Как я стал конструктором. Часть 6

 
                Фантастика

   Я пришел на работу намного раньше, чем обычно и сразу в цех. Там стояла любопытная компания во главе с Колобком, который был не то, чтобы подшофе, а в стельку пьян. Да! Подумал я, поспешил отдать перцепцию и толку уже никакого не будет.Юрок смотри сейчас будет все ровно. Смотри, какое отклонение от плоскостности в этом месте. Люди, имеющие техническое образование понимают, что это такое. Я посмотрел на датчик горизонта и сказал вчера было 0,3 в этом месте,  сейчас 0,2. Юрок уберика стойку магнитную.

     Ребята сборщики сами быстро убрали, не дав мне опомниться. Тут я с ужасом увидел у Колобка здоровый молоток. Он размахивается и бах по этому месту кувалдой точно где стойка с датчиком стояла и убрал. Мерьте быстро скомандовал он громко,  а сам держится за плиту, боясь упасть. Толя вскрикнул я ты че с дуба рухнул! Мерь Юрок-ухмыльнулся он. Поставили магнитную стойку с датчиком, я посмотрел,стрелка забегала около нуля. Толя, не держись за плиту, заорал я!  Другие места смотри. Я посмотрел и увидел кругом нули. Это место, где долбанул, он специально оставил для меня, чтобы показать мастерство.

    В руках у него была пластмассовая штука напоминающая кувалду - рихтовальный молоток. Колобок заранее, когда  был еще не пьян , то все заранее рассчитал-подумал я. Толя, но все может ведь вернуться назад через время. Юрок, а  перцепция будет? Я в восторге, а как же Толечка.  Я даже знаю, что ты сделаешь. Ты будешь эту плиту медленно успокаивать. Точно Юрок! Тащи сейчас перцепцию. Давай махнем после положительного результата! Двойную  перцепцию, и причем вместе, сказал он. Я махнул рукой, обозначив согласие. Ведь, как надо рассчитать удар, да еще в таком состоянии. Да уж опять вспомнилось, что все у нас с помощью молотка и кувалды. Ну, тут ведь такой точности добились этой штукой. Век живи-век - учись!

                Немного о другом.

   Жизнь моя резко изменилась! Дома я не о чем не мог говорить, так как в голове только работа. Однако это был период, когда я, познакомившись с человеком  одного из отделов института,  влился в туристскую группу куста « Радуга», которую возглавляла Татьяна Телегина. Таких кустов в Москве было где-то около 15.  В этот куст входила группа «Три сучка». Руководил группой на тот момент Лев Ханинаев. Однако он не был основателем группы, он был продолжателем традиций группы. Помню много интересных людей из куста «Разгуляй»; «Рэкс», «МУ-МУ». Мне довелось знать многих известных людей из кустов. Каждый куст, как правило, образовывался в каком-нибудь институте.

    Первый слет куста "Разгуляй" состоялся в 1976 году в Опалихе. Название куста произошло от исторического центра Москвы - площади Разгуляй, недалеко от МИИГАиКа. Основной базой куста "Разгуляй" был МИИГАиК (московский институт геодезии, аэрофотосъемки и картографии). Отцами  его можно считать группы «Глюк», «Ярило» и «Чупитра» (Чудище, питающееся травой), причем на тот момент группы «Ярило» и «Чупитра» состояли в других кустах КСП.  Я участвовал во многих слетах КСП, благодаря знаменитой тогда для меня, Татьяне Телегиной. Таня сумела в нашей группе «Три сучка» развить творчество и поставить его на очень высокий уровень. Она подбирала голоса так, как никто, умела организовать хоровое пение в самых необычных местах.

