Отдел первичного учета

С трудом прорвавшись через преграду,  в виде гиганской очереди к двери отдела вторичного учета, полностью забившей  узенький коридор на 3-ем этаже здания центрального управления, Николай Иванович направился к расположенной в самом конце коридора двери 239-го  кабинета.
 Здесь располагалось сердце всего ведомственного документооборота - отдел первичного учета.
 По обьему бумаги, проходящей через этот отдел по сравнению с другими, отдел первичного учета был настоящим адом.
На секунду Николай Иванович остановился у двери. Он  пытался вспомнить как и когда  попал на свою должность , но не мог.  А впрочем, это уже было не важно.  Глубоко набрав воздуха в грудь , он открыл дверь в отдел первичного учета.
Так , дойти до зеленой двери, здесь налево и до конца. Этот путь был для Николая Ивановича настолько набившим оскомину, что практически тошнотворным. Не выспавшись, нормально не позавтракав, немного приболевши , он вновь и вновь возвращался сюда , погружаясь в эту отвратительную тишину бессмысленных коридоров, где лишь иногда там или тут раздавался звук штамповки документов или грубые высказывания в адрес заблудившихся в этих стенах простаков, обычных  людей которые слоняются туда и сюда, уже не понимая , что же они здесь забыли, и какой в конце концов кабинет им нужен.
Наконец Николай Иванович оказался в знакомом помещении,  где он и принимал таких вот простаков, вернее рассматривал их заявления. И вовсе не на радость ему на столе уже лежала  целая стопка обращений.
"Так , что тут у нас", - Николай Иванович почесал постепенно образующуюся залысину.
- Обращение… Просьба перевести меня из третьего в четвертый… А черт, ни дат нет ни подписей…
Николай Иванович потянулся за печатью, “ОТКАЗАНО" - теперь красными печатными буквами красовалось поверх заявления, а рядом прописью - " нет подписей, нет дат”.
Николай Иванович тяжело вздохнул, казалось , что  стопка и не уменьшилась.
Теперь его ожидала обязанность  провести подобную операцию еще раз сто до конца рабочего дня, а то и сверхурочно, ведь остаток недоразобранных документов переходил в любом случае на следующий день, и до конца недели могла накопится такая куча макулатуры, что совершенно легко можно было и  выговор схватить.
                ***
«Так, ничего не забыть, подпись на листе заказа, подпись на обороте… две подписи на обороте… и дату, дату главное не забыть» - судрожно проговаривал про себя Николай Иванович. Вновь и вновь в голове его возникал образ заведующего отдела.
«Все документы должны быть готовы завтра!» - громогласно выкрикивал заведующий.
«Но ведь Петр Борисович завтра уходит в отпуск» - вновь и вновь несмело отвечал
  Николай Иванович.
«А мне какое дело, вам месяц был дан, МЕСЯЦ, чем вы занимались?
" Уволю, УВОЛЮ! "
Тут Николай Иванович поймал себя на мысли, а может оно и к лучшему?
Да нет нет, гнать от себя эти мысли. А кем я тогда буду,
может быть бомжом или вообще окажусь в тюрьме или в могиле.
Наконец , Николай Иванович со всем ужасом безысходности осознал, причина не так важна, он просто должен это делать. Просто потому , что он оказался в этой ситуации , в этот момент времени, и в этом месте. Сама структура этой бессердечной реальности была такова, и  она вновь и вновь воспроизводила страдания бедного Николая Ивановича.
Мысли Николая Ивановича были неожиданно прерваны появлением на проходной здания начальника отдела третичного учета Петра Борисовича.
«Неужели я успел?" - Николай Иванович кинулся к нему.
-«Петр Борисович, заказ , подпись нужна» – на ходу перебивчиво выкрикивал Николай Иванович.
- Отправьте мне почтой, такое надо согласовывать заранее, вы сами понимаете -
  отмахивался Петр Борисович.
- Но сроки горят, Петр Борисович -
- А что мне ваши сроки , у меня свои сроки, и на сегодня мое рабочее время закончено .
После мучительных уговоров,  уже стоя практически у дверей трамвая  , Петр Борисович нехотя расписался.
«Казалось бы такая мелочь, ну чего это ему стоило» - думал Николай Иванович. – «будто бы кого- то в отделе третичного учета волнуют сроки. Формальности – вот что их волнует! »
 «будто бы каждый заказ они выполняли вовремя, будто бы они их вообще выполняют . Так ладно подпись на листе заказа, подпись на обороте…»
И  Николай Иванович застыл от леденящего ужаса. Он забыл подпись на обороте.
Николай Иванович весь задрожал будто в горячке. На лбу его проступил пот.
Дрожащими руками он спрятал документы в папку.
Но времени на размышления не было.
В последний момент , еле впихнувшись в заднюю дверь трамвая  , он оказался зажат плотной толпой людей.  Петр Борисович каким - то невероятным образом, при всей своей тучности, уже успел протиснуться к другому концу трамвая.
