Случай с дедом Ваней на поле брани в ВОВ. Юмор. ми

Уважаемые  господа  читатели-писатели!  Автор,  по профессии  давний  врач,  хочет  извиниться  за  вынужденную,  к  сожалению,  не  очень-то  эстетичную,  но  зато  правдивую,  как  говорится,  из  первых  уст,  прямо-таки  анекдотичную,  и  забавную  публикацию.  И  со  слов  деда  Вани,  участника  Великой  Отечественной  войны,  эта  реальная  история  случилась  с  ним  во  время  страшного  немецкого  авиа  налёта  в  1941  году.

Учась  в  медицинском  училище  в  1964  году  в  районном  центре  Борское,  я  "снимал  угол"  у  старых  возрастом  жителей  Смородиновых,  деда  Ивана  Сидоровича  и  бабки  Марии  Поликарповны.  Кстати,  в  то  время  платил  им  я  по  15  рублей  в  месяц,  и  они  просили  называть  их  просто  "дед  Ваня",  и  "баба  Маня".  И  сколько  времени  я  ни  жил  у  них,  ни  разу  не  видел,  чтобы  дед  Иван,  инвалид  войны,  слезал  с  печи  и  ходил  по  дому,  не  говоря  уже  о  том,  чтобы  он  выходил  куда-то  во  двор.  Но  вот  зато  поговорить  о  жизни  и  войне,  Иван  Сидорович  любил,  и  обладал  отличным  своим  умением  рассказывать!
   
И  вот  однажды,  находясь  в  добром,  весёлом  расположении  духа,  когда  в  гости  к  ним  для  чего-то  зашла  моя  родственница,  тётя  Шура,  дед  Ваня    вдруг  рассмеялся  чему-то  своему,  и  стал  рассказывать  нам  происшедшую  с  ним  весёлую  историю.  Но  только  вот  смешную - отнюдь  не  лично  для  него  самогО,  и  больше  всего обращаясь  к  тёте  Шуре.  А  я,  студент,  как  раз  сидя  за  столом,  обедал.  И  этот  необычный  казус  с  ним  произошёл  во  время  бомбёжки  города  Смоленска.

Их  рота  рассыпалась,  прячась,  кто  куда  мог.  Дед  Иван,  заметив  под  большим  каменным  домом  нишу,  кое-как  задом  заполз  туда,  и  своей  спиной  опёрся  о  стену,  наблюдая  за  творящимся  ужасом  на  улице,  и  дожидаясь  окончания  бомбёжки.  "И  как  вдруг  кто-то  снаружи  заслонил  свет,  и  вижу,  вы  даже  и  не  поверите,  что?!  С  улицы   пятится  человек,  приближаясь  ко  мне  всё  ближе,  и  ближе,  но … для  чего-то  ведь  ещё  и  прямо  на  ходу  спуская  штаны,  и зачем-то  оголяя  огромных  размеров  … зад  свой!  Однако      странное  дело  мне  пришлось  увидеть: а  потому  что на  «законном,  и  обычном  месте» … положенных  мужских  яичек-то  я  вообще  не  наблюдаю, и не  вижу  их?!!
 
И  я  даже  опешил.  Ё-моё!  Да,  это  же  и  не  солдат  вовсе,  а  … баба?!!  Но .... для  чего  она  ещё  и  трусы  снимает?!  От  страха  и  разрывов  от  бомбежки  женщина,  видать,  сильно  попИсать  захотела?  Ну,  тогда  ещё  ладно,  чуток  успокоился  я.  И  не  к  месту  вспомнил  школу. Однажды  мы  с  другом  Васей  подсматривали  через  маленькое  окошечко  саманной  деревенской  бани,  затаённо наблюдая  за  купанием  двух  одноклассниц,  и  из-за  острого  желания
как  можно  лучше  всё  рассмотреть,  даже  нетерпеливо  отталкивали  друг  друга  от  желания  увидеть  всю  процедуру  подробнее!  А  на  другой  день  в  школе  дурашливо,  и  с  очевидным  намёком,  мы,  этак  хитренько  подмигивая  им,  довольно  так  похихикивали.

Мол,  ну,  как,  мол,  вы,  девоньки?  Хорошо  ли  помылись-то?  А?!  И  опять  хи-хи-хи...  Правда,  затем  уже  став  совсем  взрослыми,  мы  не  выдержали,  покаялись,  и  они  с  понимающей  улыбкой  простили  наше  ребячество.  А  вот  по  жизни  настоящей - ни  разу  не  пришлось  мне  увидеть,  как  дамы  пИсают.

Я  собрался,  было,  заранее  уже  предвкушая  удовольствие,  ибо  здесь-то  просто  вынужден  был,  хотел  бы  этого,  или  нет, - но  мне  всё-таки  воочию  придётся  увидеть  оный  физиологический  процесс  освобождения  её  организма  от  излишней  жидкости,  тем  более,  в  настолько  экстремальной  ситуации?
 
