А мы-то легко отделались!

В середине восьмидесятых годов прошлого века министерством здравоохранения Советского Союза был издан приказ о мерах по снижению трудопотерь по болезни работающих.

В документе руководству соответствующих министерств рекомендовалось улучшать условия труда трудящихся, использовать средства индивидуальной защиты работников в цехах с вредными производственными факторами и т.д.

 Администрации предприятий и профессиональным союзам вменялось в обязанности систематическое проведение профилактических осмотров лиц, работающих во вредных условиях труда, обеспечение всех нуждающихся санаторно-курортным лечением, диетическим питанием, противорецидивным лечением и т.п.

История умалчивает, приняло ли к сведению и исполнению руководство союзных министерств ведомственный приказ минздрава, но на местах не почувствовали никаких изменений. Условия труда на предприятиях остались прежними, да и средств защиты работников не добавилось.

Безусловно выполнялись, по крайней мере, на заводах и фабриках города Барановичи, предписания для администрации предприятий. По врачебным заключениям диспансерные больные обеспечивались диетпитанием и профилактическим лечением; санаторно-курортным – около восьмидесяти процентов работников, нуждавшихся в нём.
 
 За давностью лет и не припомню, на два или десять процентов по сравнению с предыдущим годом предлагалось снизить показатели временной нетрудоспособности.

Как известно, самый «эффективный» способ решения поставленных задач – административный. Вот и в организациях здравоохранения, получив нормативный документ о мерах по снижению заболеваемости с временной нетрудоспособностью трудящихся, издали адаптационные приказы.

В то время я работала заведующим терапевтическим отделением поликлиники. На одном из производственных совещаний руководителям структурных отделений была поручена работа счетоводов: рассчитать «оптимально-минимальные» показатели выдачи листков нетрудоспособности для каждого врача отделения.
 
Чего проще! Взял показатели выдачи больничных листков за каждый месяц прошлого года, отминусовал нужный процент, разделил на четыре-пять недель и, будьте любезны, доктор Иванов, Ваш лимит на будущую неделю – десять листков нетрудоспособности!

Каждый врач завёл тетрадочку, в которую вносились данные: план и факт. На еженедельных производственных совещаниях администрация «клеймила позором» докторов, не уложившихся в доведенные показатели. При этом каждый раз озвучивались размеры издержек государства за один невыход на работу по болезни; учитывалась стоимость продукции, не произведенная гражданином, затраты фонда социальной защиты населения на оплату листков нетрудоспособности, заработная плата медицинских работников и т.д.

На какие только ухищрения не шли врачи, чтобы «уложиться» в норматив! Особенно трудным днём была пятница, когда уже был выбран «норматив» или оставался всего один листок нетрудоспособности, разрешённый к выдаче на данной неделе.  Врачи превращались в профессиональных дипломатов:

– Вы сегодня были на работе, Иван Иванович? Значит, больничный листок на пятницу не нужен. А суббота-воскресенье выходные? Очень хорошо, я назначу Вам лечение, а в понедельник, если не будет лучше, повторно осмотрю.

– Вы не вышли сегодня на работу, Нина Ивановна? А мастер у Вас какой: нормальный или вредный? Хороший мастер, говорите? Дайте, пожалуйста, его телефон, я позвоню и предупрежу, что Вы заболели, а если не будет лучше, то с понедельника откроем больничный.

И тогда, и много лет спустя, я часто думала о другой стороне кампании: у какого количества пациентов лечение без отрыва от производства вылилось в осложнения или хронизацию острого процесса? Увы, такой статистики нет …

Буду честна: большинство коллег никогда не поступалось врачебным принципом «Не навреди». В показанных случаях они выдавали листки нетрудоспособности, думая при этом:

– Ну, назовут на «пятиминутке» твою фамилию в числе «плохих», ну, лишат премиальных доплат, и что?

Именно тогда появилась особая форма контроля за обоснованностью выдачи листков нетрудоспособности – выездная врачебно-консультационная комиссия. Она состояла из заместителя главного врача лечебного учреждения по эксперизе временной нетрудоспособности, заведующего отделением и лечащего врача.

По крайней мере, так предписывалось нормативными документами министерства здравоохранения. На практике же комиссия состояла из двух заведующих отделениями, которые посещали временно нетрудоспособного гражданина на дому. После осмотра оценивали обоснованность выдачи ему больничного листка, наличие медикаментов и соблюдение предписанного врачом режима.

Другие формы контроля, осуществляемые в стенах поликлиники, были довольно стандартными и малоинтересными.

Я не любила участвовать в выездных проверках. Одно дело, когда больной сам вызывает врача на дом; совсем другое – когда без его ведома в квартиру заявляются непрошеные гости.

