Джимми, Джимми, Джимми!

Из книги "Корреспондентские застольные"

По ночному, скупо освещённому Ашхабаду, по практически свободному от транспорта проспекту Свободы несётся мотоциклист. Двухколёсная машина роскошного тёмно-вишнёвого оттенка перемигивается огоньками, как новогодняя ёлка гирляндами. Потому что это и есть гирлянды, прикреплённые к «ижаку» по контуру крыльев, вокруг сиденья, вдоль руля. Но это ещё не всё. Гирляндой украшен и шлем мотоциклиста, и большой двухкассетный магнитофон «Sharp», примотанный к багажнику и орущий на полную мощь бесконечно любимую туркменской молодёжью песню из индийского кинофильма «Танцор диско».

— Джимми, Джимми, Джимми! Ача, ача, ача! — раздираются динамики, легко пере-крывая мотоциклетный движок.

— Джимми, Джимми, Джимми! Ача, ача, ача! — во всю глотку блажит улетевший во всех смыслах «полночный ковбой». Какой восторг!

Сверкающая индийско-туркменская феерия проносится мимо. Но прохожие не торопятся расходиться. Проспект не слишком длинный. Для «ижа». Минут через пять-семь гонщик вернётся с новой любимой песней. И она тоже не обманет ожиданий потенциальных слушателей.

Когда по местному, туркменскому телевизионному каналу показывают индийский фильм — Ашхабад на три четверти пустеет.
 
Да что там говорить, я и сам постепенно полюбил яркие индийские фильмы. Будете смеяться, до сих пор помню удивительные имена актрис и актёров. Радж Капур, Хема Малини, Зенат Амман, Митхун Чакраборти, Амитабх Бачан — музыка! Да, наивны и в некотором смысле безыскусны киноленты, в которых снимались эти звёзды Болливуда, но… Есть в бессмертной классике индийского кино что-то истинное, искреннее, незамутнённое. А краски какие!

Теперь трагикомедии немного.

Когда Советский Союз перестал существовать, по бывшим советским республикам прокатилась кровавая волна цинично и хладнокровно организованных бесчинств и погромов на межнациональной почве. А единственной страной, где переход к суверенитету оказался бескровным и по факту спокойным, оказалась Туркмения. Во-первых, конечно, оперативно и чётко сработал Комитет национальной безопасности. На опережение. А во-вторых (хотя это тоже некоторым образом входит в во-первых), власти применяли очень простое, но действенное средство.

Как только по городу начинали курсировать распространяемые провокаторами упорные слухи о том, что, скажем, в выходной день погромам подвергнется какая-то из ашхабадских национальных диаспор, то…

Местный телевизионный канал сразу приступал к тотальной демонстрации самых популярных индийских фильмов с утра до вечера и с вечера до утра. И тогда по субботним вечерам и воскресеньям город бывал практически пуст и тих. Как во сне. Одни опасались выйти на улицу, другие торчали по управлениям и воинским частям, готовые к немедленному действию, а третьи — в подавляющем своём большинстве — в это время жили насыщенной и бурной киношной индийской жизнью. «Бродяга», «Мой любимый раджа», «Зита и Гита», «Господин 420», «Рам и Шиам», «Танцуй, танцуй!» — совсем другой, удивительный мир! Словом…

… кому надо, тот пусть и идёт громить. А никто не шёл. Никому на самом деле не было надо. За редким исключением. Но я уже упоминал о тех, кто решительно прижал к ногтю это исключение. Ну и, как вы понимаете, индийское «оружие» было всё же далеко не основным в арсенале средств и способов противодействия провокационной риторике, подстрекательским действиям и их последствиям.

Да простит меня Аллах, ибо порой мне начинает казаться, что туркмены сами распускали страшные слухи именно для того, чтобы провести выходной день в столь любезной их сердцам Индии. Шутка, конечно! А вдруг нет?!

Должен честно признаться, я очень часто и с большой ностальгией вспоминаю тот, советский ещё Ашхабад. Своим теплом и красками он и сегодня — через годы и расстояния — греет мне душу.

Джимми, Джимми, Джимми! Ача, ача, ача!