Мёдом побратимые

   Чахлый ягрёнок Ээ с плешью родимых пятен, вывалился на соломенный подстил овчарни седьмым последышем приплода. Сразу после ягнения вместо молока
материнского, вдоволь напившись козьего из тёплых рук человеческих, сытно отвалился Ээ в угол, где и приютился одиноко.


   Ягнёнок слабо набирал вес, но, повзрослев, каким-то чудом остался в отаре овец запасным бараном переярком, обычно завершавшим выгулы на пастбище. Ему никогда не хотелось обогнать старого козла — предводителя Безю, гремевшего колокольчею где-то далеко впереди, и даже не грезилось поравняться с первым бараном, гордо следовавшим в плотном окружении пушистых овец.


   Жизнь для Ээ не имела ценности, лишь овечка Буся, причудливо жевавшая стебли зелёные, скромно поднимая удивлённую мордашу при этом застенчиво опуская культю хвоста, своею красотой породы в кучеряшках юной шёрстки, олицетворяла и тепло, и уют — нечто невозможное для плетущегося позади барана, издали любовашегося грациозной ярочкой.


   Только пёс Баламут частенько портил пастбищенскую идилию, суетно гоняя собственную тень, он зачем-то носился вдоль края поляны у вырубленной лесосеки, оставив озадок поскотины под присмотр грозного волкосаба Алыча, степенно следовавшего за пастушкой Роналией на почтенном растоянии.


   — Какая оса тебя укусила, Баламут? - окрикнула шумного дворнягу пастушка, в сердцах сожалея о том, что не взяла с собой механического помощника Толмача, прикупленного для перевода собачьего лая.


   Погладив подбежавшего пса, вдруг вспомнила Роналия, как иногда забавы ради включала Толмача и весело хохотала, очищая подстил овчарни. А сегодня, в самый подходящий день, забыла переводчика дома.


   Бросая рычащие угрозы вглубь леса, Баламут спешно направился к Алычу и бойко рявкнул:


   — Там стая собачья шакалит. Отребье со свалки загородной. Их много - много. Чё делать будем? Порвём одичалый сброд, аль брюзгою двинем восвояси?


   Спокойный Алыч, достойный внук волчицы Найды и пса Барона, прославившийся подвигами на боевой службе специального назначения и получивший позывной "Чёрный лебедь", резонно буркнул ему в ответ:
 

   - Рано подыхать-то, атару бы в овчарню запрятать.


   Конечно, Баламут уважал волчью хватку напарника, однако считал его хуторским подкидышем и человечьим прихвостнем, готовым вцепиться в глотку лишь по команде.


   Оттого и не стал дворняга расчитывать на мощь волкосаба, лишь слегка поджав хвост, быстро согласился:


   — Да, да, погоним в овчарню, - с оглядкой на лесную вырубку, бодро тявкнул пёс, - Там волкодав механический, мы с ним любую стаю одолеем.


   — Отставить панику, - негромко рыкнул служивый в отставке, - Овец распугаешь своею спешкой. Давай козла головного разворачивай, а я пастушку оберну в обратку.


   Трудолюбивая пышка Роналия, владевшая хутором "Чистые пруды", старательно разводила овец, пользуясь научным подходом, вызубренным в далёких заморских землях. Приехав домой, с годами обнаружила Роналия, что полученные ею знания, оказались гораздо значимее, нежели жалкие доходы от мясного промысла, потому и созрел у пастушки дерзкий бизнес-план, суливший престижный профит.


   Нынешний прощальный выгул вершила Роналия неохотно, угрюмо настраиваясь сдать овец и баранов оптовому покупателю, любезно пообещавшему взамен раздобыть пару чистокровных викуний. Путаясь в мечтах, она представляла себе фасоны алановых накидок из самой респектабельной шерсти, мысленно совместив своё производство с соседским хутором, доверив тамошнему многодетному семейству мокрое валяние, а псам стороживым — маршрут последнего выгула.