Как Николай Иванович не пытался использовать свою маневренность и тонкотелость , он оставался совершено неподвижен.
Новый план заключался в том, чтобы перехватить Петра Борисовича прямо на  выходе, перед тем, как тот зайдёт в метро.
Николай Иванович сосредоточился  и собрал все силы в кулак. Он был готов как  натянутая упругая пружина в любой момент вырваться  и кинутся под ноги Петру Борисовичу.
«Теперь проблем быть не должно, первый то лист он подписал».
Николай Иванович вглядывался сквозь толпу пытаясь поймать глазами Петра Борисовича. Но взгляд его падал лишь на мертвецкие бледные угрюмые лица, потерянные глаза.  Невольно Николай Иванович задумался, а правда ли это живые люди, быть может это просто препятствие разделяющее его и Петра Борисовича, бессмысленная серая масса лишь осложняющая его жизнь.
После томительного ожидания , в конце концов прозвучал долгожданный звуковой сигнал остановки трамвая.
Николай Иванович рванулся в только начинавшие открываться двери. Секунда, неловкое движение и драгоценная папка с треском раскрылась, а все ее содержимое подхваченное порывом ветра разнеслось и закружилось  над тротуаром.
Пока Николай Иванович находился в прострации, Петр Борисович уже успел скрыться в метро.
Потихоньку начал накрапывать дождь.
                ***
Николай Иванович поднимался по лестничной клетке к своей квартире, не совсем осознавая свое состояние. То ли это была злоба, то ли разочарование, а может быть тоска. За годы работы в отделе первичного учета все эти эмоции слились для него в один темный дымящийся комок в его груди подступающий к горлу. 
Он уже стоял у двери, когда из квартиры напротив раздался детский плач. Для Николая Ивановича это было не в новинку, такое частенько бывало когда он возвращался с работы. Он  не знал никого из своего дома, и мог строить только догадки о том что происходит в загадочной квартире напротив. Несколько раз он даже пытался звонить в дверь, чтобы выяснить не обижают  ли там ребенка. Но попытки его были безответны, а для чего-то большего у него не хватало ни сил не времени.
Николай Иванович вошел в свою квартиру и положил сушить  свое промокшее насквозь пальто. Он сильно замерз и в горле саднило.
«Так  сейчас надо сделать себе чай  , потом закончить с заявлениями а потом… потом отчет, сдавать надо уже завтра, времени развлекаться особо нет».
«Ладно чего там заявления, их немного, начну с отчета, отчет вот еще  даже не начат» - думал Николай Иванович заваривая чай.
Несмотря на согревающий эффект чая Николай Иванович чувствовал что болезнь развивается, он начал шмыгать носом, а горло уже во всю разболелось.
«Надо начинать отчет».
Николай Иванович уселся за печатную машинку.
«Так… Эффективность предприятия в третьем квартале по данным отдела первичного учета составила…».
Николай Иванович все никак не мог собраться с мыслями.
«Кажется температура поднимается, еще этот непрекращающийся плач, абсолютно невозможно, невозможно находится в такой обстановке».
Николай Иванович померял температуру - 38,8.
«Становится жарковато».
Николай Иванович открыл форточку, где все еще бушевал уже ненашутку разыгравшийся дождь. Казалось в комнате жарко словно в печи.
«Ладно, надо немного поспать, может полегчает… А потом сразу за отчет…»
Николай Иванович расположился на диване в прихожей. Он все никак не мог заснуть. Сначала ворочался, все никак не найдя удобную позу, затем задыхался от царапающего горло кашля, а затем…
Николай Иванович понял что плач усиливается, он становился все громче, будто превращаясь толи в собачий вой толи в крик.
Уже казалось что он звучит в его квартире.
«Да что, черт побери, там происходит».
Воскликнул Николай Иванович.
«Это просто невозможно, так невозможно заснуть! Здесь невозможно находиться! »
Николай Иванович со всей решительностью вышел из квартиры и направился к этой дьявольской двери напротив.
Несколько раз он звонил, стучал. Но за дверью ему отвечали лишь нарастающим воем и ревом.
Николай Иванович уже и сам перешел на крик «Открывайте черти! Что у вас там творится, я предупреждаю, если не откроете я буду ломать дверь ! Замолчите прекратите шуметь, я вызову полицию!»
Совсем обезумевший Николай Иванович начал своим жалким телом  пытаться проломить тяжелую дубовую дверь.
Он со всей дури навалился на нее  и на его собственное удивление услышал хруст. В двери образовалась вмятина на пару сантиметров, словно сама дверь была сгнившей изнутри. Николай Иванович навалился еще и большой кусок провалился во внутрь квартиры, а образовавшейся проем заполнили дым и пламя.
Перед взором испуганного Николая Ивановича огонь полностью поглотил дверь. Теперь из проема вырывались лишь языки пламени за которыми ничего нельзя было разглядеть, и там был плач и скрежет зубов.