Тайны елей у деревянных церквей

  В консерваторию мне пришлось поступать в Петрозаводске, мне ехидно передали личную угрозу от Профессора класса Арфы Синицыной, что меня в консерватории Ленинграда барыня не желает, вот сама лично на экзамен с дачи в ступе с метлой прилетит.
В Петрозаводске меня Ариадна Тугай пожелала.Ну экзамены я даже не помню. После зачисления всех собрали на говорильню, вдруг обрадовали: "Всех просят остаться, колхозам надо помочь, партия, комсомол, Родина, вы с радостью две недели будете полоть, а то отчислят". Ну кому как не музыкантам полоть, мы же от земли плоть.
  После нервных экзаменов, все были заторможеннные и голодные, деньги же у всех кончились, никто же не ждал, что еще две недели тут надо торчать.
 Ехали на труд час, лиазовский светлый автобус пробирался в каких-то колдобинах, и вдруг вокрун стали одни поля до горизонта. Мне дали рукавицы и послали куда-то в холм, в небо уходила моя морковная грядка, украшенная художественно поломанными ящиками. Сомневаюсь, что морковке помогло в жизни то, что мы с ней делали. Но я старалась.
  Чтоб побыстрее уползти подальше наверх и с глаз долой. За пологим подъемом оказалось не паханное разнотравье и шелестел светлый лесок. Я шмыг в него, а там золотой свет полосами нежной зелени, шопот, птичьи разговоры. Ошеломлённо стою и вижу чудеса, в травке грибов больше чем деревьев, красные, очень большие красные, оранжевые, огромные как сковородка, и важные такие, а у корней тоненьких осинок с толстенькие крохотульки. В жизни не видела столько грибов! В Ленинграде приходилось за каждым грибом бегать по лесам с ножом километры, а это собирать пришлось в рубашку, и потом жили неделю на этих грибах с маргарином.
Справа от грибного осинрика всё уходило вниз, блестела водная синь, манила, и еще два дезертира колхозного фронта, скрипач и виолончелист обнаружились. Это теперь я знаю что почти вся вода в Карелии Онега, это ее протоки. На том берегу уютно примостилась церквушка, бесхозная лодка на берегу провоцировала на побег. Недолго думая, мы вылили из нее воду, похватали вместо весел какие-то доски, как потом оказалось гнилые, и вперед! Ровно посередине одно наше весло сломалось, а второе уплыло, лодка стала кружиться, мальчишки орать греби туда, нет сюда, я хихикать, лодка тонуть. Вопли громче, мне смешнее, лодка пьяно вертясь куда-то все-таки плыла. Нас, обессиливших от хохота слабое течение запихало в кусты. Немного мокрые обошли церквушку, забрались на то ли крыльцо, то ли колокольню прямо в крыше над входом, пораженно сидели на теплых перилах, пахло деревом, видно было казалось космос, молчали. Счастье было ощутимым плотным явным.
  А рядом церковью как-то на особицу стояли огромные ели и смотрели вместе с нами и на нас, и несколько из них были совершенно сухими, сразу в голову пришло, что их молниями побило.
  Все это было очень давно, когда набрести на церковь в Карелии можно было запросто прямо в лесу, и они стояли открытые, целые, иногда с какой-то утварью, иконами, может и стоят они до сих пор потерянно. Рядом с ними всегда были высокие ели, даже на узком мысу или каменистом острове, явно нарочно посаженные ёлки. А теперь почему-то нет, даже фотку найти не смогла. И похоже люди подзабыли, что так надо было.
  Ель особое дерево, в традиции рядом с жильем ей не место, ну если точнее, то вообще деревьям рядом с людьми не место, лес людям враг, и уж точно никому в голову не приходило, что его надо особенно как-то охранять, лес очень быстро все человеческое захватывает, ну такое было мировоззрение в деревне, и сейчас такое на самом деле. А ель вообще дерево сопровождающее посмертные ритуалы, лапы еловые бросали по пути похоронных проводов. Около храма и кладбища ели только и было место, но еще как громотвод, в смысле молниеотвод, мне кто-то из местных об этом говорил.
  Хотела понять, почему именно ель, она ведь не быстро растет, вот осина быстро. Искала в свойствах древесины, оказалось сложно мне, а удельная электропроводимость меня доконала. Не буду настаивать, но свойства ели немного отличаются, в сухом состоянии она больше диэлектрик, а в мокром у нее больше проводимость по сравнению с другими, хотя есть круче, например, граб и дуб, только в Карелии они гости. И смолистость под корой в случае, если дерево наполнено соками может превратить ствол в изолированный провод. Но это не точно, потому что есть особенность проводимости, если удар молнии придется сбоку, то ель сгорит, сопротивляемость поперек волокон древесины гораздо больше, поперек ствол диэлектрик, там еще смола. Нашла, что на мокрых каменистых почвах корни ели мочковатые, то есть растут поверхностно разбегаясь вокруг и утончаясь, предположу, если молния попадает в верхушку, то все тысячи вольт уходят в почву и разветвляясь в многих корнях падает напряжение.
Уверена в забытой традиции выращивать для предохранения деревянных соборов ели рядом, не уверена, что доказала почему так.
  А вообще, мне просто ужасно жаль, что невижу нигде больше этой картины, как строгие простые, даже сиротливые церквушки стоят под охраной громадных елей, ёлки - стражи, стоят почтительно чуть отступя, шатровые ели охраняют шатры сводов, и вместе устремлены в небо и выше.
В Еловом лесу молиться, в берёзовом веселиться.
В заповеднике Малые Корелы под Архангельском и Василёво под Торжком и деревянные церковки стоят как положено между больших елей.