   Заприметив подозрительный собачий оживляж, паршивый баран Ээ вяло оставил мховую поросль, окинул прощальным взглядом белёсую Бусю и тихим агнецем поплёлся к лесной вырубке. Его живо настиг волкосаб, жёстко отклонив попытку добровольного жертвоприношения:
 

   — Нагоняй резче! Двигай со всеми, - скомандовал Алыч, подогнав заблудшего отщепенца аккурат под бок ведущего козла, впопыхах изменив судьбу барана, обречённого на одиночество.
   


   Затерянный хутор "Чистые пруды" на задворках раздольно умещал родниковую заводь, причудливо разбитую на два озерца, сокрывающую потайной ручей, журча ускользающий в глубь лесной чащи, где шелестя листвой, дубы, берёзы, ивы да рябины хранили тайну о том, что здесь берёт начало великая река — мать всех матерей — энергичная бесценная стихия жизни.
 

   А заслоняет озерки задворные от глаза недоброго изба непритязательная, кою обжил кот ярко-оранжевый. В отсутствие хозяйки и её прикормышей на хуторе безраздельно властвовал рыжий прохвост, гоняя гусей и проявляя особый интерес к плотно закрытой каморке с непроверенными им лично стеллажами.


   Одинокая Роналия страшно боялась мышей и как-то по случаю приобрела у старухи из Худерии жалобно мяукающий комок, узнав от старой кошатницы о том, что котёнок народился в то майское утро перигея, когда случилось и суперлуние, и полнолуние, и затмение одновременно. Неописуемо верный лунатик, подходивший Роналии даже по цвету волос, пророчил поддержку Луны в самые значимые роковые моменты и потому стоил недёшево.


   — Надо же, как глупо попалась я, словно под гипнозом, - ничуть не сожалея о сделке, осознала Роналия уже на хуторе, - Назову-ка я тебя Коётиком.


   Она выпестовала омфал для хутора, слишком балуя рыжего любимца. Одарённость связями с лунными энергиями проявлялась у кота вылазками ночными, когда темнота рассекалась полумраком отсвета, а тишина дворовая, колыбельно нежась, растворялась в родимой купеле.


   Полуночные кошачьи странности первым заметил Баламут. Заподозрив неладное, он тщетно надрывался напугать лунатика, повадившегося совать свой нос в общак неприкосновенной провизии. Из-за постоянного недосыпания от лая собачьего, приютила Роналия шестилетнего Алыча, списанного за выслугу лет, дабы с его помощью обеспечить ночное спокойствие.
   

   И хозяйка не прогадала со старым охранником. Она получала пенсию по уходу и каждодневно угощала старика ложкой мёда, охотно соблюдая просьбу друзей "Лебедя чёрного", оставшихся в живых, благодаря его молниеносным действиям.


   — Теперь это твоя казарма, Дружище, - прощаясь, сказал солдат, - На этот раз, мирное задание. Охраняй каждого, кого здесь видишь, до последнего вздоха. Я верю в тебя.


   Солдат ушёл, а "Черный лебедь" окончательно загнездился у Прудов чистых, сразу вылечив лунатика от ночных разведок и заставив кота страстно полюбить часы солнечные, в которые отара отправлялась вон, всецело вверяя хутор в управу рыжего Коётика.


   На днях кот пронюхал, где хранится банка с янтарной силой волкосаба и, намереваясь мочёно отомстить за поруганные чары кошачьей харизмы, дождался когда отара покинула хутор, и начал взламывать остриями своих когтей дверцу в кладовую каморку. А тем временем в гавань "Прудов чистых", пыльно салютуя, причалил корабль на колёсах. Из будки капитанской по-хозяйски высадились гости незванные, вольяжно ступив на частный двор.


   — Не понимаю, брат, почему ты выбрал именно этот участок? - сказал меньший ростом, - Тот, что ближе к территории нашей свалки, показался мне гораздо обширнее этого.


   — А потому, что здесь живёт старая дева, а не многодетное семейство. Оформить покупку того участка, встанет нам куда дороже, - ответил рослый гость, - Помнишь нашего кузена Бруно? Я с ним договорился. Он эту дамочку в две ночи обработает и уже к выходным, землю её перепишем на твоё имя.


