Дирижабль

- Если захочешь еще раз встретиться, найдешь меня здесь.
С этими словами этот нахал протянул мне лист бумаги. Он действительно думает, что я буду его искать? Надо же, а казался умным. "Казался? Когда это ты успела понять?" - промелькнула ехидная мыслишка. "А ты в себе уверена? Похоже, этот парень тебе не по зубам."
Вот это подозрение и заставило меня промолчать и взять мятый листок, на котором, как я думала, будет написан адрес или номер телефона.
- Что это? - как я ни старалась казаться спокойной и безразличной, голос выдал удивление.
Рисунок. Дирижабль. Раньше такие штуки бороздили небесные просторы. Вроде бы я где-то об этом слышала или читала.
- Интересно, правда? Ну, до свидания. Захочешь встретиться... впрочем, я уже все сказал.
Он улыбнулся, энергично помахал мне руками, словно пчел отгонял, а не прощался, и убежал. Да, да, именно убежал, оставив меня в том самом поганом настроении, когда люди даже менее вспыльчивые чем я, совершают большие ошибки. Мне тут же захотелось разорвать этот рисунок на клочки и швырнуть их вслед этому недоумку, но я сдержалась. В нашу вторую встречу, когда он (да, да, он, а не я) попытается пригласить меня в ресторан, вот тогда я и припомню ему эту идиотскую шутку и растопчу его рисунок. Забавно будет посмотреть на его расстроенную физиономию.
В том, что все произойдет именно так, я не сомневалась. Не было ни одного человека на всем белом свете, который мог сопротивляться моему обаянию, ведь я - гладкое и слегка брехливое зеркало, в котором мои собеседники видят свое улучшенное, приглаженное, почти идеальное "я". Такой уж я родилась, и это странное свойство моего характера или, скорее, личности, открывает передо мной любую дверь и любое сердце.
Моя мама - человек-холст, человек-глина - податливая и послушная чужой воле. Мой отец лепил из нее энергичную карьеристку, а когда мама "доросла" до руководящего поста, вдруг понял, что не такая жена ему нужна и вместо того, чтобы маму "перепрограммировать", он ушел к другой. К идеальной, почти карикатурной домохозяйке - пышной и уютной, обожающей готовить, убирать и вышивать. Возможно, папа просто устал от трудной роли скульптора или ему наскучила мамина идеально сформированная законченность и захотелось чего-то новенького? Может быть, но он подло поступил, бросив свое "творение" на произвол судьбы. Без твердой, направляющей руки мама растерялась и растеряла весь свой нажитый капитал, то есть должность, зарплату и достаток. Я в то время (мне было лет 10, и о своей "зеркальности" я тогда еще не подозревала) не только не помогала ей, но и нечаянно усугубляла ситуацию. Ведь во мне мама видела те же беспомощность и отчаяние, увеличенные чистотой отражения. Будь мама уверена в себе, она бы узрела абсолютно другую картину, но... Наверное, мы бы с ней пропали, если бы не новый "творец" - Владимир Васильевич - военный, вдовец, истосковавшийся по домашнему уюту и аромату сдобы. Да, судьба умеет ехидно скалиться и временами ведет своих подопечных весьма забавными маршрутами. Так моя мама, не умевшая даже картошку пожарить, стала домохозяйкой, помешанной на готовке, уборке и воспитании своих дочерей. Лиля - отпрыск Владимира Васильевича - была моей ровесницей и мама сразу безоговорочно приняла ее, как, впрочем, это сделал и мой отчим, сказавший, что мы теперь обе его кровиночки, и он никому не даст нас в обиду. Слово он сдержал, да и отчимом оказался хорошим, внимательным, заботливым. Лилька, как мне кажется, тоже сразу меня полюбила, а я только имитировала родственные чувства. Проще говоря, притворялась. Почему? Не знаю. Может быть я надеялась, что мой родной отец вернется и хранила свою любовь для него? Возможно. Кроме того, ни отчим, ни Лиля мне не были нужны. Я понимала, что маме они необходимы, поэтому и делала вид, что мы - одна семья и такие дружные, что у любого скулы от зависти сведет.
Я понемногу росла и уже начала принимать и изучать свой странный характер, вернее, некоторые его свойства, которые могут стать моим главным оружием, перед которым мир падет, предварительно положив к моим ногам все свои сокровища.
