В больнице

Утвердившись на полёте,
трудно с небом завязать…

… - Я в больнице – на курорте, -
говорил один пузач.
И поглаживая пышный
свой откормленный полип:
- Понимаете, одышка.
И желудок барахлит.

Мне опять совсем не спится.
Думы… ну, невпроворот.
Проклинаю я больницу,
этот скованный курорт,
и ругаюсь третьим сортом,
матов соль перекрутя,
эти тихие курорты
посылаю я к чертям.
Про себя.
А вслух по масти
рифмы смелые кую.
Ох, и трудное коварство
этот медленный уют.
Эти нудные пастели,
этот глупый тихий час,
эти длинные недели
да пробитый унитаз.
Эх, судьбы моей аборты.
Ни до смеха, ни до слёз.
И живой, а будто мёртвый,
впору в гроб да на погост.
Ни до ада, ни до рая.
Кто мне, черти? боги? мстят.
Гей, тайга моя родная,
вызволяй из небытья.
Подари топор звенящий,
разойдусь – построю дом.
Пропотею –
упаду – так мёртвым сном.
От зудящей той от боли
в корках жёлтых мозолей.
На зелёном, на раздолье,
на груди большой твоей.
Чтобы жизнь не отлетела
тихим часом за окном,
пусть летят мои недели
быстроногим скакуном.
В гвалте споров, вихре смеха,
в чарке, что не за порог,
в бесконечности разбега
самой трудной из дорог.
В буйстве радости мятежной
за творенье добрых рук,
сознаюсь, и в неизбежной
грустной повести разлук.
Гей, тайга, побольше чуда,
комариной песни той.
Подари мне неуюты,
мой привычный непокой.

Утвердившись на полёте,
трудно с небом завязать.
- Я в больнице – на курорте, -
говорил один пузач.
В крыльях зуд здоровой боли,
чую – скоро полечу.
- Я в больнице как в неволе, -
отвечал я пузачу.

1977г БАМ