   Стильно поправив роскошную шляпу, будующий владелец заприметил приближающуюся отару овец и, брезгливо пнув рыжего кота, теревшегося под ногами, властно добавил:


   — Увидел что надо? Ну и поехали отсюда.
   

   Вздыбленный Баламут, издалека почуявший чужой запашок, нервно прыгая, подскочил к Толмачу, притаившемуся под кустом луговой герани, и брызнул в его морду механическую:
 

   — Слыхал, чего эти фраеры здесь тёрли?


   — Да. Слышимость отличная.


   — И чё? Повтори.


   — Звуковая дорожка пуста. Автоматическая запись не востребована.


   Озадаченно потряхивая башкой, дворовой пёс засеменил к Алычу, полностью потеряв надежду на чью-либо поддержку.


   — Бестолковое чучело. Похоже, этот сторож с одичалыми в бой не полезет. Только и настроен из кустов комментировать, - сквозь петушиный кукарек, рыкнул Баламут.


   — Не рычи на ветер. Силы береги, - сухо ответил воевода в отставке, проверяя дверцу овчарни, - Ты лучше рыжего шакала допроси. Он тебе сказку поведает, а мы из его красноречия жмыхи сведений нацедим, если ухи наши не повянут.


   Алыч отправился в бдительный дозор, а Баламут побрёл выискивать своего заклятого друга.
   

   По ту сторону скрипучей дверцы овчарни, тяготея смутными признаками кишечного расстройства, в куче душистой соломы, утопая копытами, потерянно стоял баран Ээ и пережовывал последствия выгула. Буся смотрела на него, как на приятеля доблестного Алыча, а козёл вдруг уступил лёжку в центре. Напостой пребывая в пике своей ничтожности, напялив шкуру неудачника, изъеденую тлёю самобичевания, теперь злился на себя баран за то, что даже сдохнуть ради любимой, оказался неспособным.


   Тоскливо отвернув ноздри в насиженный угол, он всё же чуял тёплые взгляды Буси, низлежавшей прелестной нимфой, отчего барану делалось муторно. Он осторожно высунулся в тенистый закуток двора, случайно заприметив белого крыса. Тот подкрался к кормушке с наклонным дном, ковырнул древесного прикорма, но не вкусив ни крохи, исчез в тёмном углу избы.


   Удивлённый баран ленно пересёк утоптанную дворовую площадку и иступлённо ткнулся в кормуху, но, не узрив ничего особенного он, словно мышь амбарная, тут же попался в лапы пса дозорного.


   — Ну-ка, стоять! Ты почему морду своротил от прикорма, - вторично вмешался в личную сферу баранью строгий сторожил, попутно беспокоясь за отсутствие подкожного жира у беспечного подопечного.


   — Э, это самое, я того... не голоден. Ага, - промямлил баран плешивый, и в тот же момент, ведомая роком судьбы, Буся покинула лоно овчарни, чтобы лизнуть камня солёного. Увидев любимую, баран тупо добавил, - Твоё какое дело собачье?


   Алыч ослабил опалённый ус и поймал приторный запашёк делишек амурных, решив проявить доблесть мирную, отчеканил барану ответ:


   — Дело такое: собаки одичалые на Бусю нашу аппетит имеют, гости незванные, тоже не к добру на пороге. А ты тут голодной шёрсткой зазнобе своей чем пригодиться сможешь, ежели как валух к опасностям глух?


   — Э, это самое, дык я за неё... готов на кирдык...


   Искреннее признание барана грубо оборвал Баламут, притащивший за шкирку кота. Пёс сплюнул ношу между лап да копыт и с отдышкой тявкнул:


   — Лунатик такое сказывает! В том слаб я на пересказ.


   Ощетинившийся кот подмял под себя дикое возмущение клыкоприкладством беспардонным и, соблюдая манеры домашнего питомца, вежливо мяукнул:


  — Рад прильнуть к почтенной компании! Будьте уверены, ваш покорный Коётик поддержит всяческую бузу..


   — Ты ботинком в брюхо от гостей добрых за что получил? - сокращая сказания о чужеземцах, поспешил упорядочить буйный поток сведений волкосаб, пока ещё не готовый бузить.