Я прекрасно ладила абсолютно со всеми. Поначалу я не понимала, почему со своими одноклассниками я разговариваю по-разному: с одними тихо и по-умному, с другими я могла гоготать на весь школьный двор и рассказывать пошлые анекдоты. И, что самое интересное, я делала это искренне, меня словно подменяли, я постоянно играла какие-то роли, необходимые именно в этот момент. Но никто не мог бы укорить меня за двуличие и обман, я всегда была искренна. Это тяжело объяснить словами. Возможно, это может показаться проклятьем, но я считала это даром и наслаждалась им ежеминутно.
Уже позже я так и стала называть себя - зеркало. Все ведь любят смотреть на себя! Да, да, все, я в этом уверена! А когда зеркало еще и немного преувеличивает все достоинства и молчит о недостатках - это вдвойне приятно.
Конечно же, я всегда была окружена вниманием. Подруги, друзья, кавалеры обрывали домашний телефон и наперебой звали меня то на прогулку, то в кино, то в кафе. Мне было из кого выбирать, но я ждала если не любовь, то некую уникальность. Человека, который смог бы меня удивить и показать мне свое не отраженное "я".
Домечталась и встретила этого странного типа по имени Арсений.
- Хочешь конфету? - это были его первые слова.
Я сидела на лавочке и пыталась читать книгу. Слова выскакивали из моей головы, не желали складываться в предложения, а уж смысл прочитанного даже не витал над моей макушкой, а сразу уносился в неведомые дали. Все потому, что я очень волновалась за маму. Не в силах вдыхать стерильную вонь больницы, я сказала, что подожду маму на улице. Все равно мне не разрешили зайти в кабинет и выслушать суровый (как потом оказалось, совсем мягкий и абсолютно не смертельный) приговор врача. Я грызла ноготь, а меня грыз ужас. Я пыталась представить свою жизнь без мамы. У меня не получалось.
- Не волнуйся, все будет хорошо!
Вот бестолочь! Не хочу ни с кем разговаривать, неужели не понятно? Я исподлобья, мрачно глянула на улыбчивого молодого человека.
- Меня Арсений зовут, а тебя?
Я промолчала, надеясь, что он наконец-то прозреет и уйдет, но потом вдруг поняла: лучше отвлечься от мрачных мыслей и поговорить с Арсением, тогда и время пролетит быстрее.
- Лиля, - зачем-то соврала я, назвав имя сводной сестры, и вдруг в моей голове словно выключили свет. Нет, я не упала в обморок, мне не стало плохо, просто все мысли куда-то исчезли, и мне показалось, что если хоть одно слово просочится в мой разум, оно будет скакать в черепушке, словно мячик, отлетая от стенок черепа. Космическая пустота, нереальная и необъяснимая. Я уставилась на собеседника, пытаясь хотя бы отразить его чувства и эмоции, хоть чем-нибудь заполнить жуткую пустоту.
Но этот Арсений тоже молчал и задумчиво улыбался. Я не знаю, сколько мы так просидели. Я - словно замороженная непонятной силой, опустошенная и напуганная, и он - непонятный, загадочный. 
- Если захочешь еще раз встретиться, найдешь меня здесь, - он вытащил из кармана листок бумаги и протянул мне.
Пустота в моей голове вмиг исчезла, и на ее место явились вполне предсказуемые мысли о нахальстве моего собеседника.
Вот так мы с ним и познакомились. И почему я решила, что он сам будет искать меня? А как мне найти его по этому рисунку? Глупости, все глупости! Я сунула бумагу в книжку и думать забыла и о дирижабле, и о странном Арсении. Ко мне бежала радостная мама, и я наконец-то смогла вдохнуть полной грудью.
Так бы эта немудреная история и закончилась, если бы рисунок, на котором был изображен величественный дирижабль в закатном небе, не нашла Лиля. Лиля - моя сводная сестра, которую я до болезни мамы считала наивной курицей и слегка жалела. Лильку легко было обмануть, она наивно хлопала голубыми глазками и верила любой ерунде, которой ее кормили. Мне искренне было жаль эту безвольную дуреху, податливую, тряпичную марионетку, какой я ее привыкла видеть. Все изменилось, когда маме поставили страшный диагноз.
- Я скоро умру, девочки, - однажды сказала нам мама и расплакалась. Меня обуяли ужас и безысходность, а эта безвольная Лилька вдруг взъярилась.
- Я уже потеряла родную мать, - слова, которые в других устах показались бы пафосными, Лиля сказала просто и жестко, бросая вызов самой смерти, - я не собираюсь терять и хоронить и тебя. Нет, ни за что, не сейчас.
Лиля мрачно посмотрела на маму, словно та специально заболела и твердо заявила, что анализы надо перепроверять и искать другого специалиста.