   Группа была поющей и ее приглашали на все слеты кустовые и городские т.н. КСП и КТП. Так я познакомился с музыкантами, певцами различных групп. Ходили мы в походы, в самые разные места Подмосковья и почти в каждые выходные. Я знал многих руководителей КСП и прошлого бардовского движения. Игоря Каримова, Чумаченко, Якименко, Евсенекина и других.       Официально  клуб авторской песни был зарегистрирован  по адресу ул. Трофимова 33 в 1978г, а закрыт был в 1982г.  Еще раньше концерты бардов проводились в ДК Энергетического института, в « Московском клубе песни», который был открыт в 1968 году и закрыт в 1969году.
Мне  очень запомнилось участие в  торжественном открытии помещения Московского городского КСП по адресу: ул. Трофимова, 33. Это было15 апреля 1979 года. В открытии и участвовал куст «Радуга» под Руководством Тани Телегиной. Она выбрала, для участия в открытии несколько человек из гр. «Три сучка». Пашу Смелова (горло гр. «Три сучка»), меня, Андрея Фокина, Веру Иванову и еще несколько поющих, и как она считала, артистичных товарищей.

    В клубе предполагалось создать свой театр, и я вошел в будущую театральную группу. Руководителем гр. был Саша Фукс. Мы ходили как на работу и учились театр. мастерству. В клуб можно было прийти просто пообщаться и почаевничать. Устраивались небольшие художественные выставки. Так помню, была выставка картин Соболева Вити, моя тоже.

     Вот как вспоминает об одном слете прошлых лет Игорь Каримов.

                Игорь Каримов о XXV слёте КСП

    1981. Весна. Готовимся к XXV слету. В Грузии на телевидении вышел фильм об Окуджаве. У Гербовицкого           родилась идея показать его на слете. Но с видеокассеты как лучше, а получилось... Впервые я видел ее такой возмущенной, к тому же не по делу. Идея с фильмом так и осталась висеть в воздухе.
«Проколовшись» на предыдущем слете, для XXV-ro, юбилейного, мы твердо решили найти хорошее место — сухое, красивое и малодоступное для «хвостов». Нашли. Высокий берег реки Нерль, естественное возвышение для сцены. Перед сценой много пространства и для различных действий типа «парада», и для размещения зрителей. Место было просто идеальное. Но это была уже Ярославская область. В чужую
область до этого мы никогда не забирались. Заказали две электрички и довезли людей до станции Итларь, заехав за предел, доступный для пригородных поездов, аж под Ростов Ярославский. Слет принял пять тысяч участников от клубов песни восьмидесяти девяти городов.

     Выступления на большой сцене, начавшись в субботу вечером, затянулись до самого утра, несмотря на заморозки, которые грянули в ту ночь. Помимо основной, было сделано еще несколько сцен, где объединенные в регионы кусты могли показать свое творчество. В воскресенье днем центром программы был грандиозный парад кустов: каждый куст в символическом действе показывал какой-либо интересный,
важный момент одного из двадцати четырех прошедших слетов. Наши художники превзошли себя, готовя оформление слета, особенно центральной его площади. Многометровые фигуры трех слонов, выполненные из раскрашенного оргалита, стояли на черепахе, панцирь которой был сложен из множества гитар.

    Все это сооружение венчала надпись «Штаб» — не заметить ее было просто невозможно. Художественно оформлена была и «раззявочная» — специальная площадка для кем-то потерянных и кем-то найденных на слете вещей, — как выяснилось, совершенно необходимое сооружение. Ведь люди теряли рюкзаки, спальные мешки, палатки, предметы одежды и обуви, тексты своих выступлений, топоры, детские горшки,гитары и даже... нижнее белье. Помню, после слета мы долго пытались разыскать хозяев, не забравших из «раззявочной» своего имущества. А нынешнего директора ЦАПа Таню Маталину ее штормовка с клубными нашивками «нашла» только через несколько лет.

   Итак, XXV слет проведен. Настроение хорошее. Мнение большинства тех, кто побывал на нем, положительное. Говорят даже, что это лучший из слетов последних пяти лет — и по организованности, и с творческой стороны, и по выбору места. Как никогда довольны им и иногородние гости. Не обошлось, конечно, без обычных мелких срывов и накладок, но в целом — удача.
Обычно сразу после слета горком комсомола приглашал к себе весь оргкомитет — для разбора  мероприятия, для того, чтобы сделать замечания и нужные выводы. Но на сей раз такой встречи не было. И мы решили, что, значит, никаких принципиальных замечаний к нам нет.