   — Аа, те люди добрые? Чтоб у них резина сгнила! Так они хозяйку приручить задумали, через две луны хутор отойдёт в угодие тех коблов земноногих.


   Псы сторожевые переглянулись, морща широкие лбы, отгоняя мошкару липкую, зато баран сходу встрял:


   — Э, это самое, пастухи взамен пастушки... А с нами что?


   И пока баран на косой глазок обозревал угол кирдыка, нависшего над хутором, волчья хватка взяла след, поймав цель неуловимую:


   — Так-так, покушение на честь хозяйки и на поголовье овчарни, - оглядывая оранжевого шайтана, сквозь острозубья вслух задумался Алыч.


   На его подозрения кот примирительно поёжился и щедро добавил жару в зачинающийся костёр бедствия:


   — Довожу до общего сведения: владычица "Прудов чистых" ожидает к ужину буревестника, в надёге на аиста белого. Погремухи-оберёги по углам развесила, снадобье сдобно-приворотное на дрожже настаивает, а в уме убойный вес отары высчитывает. На пару викуний обменять овец озадачилась.


   — Ты её задачу по губам вычитал? - прямо спросил Алыч, отмахивая хвостом назойливого слепня.


   — Что я тебе, сочинитель брехливый что ли? - потянув спину, премудро ответил кот, - Она в звякало своё ручное жаловалась, нерентабельность шерсти оплакивала.


   Беспокойство Баламута, юлившего вокруг обсуждений сгущающейся вечеринки, приобрело нервный оборот, и дворняга первым порешил:


   — Ежели одичалым пайку раздобыть, то сброд собачий в овчарню сегодня не сунется. Я рву когти в лес, а вы здесь оборону держите.


   Как обычно, ни с кем не советуясь, Баламут дёрнул вдоль изгороди, поднимая траву на дыбы, проскочив между колёс подъехавшего автомобиля.


   — Шуруй-ка ты в загон и приглядывай там за Бусей, - вкрадчиво пырнув в бок барана сырыми ноздрями, тихо буркнул Алыч, зажав передней лапой конец рыжего хвоста, - А тебе, шершавый, какая выгода? Объясни-ка вкратце.


   Обе снюхавшиеся морды острыми взглядами проводили слащавого гостя до порога, предчувствуя бедствие хуторского масштаба.


   — Давай так я помогу тебе, чем смогу, а ты дозволишь мне лунатить даже в потёмках безлунных, - ёжась предложил кот, заслышав елейную музыку из окна.


   — Зачем они тебе, косматый? Ну эти странствия полуночные, - задался дружелюбием пёс, усыпивший в себе волка, - Почему бы не дрыхнуть, как все?


   — Быть особенным и неповторимым в глуши мирозданья- это искусство изящное. Не чета твоим навыкам боя клыкопашного. Вот кстати, Толмач говаривал о дворе скотном, на нём животина людей свергла, а потом житие учинила свиннославное.


   — Свержения — это отстой, - растягивая брюшную полость вдоль ограды, выдал Алыч, - Эх, надо бы лаской хозяйку мусолить.


   — Лады, организуем идею, как баранов возвысить над мясокомбинатом. Да так высоко замахнёмся, чтобы хутор наш охраняемым заповедником во всех толмачах прочислился.


   Затем лунной походкой входя в роль великого артиса, Коётик запрыгнул на подоконник и шаровою молнией запархнул в недра избы, уже поглотившие механического переводчика.
   

   Припожаловавший долгожданец считал себя большим человеком среди малых гешефтмахеров, он громко обменивал баранов на бананы, чем и богатствовал. В этот пригожий вечер Бруно царственно восседал на диване, успев разложить свеженапечатанные листы бумаги на то самое место, что облюбовал для себя рыжий жилец. Нарядная Роналия в облаке цветастой материи суетилась вокруг стола, причудливо расставляя пахучие лохани на белую скатерть с желтоватыми пролежнями и улыбалась гостю с тем очарованием, какое может выдать лишь самый лучший день жизни.


