому они и сообщили о трагедии в отдел МВД Абхазии. Дальнейшие события развивались так… Основная группа Центроспаса вернулась со спас работ на озере Амткел. Выяснив все обстоятельства происшедшего, взяв с собой опытных дайверов, группа отправилась на вездеходном УАЗике в Бзыбское ущелье. Валера был с ними, показывал место, где мы застали группу сплавщиков, и где он «выловил» тело девушки и лодку.

           Тело парня нашли только на второй день поисков. Его прибило к скале в глубокой расщелине на очередном повороте Бзыби. Тела обоих туристов отправили самолетом в Челябинск. Обе оставшиеся пары горячо благодарили абхазских спасателей. А Валере и мне подарили свои лодки. Больше сплавляться они не хотели.
 
           Хочу привести высказывание одной из участниц сплава по Бзыби:
           «Рафтинг по реке Бзыбь.
Прохлада в 40 градусную жару - это то, чего так не хватало.
Потрясающие сказочные пейзажи...
Спуск по реке спокойный и экстремальный одновременно -  по бурлящим ледяным волнам поверх огромных валунов.

           Шумные брызги, ледяные волны, накрывающие с головой, сменяются дикой тишиной, и облаками. И каждое облако на поверхности реки оно особенное - есть тёплое как банный пар, а есть ледяное, как в осенний дождливый день.   
Захватывает дух, манит и хочется здесь оставаться...

           Невидимый магнит притягивает взор и делает душу мягче, теплее, сильнее. С каждым вздохом наполняя сердце счастьем».   Правда? Лучше и не скажешь.

                ПОГОНЯ

           Мой хороший приятель, житель села Цебельда Роберт Калайджян, отменный мастер по ремонту автомашин, однажды предложил мне поменяться транспортом. У меня тогда была «Нива», у него «Жигули» тройка. «Нива» - хорошая машина, но в условиях города неудобна. Чтобы посадить пассажира на заднее сидение, приходилось пассажиру переднего выходить из машины. Поразмыслив, моя семья согласилась. И мы обменялись транспортом.
 
          Однажды Роберт заехал ко мне на работу в институт. По его встревоженному виду я понял, что что - то случилось. "Колись, говорю, что произошло". Произошло, говорит Роберт. И вот его рассказ…

         «Сегодня утром я выехал на «Ниве» в центр села Цебельда, где находится небольшая сельская мукомольня, что бы смолоть на муку мешок кукурузы. Не доезжая до центра, я вдруг увидел молодую девушку, бегущую по дороге с искаженным от ужаса лицом. Из за поворота выезжала белая машина, из которой, высунувшись до пояса что то кричал молодой, усатый парень, требуя, что бы девушка остновилась. Я сразу сообразил, что парень не местный да и машина не наша, не Цебельдинская.

         Притормозил около девушки и сказал ей, быстро в машину. Девушка на ходу вскочила и упала на сидение. Кофта на ней была порвана и она прикрывала обнаженную грудь руками. Я не стал спрашивать, что произошло, а постарался оторваться от преследоватлей. Хорошо зная родное село, попетлял между усадьбами и снова выехал к своему дому. Погони не было. Во дворе суетилась моя жена Карине. Наскоро объяснил ей, в чем дело. Она завела девушку в дом, переодела её в свою одежду, благо, что они оказались одного роста и размера…

         Гостья постепенно приходила в себя, перестала плакать и рассказала, как она попала в наше село. Оказывается, они с двумя подругами отдыхали на турбазе в Сухуме и на пляже познакомились с тремя ребятами из Тбилиси, предложившими покататься на их белом «Мерседесе». Сначала поездили по городу, потом решили проехать в горы. У одного из спутников в селе Цебельда оказались родственники, к ним и заехала вся компания к вечеру.

         Вот тут всё и началось: после обильного возлияния ребята повели моих подруг в разные комнаты, оставив мня наедине с двумя мужчинами. Я услышала, как беседуя между собой по грузински, один из них по русски сказал, ну кто её будет … первым. Никогда раньше я не встречалась с парнями, мне всего шестнадцать с половиной. А тут сразу двое. Мне стало страшно и улучшив момент, я забежала в какую-то комнатушку-кладовку,  и заперла дверь на засов, подперев её доской, валявшейся под ногами.

         Мои «хозяева» стучали, просили открыть двери, обещали меня не трогать. Я им не поверила и до утра просидела на какой - то бочке. А когда наступил рассвет, я выждала какое-то время и открыв дверь хотела выйти, вот тут меня и поймал «мой ухажер».

         Заломил руки и как я ни сопротивлялась, изнасиловал меня, порвав и кофту и бюстгальтер и трусы… Мне было и больно и противно и гадко и со всей оставшейся силой я ударила его по усатой противной морде, вырвалась и выбежала на улицу. Здесь меня и подобрал спаситель Робик. И я благодарна и Роберту и Карине. А что делать дальше и не знаю.

         Я знаю, сказал Роберт, сейчас ты Стелла (так звали девушку) успокоишься, приведешь себя в порядок, Карина тебе поможет, примешь теплый душ, позавтракаем и мы отвезем тебя в Сухум на турбазу. А как же подруги, оставшиеся в чужом доме? Спросила Стелла. О них не беспокойся, они же пошли добровольно. Их привезут их воздыхатели.

         Через час девушки были готовы и мы на своей (твоей) «Ниве» выехали за ворота. Не доехав до центра Цебельды по Азантской дороге, заметили, как за нами поодаль едет тот самый белый «Мерседес». Ну, думаю, гонки со мной еще никто не выигрывал, тем более, что я на «Ниве». И я поехал не по асфальту, а через мегрельский район в сторону «Ясочки» по проселочной дороге Преследователи упорно следовали за нами.

         Когда мы спустились в пос. Ольгино, здесь и началась гонка. Асфальтовое шоссе петляет крутыми поворотами по ущелью р. Мачара над обрывами, достигающими порой 30 – 40 метров. Зная эту дорогу я разгонял машину на отдельных участках до ста км, притормаживая двигателем на резких поворотах. «Мерседес» упрямо шел позади, метрах в двухстах. Мои дамы только попискивали на поворотах, вцепившись в подлокотники кресел.
 
          На одном из поворотов, где дорога резко поворачивала направо, почти на 90 градусов, а я перед поворотом поджал скорость и вошел в поворот, тормозя двигателем, так, что тормозные огни не зажглись, наши преследователи проскочили по прямой и улетели в сорока метровую пропасть. Мы остановились, вышли из машины. Внизу, в реке Мачара лежал вверх колесами белый «Мерседес», а из распахнутой двери водителя выползали один за другим наши «герои», живые и невредимые, все трое.

          В это время подъехали еще несколько машин и даже сотрудник ГАИ на мотоцикле – житель Цебельды, мой сосед. Узнав про аварию, он по рации вызвал наряд с поста ГАИ «Мачара», а мы со спокойной душой поехали в Сухум. Доставили Стеллу на турбазу, я нашел там нашего друга - старшего инструктора Валерия Агрба, объяснил ему всю ситуацию и он обещал вызволить оставшихся девушек, послав за ними инструктора.
 
          Стелла тепло простилась с нами, попросив не афишировать происшедшее с ней». Роберт умолк и мы еще какое - то время молча переживали это событие. С тех пор, проезжая этот участок дороги, я останавливал машину «Жигули» - ВАЗ 2103, которую обменял с Робертом на «Ниву», выходил и смотрел на ущелье, где в реке лежал вверх колесами белый «Мерседес». Вскоре его подняли автокраном, а хозяева получили хороший урок.