    21 мая в «Правде» появилась небольшая заметка Алексея Бойцова — нашего КСПшника, работавшего фотокорреспондентом в этой газете. Она была о слете, с двумя хорошими фотографиями. Первая публикация в «Правде» — значит, признание, — так думали мы все. И никто из нас тогда не подозревал, что эта заметка станет точкой крутого поворота в жизни КСП.
Есть такое банальное понятие: «роковое стечение обстоятельств». В дни после XXV слета именно это и произошло. Четыре обстоятельства были основными.

    Первое: как никогда пристальное внимание представителей различных организаций ко всему происходящему на слете. Вероятно, на это повлияла тогдашняя международная обстановка, связанная с событиями в Польше.

    Второе: та самая заметка в «Правде». Ее прочли все, в том числе и те, кто раньше ничего не знал о КСП. По-разному отреагировали люди на эту информацию. Одних она заинтересовала, других восхитила, третьих —насторожила. Многотысячная аудитория на фотографиях и особенно упоминание о КСП восьмидесяти девяти городов — это, естественно, вызвало много вопросов: что еще за непонятная организация, распространившаяся на всю страну?

    Третье, а по значению — главное: то, что именно в это время горком КПСС получил от ЦК указание —усилить работу с молодежью (Гришин, критикуя Андропова за разгул диссидентства в стране, нарвался наупрек, что у него самого под боком, в Москве, расцветает некая мощная организация).

   Четвертое: письмо из Ярославского обкома КПСС в адрес МГК КПСС. Оно поступило вскоре после слета содержало ряд претензий к этому непривычному для ярославских руководителей мероприятию, проведенному в их области.
Вдобавок примерно в то же время горком комсомола упрекнул Московский КСП в том, что в течение года клуб усиленно пропагандировал творчество В. Высоцкого: вечер в день его рождения в нашем клубе.

   И еще два момента, которые власти поставили нам в вину. Напомню международную обстановку. В Польше назревала революция, возглавляемая Лехом Валенсой, лидером «Солидарности». И вот на слете, в одном из театрализованных выступлений, которое пародировало различные телевизионные программы, прозвучало: «А теперь вашему вниманию предлагается передача "Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас!" — репортаж из Польши».

   И второй момент. Как правило, при уборке поляны после слета стеклотара (бутылки) собиралась в отдельные кучки, чтобы местные жители забрали и сдали. А здесь кто-то проявил инициативу и из этих бутылок выложил на склоне крупную надпись: «Слава КСП». Кто-то из «информаторов», видимо, прочел эту аббревиатуру как привычный лозунг: «Слава КПСС». Так и было доложено властям. Их возмущению не было предела. Заодно упрекнули, что слишком много было бутылок, почти тысяча — значит, была пьянка.

    Но давайте посчитаем: если на слете было пять тысяч человек, и если каждый выпил всего лишь по одной бутылке за все три дня (включая и пиво, и газировку, и соки), то разве это пьянка, учитывая природу, обстановку, друзей? А бутылок-то получилось бы в таком случае не менее пяти тысяч штук — огромное количество. На самом же деле речь шла всего лишь о тысяче.
В результате в начале июня поступила информация о том, что клубом серьезно заинтересовались в горкоме КПСС. И слухи оказались обоснованными. Дальше события развивались так.
                8 июня.
 
    Поскольку в горкоме комсомола на наши вопросы по поводу слухов ничего конкретно не отвечали, мы решили предвосхитить события и напросились на неофициальную встречу с одним из инструкторов горкома КПСС. Встреча состоялась, и мы — в который раз — изложили свои просьбы и предложения по улучшению работы клуба, рассказали о своих планах.
                13 июня.