Но … На любом производственном совещании руководство лечебного учреждения могло спросить, сколько выездных ВКК проведено заведующим отделением в отчётном периоде или, хуже того, проверить журнал записей. Вот и приходилось переступать через себя.

При посещениях пациентов на дому иногда случались неординарные ситуации, об одной из которых – мой рассказ.

С заведующим терапевтическим отделением поликлиники мы выбрали в кабинете регистрации больничных листков несколько адресов временно нетрудоспособных граждан. Основными критериями отбора являлись начало заболевания, профессия и место проживания больного.

Кроме того, проверке подвергались пациенты, больничные листки которым были выданы определёнными врачами. Они отличались «снисходительностью» при оценке трудоспособности «больных», умевших «заинтересовать» доктора. Фамилии таких «эскулапов» знали не только медицинские работники лечебного учреждения, но и жители города: «добрая» слава быстро распространяется.

Мы с коллегой выбирали адреса больных из одного микрорайона, чтобы не ездить по всему городу.

По списку посетили трёх пациентов. Все они были дома, соблюдали постельный режим, принимали выписанные врачом лекарства; осмотр подтвердил наличие у всех троих признаков временной нетрудоспособности.
 
Дверь очередной квартиры открыл сорокалетний мужчина в спортивном костюме.
 
– А-а, проходите-проходите, вы, наверное, контрольная ВКК? – увидев белые халаты, уточнил он.

– Да. А Вы уже знаете про выездные ВКК? – поинтересовались мы с Ниной Ивановной.
 
– Знаю, мне сосед рассказывал, что сейчас врачи без вызова приезжают к больным. Да вы проходите в комнату, я покажу, чем лечусь, – пригласил хозяин.

На стуле возле расправленного дивана лежали медикаменты и горчичники. Нина Ивановна осмотрела больного и немного подкорректировала лечение. Пожелав пациенту быстрейшего выздоровления, мы направились к выходу.
 
В мгновение ока мужчина оказался у двери. Защёлкнул замок и молча стал у проёма.

– Откройте дверь, в поликлинике нас ожидают больные, – сказала коллега.

– Нет, не открою, – ответил мужчина.
 
– Доездились, – сокрушённо подумала я. – Нормальная реакция здорового мужика на молодых симпатичных загорелых женщин. Вон какой накачанный! Одной по голове стукнет, а над другой надругается. И никому потом не пожалуешься, на смех поднимут!

Первой пришла в себя напарница:

– Выпустите же нас, мы на работе!

– Нет, не отпущу! Вы – контрольная комиссия. Проверили меня, так и напишите, что всё в порядке!

– Так это будет написано в Вашей амбулаторной карточке! – ко мне возвратился дар речи.

– Нет, пока не напишете, что всё в порядке, никуда я вас не отпущу! – не сдавался мужчина.

– Хорошо, несите больничный листок, – нашлась Нина Ивановна.

Поборник порядка и справедливости, не выпуская нас из поля зрения, принёс листок нетрудоспособности. В графе «нарушение режима» коллега сделала отметку «нет», поставила подпись и личную печать врача.

– Ну вот, совсем другое дело, – проговорил пациент, открывая входную дверь.

Под любыми предлогами я какое-то время уклонялась от участия в выездных ВКК, потом стала выезжать преимущественно с коллегами-мужчинами.

Примерно через год случился эпизод, в сравнении с которым мои давнишние опасения   показались детскими страхами.

Участковый врач пришла на вызов к жене кадрового военного. Осмотрела её и, не выявив признаков временной утраты трудоспособности, отказала в выдаче больничного листка. Любящий муж, услышав вердикт, ненадолго отлучился и возвратился с пистолетом. Направив его дуло на доктора, приказал:

– Быстро выписывай моей жене бюллетень, а не то пристрелю!

Удивительно, но молодая женщина-врач не потеряла самообладания и оформила листок нетрудоспособности жене офицера, после чего он выпустил доктора из квартиры.

Возвратившись в поликлинику, недавняя «заложница» написала заявление на имя главного врача об имевшем место эпизоде и приложила к нему корешок больничного листка, выписанного под угрозой применения оружия.

Заявление было передано в правоохранительные органы, которые и занялись психически неуравновешенным «боевым» офицером.

Широкой огласки эта история не получила; в восьмидесятые годы авторитет военнослужащих был ещё достаточно высок.

Обсуждая с Ниной Ивановной недавний инцидент с запугиванием коллеги боевым оружием, мы вспомнили наш прошлогодний «захват в плен»:

– А мы-то в тот раз легко отделались!