Сказать, что я была поражена... с чем бы сравнить мои чувства? Наверное, я не так удивилась бы, увидев живого единорога в нашем дворе. Мама, отчим и я смотрели на Лильку, открыв рты, а та, новая Лилия, уже просматривала мамины анализы (как будто бы она хоть что-то в этом понимала!) и требовала, чтобы отчим открыл записную книжку и поднял на ноги всех знакомых и не знакомых, чтобы найти маме самого умного и опытного врача. Лишь тогда я поняла, что внутри размазни Лильки есть стальной стержень такой крепости, которой даже отчим может позавидовать. Сестра пробудила нас всех от жуткого кошмара, и мы начали действовать, чем и спасли маме жизнь. Если бы не новые исследования, не другой врач, мама бы умерла не от самой болезни, а от ее осознания. Она бы убила саму себя мрачными мыслями и предчувствиями. Мама жива и по сей день, а Лилю я с тех пор слегка полюбила и безмерно зауважала.
- Кто автор? Откуда это у тебя? - листок с нарисованным дирижаблем дрожал в Лилиных руках. Сестра так волновалась, словно вытащила самый счастливый билет на главном жизненном экзамене. Забегая вперед скажу: так оно и было.
- Нравится? Забирай! - странная встреча уже испарилась из моей головы, и я с трудом вспомнила, зачем вообще мне подарили эту примитивно нарисованную картинку. - Автора, вроде бы, зовут Арсений. Да, точно! Именно так! Подкатывал ко мне с полгода назад. Помнишь, когда мы с мамой за результатами гистологии ездили? Именно в тот день. Такой странный молодой человек! Сказал, если захочу с ним еще встретиться, найду его здесь и презентовал эту мазню. Наивный!
- Можно я возьму этот рисунок?
- Ты оглохла от счастья? Сказала же, забирай! - мне было приятно сделать для Лили что-нибудь приятное, все-таки я ее немного любила.
- Знаешь, этот дирижабль мне снился уже несколько раз. Именно этот! Забавно, правда?
- Совпадение, - я пожала плечами и заговорила о другом. Подумаешь, какой-то дирижабль! Да и то, что мы видим во сне, потом плохо помним. Лилька просто ошиблась. Так я подумала, но сестра была уверена в своих видениях. Повесила рисунок над кроватью и перед сном внимательно его разглядывала, пытаясь найти в нем скрытое послание, вроде номера телефона или адреса.
- Он так и сказал? Найдешь меня здесь? - спрашивала Лиля так часто, что я, в конце концов, разозлилась и пригрозила разорвать эту мазню на клочки, только чтобы сестра подумала о чем-нибудь другом. Об учебе или о кавалерах. Мы обе тогда учились в строительном институте. Я пошла туда, потому что там можно было присмотреть себе выгодную партию, а Лилька, как я думала, просто прицепилась ко мне. Возможно, так оно и было сначала, но потом оказалось, что у моей сестры талант, и учеба ей дается легко, намного легче чем мне. Впрочем, я туда шла не за знаниями.
Как я уже сказала, в поклонниках я не испытывала ни малейшего недостатка. было из кого выбрать, что я и делала: спокойно, методично, взвешивая все плюсы и минусы характеров и пока еще зыбких перспектив. Лиля же ни с кем не встречалась, говоря, что ее избранник будет человеком особенным, и она сразу же его узнает, при первой же встрече.
- С таким настроем ты останешься старой девой, - пытались переубедить сестру мама и отчим, которые за нас обеих очень переживали.
- Понимаешь, когда прошел больше половины пути и оглядываешься назад, хорошо видишь все ямы, преграды и ловушки. И конечно же хочется уберечь вас от очевидных ошибок, - так говорила нам с Лилей мама и обнимала нас, пытаясь защитить от всех невзгод. Я в подобную лирику не верила и думала, что уж я-то никаких ошибок не совершу и эта самая жизненная дорога у меня будет светлой и широкой. Наивно, глупо, банально, что жизнь мне и продемонстрировала. Мне сейчас почти сорок. За плечами три неудачных брака и один тяжелый развод. А все потому, что я считала себя очень умной, старалась перехитрить ход событий и время. Но я не признаю поражения, у меня впереди еще много времени, да и мой шанс меня ждет, просто я его пока боюсь, не готова я увидеть свое "я", свою настоящую суть.
Вот, снова забежала вперед. Вернусь в те дни, когда мама и отчим светились от счастья, скинув с плеч страшный диагноз, я бегала на свидания и радовалась каждому дню, а Лиля пыталась разгадать загадку рисунка, на котором парил дирижабль. И у нее ничего не получалось. Рисунок молчал, не желая раскрывать тайну нахождения своего автора.
Как красиво написали бы в романах: "И вот однажды..."