   В лесу близ станции Школьная прошло традиционное собрание актива клуба. Первый вопрос:обсуждение предложения, сделанного еще до слета горкомом комсомола и МГСПС — о том, чтобы кусты работали при райкомах комсомола и домах культуры. Спор продолжался больше трех часов. Большинство руководителей кустов высказались «против».
   Второй вопрос: план работы на сезон 1981-1982 годов и оценка работы за  год (как явствует из этого, о намечаемом властями закрытии клуба мы к тому времени еще не знали). Обсуждение было деловым, предложения — интересными.Ночью руководители и актив клуба устроили большой концерт — сами для себя.
   На следующий день приступили к третьему вопросу — обсуждению кандидатур в правление горклуба, которое намечалось избрать осенью. Вначале сообща составили список всех вообще активных людей клуба.
Получилось примерно пятьдесят человек. Потом, обсудив каждого из них, список сократили до двадцати человек. На следующем этапе обсуждения каждого из них уже «привязывали» к конкретной работе. В результате получился следующий список кандидатур: Алексей Абрамов, Ольга Александрова, Ирина Алексеева, Михаил Баранов, Аркадий Гербовицкий, Игорь Каримов, Наталья Комиссарова, Владимир Ломов Татьяна Маталина, Инна Пахомова, Алексей Подвальный, Татьяна Телегина, Юрий Федоровский.

                30 июня.

    Нас (правление) вызвали в горком комсомола, к секретарю по идеологической работе, и довели до нашего сведения (в форме устной беседы, без зачтения документов) следующее решение МГК КПСС.
Идеологический и организационный контроль над КСП будет усилен, для чего в течение лета клуб будет реорганизован.
Все его члены поименно должны быть зарегистрированы, и впредь работать следует только при дворцах культуры по месту жительства, работы или учебы. В этих ДК будут выделены штатные единицы, ответственные за работу КСП. Координацию и контроль будет осуществлять методический центр, состоящий из должностных лиц.
 Вопрос о том, кому будет подчиняться этот центр — отделу культуры горисполкома,
городскому Совету профсоюзов (МГСПС) или же горкому комсомола, — будет решен дополнительно. В декабре 1981 года новая структура должна уже работать.
Последующие слеты — и конкретно XXVI — проводиться НЕ БУДУТ.
Мы узнали также, что за недостатки в работе Московского КСП работники горкома комсомола и МГСПС получили партийные взыскания.

                6 июля.
 
    По рекомендации сочувствующих «старших товарищей» мы начали вывозить из помещения клуба на Трофимова, 33 все вещи и материалы, принадлежащие КСП и приобретенные на общественные средства. Но на месте оставались поставленные своими силами стены, отремонтированные помещения, электро- и радиопроводка, аппаратура, отлаженная из ранее списанной и нерабочей, — все, во что были вложены силы, энтузиазм, время, а главное — надежды. Все это теперь приходилось отдавать безоговорочно, безо всяких объяснений «сверху».

                Конец июля.

 Наступил период летних отпусков. На это время мы, как обычно, клуб закрыли, и материально ответственный за помещение М. Баранов опечатал дверь. В оставшийся месяц лета члены Совета клуба —те, кто не уехал, — собирались в различных местах и обсуждали текущие вопросы и дальнейшие планы.

                Переживания

    Сборка первого изделия шла очень трудно. Проблемы были каждый день. Прямо во время сборки, я убегал к рабочему месту, чтобы что-то корректировать
переделывать , с учетом   своих промахов  и цеховых. Трудно было разобрать, чья вина, хотя все фиксировалось и везде были мои подписи. Никто вроде меня не ругал, но было тревожно и страшно. Казалось вот, вот вызовут и предложат уволиться с каким - нибудь нехорошим приказом по институту. Все как-то грозно молчали. Я нигде не чувствовал  поддержки, кроме шуточной, казалось мне, ведущего конструктора «Барона». Он, видя меня ошалелого,  говорил, три к носу, а лучше прими  дозу.

