Ад - наш добровольный выбор

   Борьба за лучшее место под солнцем, за главную роль в вечном спектакле нашей жизни под достаточно грозным названием - кто кого, пожалуй, не только не затихает, но порой даже разгорается с новой силой. Это происходит потому, что в нашей жизненной драме никто не хочет довольствоваться второстепенными ролями. Ведь, в конце концов, это же так унизительно - быть вторым.

   Все хотят быть первыми. Как это нам знакомо, не правда ли, и как это порой бывает противно, когда смотришь на всё это и думаешь про себя - неужели это всё, на что способны мы - люди.

    Конкуренция за право быть лучшим - вот что движет нашим миром испокон веков. Как же становится обидно, что ничего другого за это время людьми так и не было выдумано. Хотя надо отдать им должное, робкие попытки изменить парадигму всё же порой имели место быть. Но увы, благие намерения оставались всего лишь намерениями, а алчная до первенства, ненасытная до власти над ближним, человеческая природа, со всеми вытекающими из неё пороками оставалась в сущности своей такой же мерзкой и страшной в своей убогости и безбожии, какой она сформировалась когда-то на заре происхождения человечества и всё это время оставалась неизменной уже много и много тысяч лет. Главным же трендом такой безобразной по своей сущности природы человека, как всегда был и теперь остаётся его поединок за лидерство, его борьба, лютая, безкомпромисная, борьба не на жизнь, а на смерть, борьба без правил и без мало-мальски справедливого и беспристрастного суда.
 
   Почему происходит такое? Почему некому вмешаться в этот беспредел? Почему в мире, где мы живём всё решается через грубую силу и только через неё? Где наша людская нравственность, которой мы - люди на каждом шагу кичимся как исключительно своим достоянием? Она лишь красуется на наших, замаранных кровью наших же сограждан, одеждах, орденами и медалями издевательства над человеческой совестью и его порядочностью. И нам это кажется вполне нормальным, ведь по-другому мы же жить не умеем. От того, наверное, и храмов понастроили, ведь самим же стыдно и противно становится. Однако наше запоздалое раскаяние заканчивается сразу же после первого же нашего выхода из храма.
 
   Мы - люди всегда жили двойной жизнью для себя и для других. Двойная мораль - это наш стандарт, наша эксклюзивная фишка. Мы любим благословлять друг друга в дружеских застольях, а, встав из-за стола, вдруг тут же начинаем плести против своих же друзей подлые интриги. Порой мы, без зазрения совести, мечтаем лишь о том, чтобы эти последние поскорее сломали себе шею, чтобы потом занять их место с непорочными глазами, сочувствующих их горю, верных друзей.

   Но самое тошнотворное и труднопереваримое бывает то, что любое наше занятие мы всегда облекаем в форму бескорыстной любви к своей родине, с думами о которой мы не расстаёмся с раннего утра и до позднего вечера. Но на самом деле предметом нашей неустанной заботы всегда была и остаётся лишь наша собственная персона, а всё остальное лишь ширма для удачного осуществления наших эгоистических замыслов.

   Однако нас, за редким исключением, никогда по-настоящему не интересовала наша родная страна, к которой мы всегда относились как к редкой возможности взять от жизни максимум того, что она нам может дать. На меньшее мы никогда не были согласны, ведь скромность всегда была увы, не нашей любимой территорией. Зато нам всегда нужна была страна, лишь как, защищенная идеей патриотизма, арена для борьбы с реальными нашими соперниками, которыми кишмя кишела наша жизнь, потому что мы её себе именно так представляли. А по-другому мы просто её не воспринимали, не дано было, что ли. К нашему большому сожалению,  у нас так никогда и не появилось другой, встроенной в нашу дурную голову более благородной и достойной человека, программы. Мы всегда до конца оставались заложниками нашего же тщеславия, унижающей наше достоинство подозрительности и агрессивного безкультурья, кажущимися для нас главными рычагами построения нашей жизни.

   Надо же как постарались, что самим порой уж слишком тяжело приходится смотреть на всё это. Но сами ведь и виноваты, и мы об этом хорошо знаем, как знаем и то, что выхода из этого, нами же и созданного искуственно ада, мы не видим, потому, как все шансы уже упущены и все мосты давно сожжены. А если это так, то нам не остаётся ничего другого, как лишь идти до конца, пока сами же не перебьём друг друга и не захлебнёмся от сладострастной истомы в крови собственных амбиций и тщеславия. К сожалению, никто не знает сколько ещё придется ждать этого поистине счастливого для нашей вселенной освободительного часа. И может быть только после этого начнет прорастать на этом свете что-то новое и чистое, совершенно не похожее на нас прежних и наше безнравственное существование, которое мы безо всякого стеснения, нарекли, с виду совершенно безобидным, но зато подающим светлые надежды на спасение, словом - цивилизация.