И вот однажды Лиля исчезла. Я проснулась, а ее кровать была пуста, хоть и смята. Вся одежда, документы, ключи были на месте. Ночью ничего меня не будило, двери не хлопали, и как и куда могла исчезнуть Лиля никто и представить себе не мог. Милиция, расспросы, слезы, бессонные ночи. Отчим посерел и сгорбился, мама не переставая плакала, а я пыталась вспомнить хоть что-нибудь, что пролило бы свет на Лилино исчезновение. Хоть одно словечко, хоть одну зацепку.
Эта негодяйка появилась также неожиданно, как и исчезла. Я проснулась, а Лилька спит себе в своей кровати, как будто бы она никуда не пропадала. Наверное не стоит описывать бурные слезы, радость, а потом и скандал, и угрозы показать Лилю лучшему психиатру города.
- Ну правда же, я была в картине! - твердила Лилька и несла абсолютную чушь. Как она представила, как идет к этому дирижаблю, как открывается дверь гондолы (вроде бы эта штука так называется?) и как ее приветствует ее самая настоящая любовь, которую зовут... конечно Арсений. И как они провели вместе всего лишь несколько часов. Просто поговорили, узнали друг друга и, конечно же, влюбились.
- Лиля, что за чушь! Скажи правду, где ты была? Ты цела? С тобой ничего не делали? - мама обнимала Лильку и осторожно гладила ее по голове, словно боясь, что от этих прикосновений дочь снова может исчезнуть.
- Я была в картине, мама, я не вру! - тоже ревела Лилька, а я чувствовала, что сестра действительно говорила правду. Но поверить в такое? Все-таки единорог под окном реальнее, чем неделя, проведенная в картине.
- Зачем ты нас обманываешь? Что скрываешь? - кричал на Лильку отчим и трясущимися руками наливал себе коньяк.
Да, те дни не хочется вспоминать. Много чего было, в том числе и подозрение, что Лилька слегка спятила. Ее рассказу так и не поверили, и когда тот самый Арсений пришел к нам свататься, дело дошло до вызова "скорой", ведь этот нахал не только заявил, что они с Лилькой уже подали заявление в ЗАГС, но и сразу же после регистрации уезжают жить к его родителям в забытую Богом глушь. Лилька счастливо моргала наивными глазенками и лишь головой кивала, как китайский болванчик.
- Там совсем не глушь. А институт я закончу заочно, - твердо сказала нам Лиля, и как мы все ее не пытались переубедить, у нас ничего не вышло.
По всем законам жанра, лет через пять, Лиля, сбежав от тирана или алкоголика мужа, должна была вернуться в отчий дом с сопливыми, орущими детьми и заплаканной физиономией. По всем законам жанра, я должна была стать женой состоятельного, обожающего меня человека и проводить жизнь в салонах красоты и в дорогих магазинах. Но, как я уже говорила, судьба умеет скалиться тем, кто все решил наперед.
Я живу в квартире мамы и отчима, а они переехали к Лиле, в ту самую глухомань. Построили дом, нянчат внуков (Лилька умудрилась родить тройню), завели поросят, разбили большой сад и живут так, словно впереди у них все время мира, словно они бессмертные. Я зализываю раны после очередного, неудачного брака (моя "зеркальность" меня подводит в последнее время) и всерьез раздумываю над предложением Арсения.
Кто он? С виду обычный человек, ветеринар по профессии, картины малюет изредка. Но почему в его присутствии меня накрывают тишина и пустота? Почему мне приходится силой выдавливать из себя слова, и я с трудом поддерживаю самый простой разговор ни о чем? Как он затащил Лилю в картину и зачем? И не украла ли сестра мою судьбу? Ведь картина изначально дарилась мне! Я смотрю на счастливую Лилю, на их семью и гладкую дорогу, по которой они идут все вместе, и меня немного грызет зависть. Могла ли я быть на месте Лили?
Однажды я набралась мужества и написала Арсению письмо, в котором и задала все эти вопросы. Если честно, я не ждала ответ, но он пришел, и был весьма неожиданным.
"Хочешь, я покажу тебе, какая ты есть на самом деле?" - написал мне Арсений. "Не бойся увидеть настоящую себя. Только так и можно идти дальше. И помни: шанс дается всем. Всегда. Исключений не бывает."
Возможно я когда-нибудь и воспользуюсь этим предложением, но пока мне страшно, я, как и всегда, обдумываю все "за" и "против". Самое ужасное, я не знаю, как буду жить после того, как увижу свое настоящее "я". Но шанс у меня есть, это и греет мою душу.
©Оксана Нарейко