     Все время были проблемы с электромагнитными муфтами. Постоянно были сбои в зажимных устройствах. Я искал все новые и новые варианты зажимных узлов. Переделывали  в опытном цехе почти сразу, как только выходил чертеж. До сих пор не помню, как это все менялось в официальной и утвержденной документации. Все смотрели на меня, казалось  ждали моего срыва нервного, чтобы сразу набросится и раздавить. Начали пытаться получить необходимую и долгожданную опытную макетную заготовку, на работающей установке,  с необходимыми геометрическими параметрами,  и ничего.

    Была гонка. Приказ о сроках срывать было нельзя. Несмотря на это, при входе моем в опытный цех, где стояла установка, все как-то кивали и приподнимали головные уборы, приветственно здоровались и  как-то по доброму смотрели на меня. Основная операция на установке называлась «Схлопывание». Слышалось иногда:   Главному всхлопальшику –привет!  Только Колобок без злобы, зная все мои переживания, мог сказать: Приветствую главного всхлипальщика!
 
                Удача и план.

    Настал очередной рабочий день и как всегда, вхолостую включили установку. Она работала весь день, под наблюдением оператора и я тоже стоял рядом, но отходил, периодически, по делам в конструкторскую лабораторию. Вечером зашел в цех, остановил установку, никто мне не мешал при этом. Взял материал и зажал его в оба шпинделя станка.
 
    Запустил все и операция пошла, как по маслу. Все получилось. Так несколько раз и все получалось , без сбоев. Прошло время и надо было получать уже готовые изделия. Образовался новый научный отдел. Выделили спец. участки (чистые комнаты) для получения опытных образцов изделия. К этому времени уже изготовили два станка, а потом еще три. Станки  были подключены к специальному оборудованию, без нарушения герметичности и к контрольному оборудованию визуального наблюдения и измерительного контроля.

    Вся система управлялась автоматически, но под наблюдением операторов из научных отделов института. Открылось новое производство под руководством ученых. Самое удивительное, но я остался при своих. Лаборатория, где я числился, перестала быть ведущей. Начальник стал потихоньку спиваться. Я перешел, ведущим в научный отдел,   ближе к той теме, для которой я   разрабатывал и модернизировал станки.  В новом отделе я продолжал эту тему, пытался ликвидировать те недостатки, которые наблюдал в производстве изделий. На технических советах института все время выкладывались только положительные факты достижений. Все это опубликовывалось в различных научных статьях.

    При выступлениях  на технических советах,  я предлагал весь процесс, включая получение сырья, для обеспечения  получения изделий, автоматизировать. При этом ликвидировать контакт сырья с атмосферой. Все это не поддерживалось.   Многие показатели были ложными. Железная дорога рядом с институтом, где получали опытные образцы изделия, давала такие вибрации, что высокие требования по геометрическим показателям  изделия частенько нарушались. Необходимо было всю систему оборудования  по получению изделия гасить от вибраций. Это дорого и никто не хотел останавливать гонку. Догнать и перегнать Японию, такой лозунг висел над нами.

   Происходили иногда казусные случаи. Помню, как неожиданно приехал заместитель МЭПА посмотреть на тех. процесс. Идет производство получения изделия на нескольких линиях. Линии и оборудование расположены так в пространстве, что сначала они тянутся  вертикально, а далее горизонтально. Все это пространство не огорожено и только сотрудники в белых халатах наблюдали  за процессом. Так вот министр, не раздеваясь, прошел сквозь горизонтальные технологические линии, пересекая зал и  порвал все мало видимые, тянущиеся нити, изделия . Увидев, как задергались все стрелки приборов на вертикальных стойках, он удивленно спросил, а что они у вас так пищат да и стрелки крутятся во все стороны?  Потом поднял взгляд наверх и увидев меня, как ему показалось в халате не того цвета, сказал, а слесарю выдайте чистый халат.
 
   YGI
 Апрель, 2024 год.