   — Я здесь с баранами совсем скисла. Поговорить не с кем. Ну и прикупила пса механического, вот этого. Он всеми языками владеет, к тому же переводит мне мысли животных.


   Не скисшая безвозвратно Роналия красным золотом волос затмившая экзотику деревенской печи, выложенной узорчатой плиткой, приподняла с пола рыжего кота и погладила Толмача по загривку.


   — Бруно, ты не представляешь, какая это вещь полезная, - неумело кокетничая, подсела хозяйка в опасной вблизи от милого гостя, сладко варкуя, - Иногда я слушаю спектакли одного исполнителя, а иногда слушаю сплетни дворовые. Вчера узнала, что в левом углу избы плесень завелась. Вполне возможно, что там обнаружится крысиная нора.


   Представляя свои полезные вещи, Бруно раскинул руки на спинку дивана и слушал хозяйкины причуды никак не перебивая.


   — Намурлыкай нам весточку, котик Коётик, - словно напевая колядки, развлекала гостя охмелевшая Роналия.


   — Весточку намурлычет мышка белая, подарочек к году задковому! Сбежавший талисманчик оказался крысоедом, свояков на хуторе всех перегрыз, а теперь к прикорму для овец притензии имеет. Пусть вас этот Грыг и забавляет, байками про отравы.


   Удивлённый гость встал и подошёл к Толмачу, огласившему кошачьи обвинения в собачьих интонациях.


   — Вот так безделушка, всем игрушкам интрига, - нагнувшись к болтливой зверюшке, вовлёкся в игру азартный Бруно, - А про меня тоже что знаешь?


   — Баламут густо пометил колёса. Если срочно не помыть, то к утру лопнет левое заднее, - услышал он ответ и тут же спешно вышел во двор.


   — Это я его к резине послал для того, чтобы предупредить. Ночью на атару нападение ожидаем, - взахлёб начал озвучку бедственных чаяний Толмач, но Роналия толчком выронила кота и отключила переводчика, начавшего раздражать глупейшей болтавнёй. Скорее всего она разозлилась на то, что рыжий прохвост посмел управлять ею и обнаглел до того, что пытался сорвать сладость ночи, сулившей интим.


   — Прости, Бруно, что-то я совсем нервная стала, - вверяясь в объятия вернувшегося долгожданца, тихо призналась Роналия.


   Он обнял её так, будто давно знаком с её нервозами, запустил в шикарную гриву свою ладонь и понимающе добавил:


   — Что поделать, время нынче такое. Ты не поверишь, но в районном центре даже вода из крана брызжет агрессивно. А у тебя здесь тишина и покой. Родники, красота.


   Она охотно поверила. В четыре руки выставив Толмача на постил бескрылечья, они сменили яркий свет на зловонья городских свечей.


   С подоконника спрыгнул оранжевый сгусток чистопрудья и бесслышно побрёл мимо опустевшей будки. Резные ставни сомкнули веки, и превратилась изба хлебосольная в неприступную крепость с хищником в главных покоях.


   — Я немощно содрагаюсь бабьему простофильству... куда канут Пруды чистые... а я завижу в дорожке лунной... горы сваленного дерьма... скопы бешенного зверья... кровавые торги за краюху полусгнившую...


   Жуткие предсказания оборвали глаза волчьи, сверкнувшие из темноты, и до ушей кошачьих долетело:


   — Ещё не всё потеряно. Будем спасать отару.


   — Далась мне ваша жизнь общественная. Меня променяли на первого встречного. Я бессилен помочь.


   — А что, если хозяином Прудов тебя выберем, - обуреваемый предвкушением битвы, не унимался Алыч.


   — Откроем приют одичалым бандам... и дело с концом.


   — Погоди, а как же искусство быть особенным?


   — А что, мне петь прикажешь?


   — Э, это самое, я пить хочу, - протыкая икотой потёмки, вернулась морда баранья, - В пойле нет воды.


   — Эврика, - завопил новый хозяин хутора, встав на задние лапы, - Мы научим овечек петь! Будем давать концерты и беречь поголовно, редчайшее достояние - блеющие музыканты!


   Алыч наморщил лоб, но звука не выронил, заметив белое пятно, подкравшееся к миске с мёдом.


