Деньги на образование

              Андрей познакомился на днях с одной. С Анечкой. По интернету. Договорились встретиться в кафе на проспекте. А когда встретились, поели и Андрей расплатился за обоих, выяснилось, что Анечка в этом кафе, собственно, и работает. Она так прямо и сказала:
                — Работаю в этом кафе. Заманиваю клиентов и получаю процент с каждого чека. Тем и живу, хотя, если честно, работу свою не люблю и даже презираю. Но выхода нет. Студентка. Со всеми вытекающими. Скоро сессия: преподам надо за экзамены платить…
                А Андрею такая честность даже понравилась. Хотя, что греха таить, поначалу задело. Что не он Анечке нужен был, а лишь его деньги. На её образование. Ударило по самолюбию слегка. Андрей ведь во время ужина из кожи лез, делая вид, что он эрудированный и интеллигентный молодой человек. И что в Инстаграме сутками сидит, и в ТикТоке. И в Фейсбуке. И вполне мог бы рассчитывать на то, что Анечка его таким-то уж наверняка полюбит. В конце концов, чек чеком, а любовь любовью. Но получается, что зря притворялся молодым. Ведь ей деньги на образование нужны, и ей плевать, что ему далеко за сорок уже, и обычно Андрей ходит в очках и с тросточкой. Да хоть в памперсах, с катетером или с Паркинсоном. Лишь бы денег на обучение срубить с него по-лёгкому...
                А потом, после оплаты ужина, выяснилось, что Анечка — вовсе не Анечка. А Анна Ивановна. И ей пятьдесят недавно стукнуло. И образование ей уже поздно получать. А Андрей, как только очки опять нацепил, так сразу это и увидел. А что у неё Паркинсон, услышал. Когда слуховой аппарат надел и узнал до боли знакомые речевые нарушения. И не сдержавшись, прошептал возмущённо сквозь внезапный приступ старческого чахоточного кашля:
                — О, Боже! Какая ж из вас студентка? Какое вам ещё, в жопу, образование?..
                А Анна Ивановна его  всё-таки на прощание добрым словом наградила. И дала понять, что Андрей, и впрямь, практически не переигрывает, когда притворяется молодым. И почти в симпатии к нему призналась:
                — А вы ничего ещё. Хорошо сохранились. Выглядите краше тех, которых в гроб кладут...
                На том и расстались.