И  я  этак  самодовольно,  с  усмешкой,  уже  приготовился  потом  ехидно,  и  так  же,  как  и  в  детстве,  хихикнуть... Однако  тут  внезапно,  и,  так  сказать,    «лицом  к  лицу»,  да,  ещё  и  весьма  близехонько,  я  обалдело  встретился  с  «хозяйством»  уж  точно  совсем-совсем  даже  несхожим  с  мужским,  впервые  в  жизни  в  20  лет  прямо  перед  носом  встретился,  наконец, … с  самым   настоящим  женским  «чудом»!!!
 
Но  я  страшно  испугался,  собравшись  закричать  «стой-стой!  не  надо!»,  так  как  вдруг  осознал  предстоящее  действо,  не  похожее  на  "просто  попИсать"?!  И  "оно" ... прямо  сейчас  коснётся  лично  меня,  и  точнёхонько  заденет  ведь  мою  физию,  которую  убрать-то  мне  и  некуда?!!  А  потому  что  ясно-ясно  увидел  я  находящееся  чуть  выше  их «чуда» … ещё  одно  отверстие,  но … начавшее,  блин,  раскрываться,  и  готовое  уже  вот-вот,  и  с  невероятной  силой,  исторгнуть  «оттуда»  всё  столь  долго  сдерживаемое  ею содержимое  на  меня…  Однако  заорать-то  я,  словно  загипнотизированный,  само  собой  разумеется,  даже  и  не  успел,  дорогие  мои  слушатели…

Зато  сумел,  хотя  бы,  от  испуга,  и  того  казуса,  который  прямо  вот  сейчас  всенепременно  случится, - лишь  зажмуриться!  Ну,  да,  чтобы  «оное»  в  мои  глазоньки  не  попало,  ибо  отступать,  как  я  уже  говорил,  вообще  назад-то  мне  некуда,  так  как  стена  сзади! А  ей,  женщине, - наружу  выйти  под  бомбы  страшно… Только  одно  и  хорошо,  что  глазки  мои  всё  же  сами  собой  закрылись  вовремя,  и,  хотя  бы,  в  этом  чуток  повезло  мне...  А  полная  телом  крупная  женщина,  конечно,  уж  постаралась  опростаться,  «вдОсталь!», и   изо  всей  силы  окатив  меня,... начав  «экзекуцию»  прямо  с  неё,  с  личика… И  вы  понимаете,  какой  «начинкой»  «стрельнУла»  она...
   
Да,  кстати,  мой  вопль  вряд  ли  чем  и  смог  бы  остановить  этот  стрессовый,  и  долгожданный  для  неё  «срочный  выход»  содержимого  из  нутра  напуганной  страшной  бомбёжкой...  Конечно  же,  она  поняла  свою  нечаянную  оплошность. И  заметив,  что  я  ничего  не  вижу  из-за  её    нутряного  «презента»,  сразу  стала  лить  воду  из  какой-то  ёмкости,  словно  загодя  взятой  ею,  прозорливицей,  специально  для  такого  нужного  «дела»!
 
Ну,  да.  Она  плескала  на  испачканное  плохо  пахнущими  ошмётками  моё  лицо,  шею,  грудь,  вытирая  всё  снятой  со  своей  головы  модной  вязаной  шапочкой,  а  потом,  махнув  рукой, - и  белым  шарфиком.  Затем,  оставив  узелок,  она  ещё  дважды  сбегала  куда-то  за  водой,  стараясь,  хотя  бы,  таким  образом  помочь  мне.  Зато  уж  вся  рота,  само  собой  разумеется,  хохотала  надо  мной, ни  за  что,  и  ни  про  что,  «обделанного"... не  мужиком  же  ведь,  а  бабой,  что  для  меня,  конечно,  было  вдвойне  обиднее...

Может,  это  и  повлияло  на  мою  женитьбу  только  аж  в  35  лет?  Но  это  я  в  шутку.  За инвалида  вышла.  И  спасибо  вот  ей,  лишь  одной  моей  ненаглядной   молодчине,  Марии  Поликарповне! А  сейчас  я  побаиваюсь  за  своё  неприятное   откровение?!  Возьмёт,  да,  и  бросит  меня  Манюня  моя?  И  зачем  я  вам,  девки,  рассказал,  дурень  старый... Наверное,  не  надо  было?  А?  Маня?"  Но  хохот  троих  слушателей  перебил  ответ.
   
"И  пожалел  меня  пожилой  старшина, дал  мыло,  амуницию,  послав  в  любой   дом  найти,  и  принять  где-нибудь  ванну.  Словом,  главное,  помыться.  Иначе,  мол,  как  он  меня  «такого»  в  атаку  возьмёт?  Ведь  ввиду  несносного  запаха – советской  роте  перед  немцем  даже  и  появиться  стыдно! Так-то  вот  было,  Шурочка… Не  те  года,  чтобы  мне  врать,  девочки  милые,  к  тому  же,  ещё  и  при  студенте-медике,  враче  ведь  будущем».