   — Сюда иди, - рыкнул волчий пёс настолько доходчиво, что баран вмиг перстал икать, - Этот корм заслужить надо. Доложи-ка обстановку в логове.
   

   Изголодалый крысак, подражая ожиревшему коту, привстал на задние лапы и охотно доложил:


   — Аист в хату отменяется. Гость заверил хозяйку в том, что она избрана для выделки шерсти викуний не случайно, а потому что является непорочной рукодельницей. Лучшей! На тыщи вёрст в округе. Ну наивная наша и поплыла.

   
   Лапой пододвинув белого осведомителя к своей миске, Алыч изобразил гримассу, ничего не сказав, зато рыжий хозяин хутора мгновенно фыркнул:


   — Погоди, стало быть, земноногие готовят покушение не на хозяйку, а на Пруды чистые, - вздыбив шерсть, смекнул кот.


   — В таком случае, уважаемое братство парнолапное, теперь придётся каждому из нас, кто отважится отстаивать чистоту Прудов, вступиться в особенные потоки лунные, - чётко придал огласке свою мысль Алыч, - А для пущей отваги надо бы мёда отведать каждому!.


   — Бе-ездельники! Бе-еситесь, бе-еспечные, - остервенело потряхивая рогами, из овчарни вышел козёл Беня, звякнув колокольчиком. За ним показалась покорная головка Буси. Завидев красавицу пышношёрстую, баран Ээ дико осмелел и шагнул навстречу, выпирая обезжиренную грудинку:


   — Э, это самое, колокол снимай! А то разбудишь всех, олух сигнальный!

 
   Осознав то, что внезапной дерзостью заслужил медовуху из волчьей миски, баран Ээ вывалил свою здоровую розовитость языка и махом убрал остаток лесной янтарной смоли, подчистив днище. Впервые наслаждаясь всеобщим вниманием, баран осмелел, вдруг став другом волка.


   — Э, это самое, вместо соли -- лижем мёд. Авось помогёт.


   — Братцы, - почесав за ухом и отгоняя комара, буркнул Алыч, - Нам бы план скумекать, как рассвет встречать будем.


   — Увжаемые домочадцы! Прошу не расходиться! Добычу мёда я беру на себя, - изъявил инициативу кот, подбегая к Толмачу, - Айда за мной. Давненько я ту дверцу вскрыть пытался.


   Предательская икота снова торкнула барана Ээ, и жаждущие влаги его конечности, спотыкаясь, поплелись к зеркальной заводи. За ним последовала Буся, туда же и козёл.


   А крысак Грыг, смакуя послевкусие медовой благости, уже по-свойски прильнул к щетине волкосаба и деловито скумекал:


   — Надо бы музыкальную атаку обсудить. Поющие барашки - идея сносная. Если невиданное зрелище успеть подать к завтраку людей, то можно выиграть время. Хорошо бы Толмача заслать на соседний хутор. Тамошняя шантропа тоже рискует обрести удел остаться не у дел. Одну на всех ведь воду пьём.


    Но Алыч слушал тишину, остро навострив уши, подняв морду в небо. Он был спокоен и непоколебим всегда, когда предчувствовал грядущий бой.


   — Да, конечно. Вместе мы справимся. Так говорили братья мои сослуживые, - ответил опытный страж всеобщего спокойствия.


   — А меня люди воспитали сжирать своих. Теперь и сам не понимаю, с чего я разомлел, - подражая дозорному псу, принял позу привала крысак, - От голода, я зверь. А в тебе, скажи пожалуйста, откуда такая сверхуверенность?


   — Эх, со стороны оно и выглядит как безумная вера в себя. Но в миг броска внутрях такие спазмы оголтелого отчаяния случаются, что из груди рвётся небывалая дерзость. А потом падаю обессиленно в траву и удивляюсь сам себе.


  — Ага, а вороны с веток насиженных апосля каркают об эффектах авосьных случайностей, - подытожил белый крыс, - Мощь жизни отрицают, яйцеголовые.


   — А сила-то в мёде, браток.

----------

© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2023
Свидетельство о публикации №223041501864