Записки Старика Борисыча. Преферанс

Наша компания в ДАСе (Доме аспиранта и стажера МГУ) по субботам играла в карты. Но не в банального «дурака» или, «очко». Считалось, что любой уважающий себя аспирант должен играть в преферанс, или, другими словами, «писать пулю». Преферанс представлялся нам благородной игрой, результаты которой зависели не столько от везения («тайного хода фишки», как говорили игроки причислявшие себя к профессионалам), сколько от внимательности и расчёта. И с этим я, пожалуй, соглашусь.
Играли мы, конечно, не на деньги – откуда они у аспиранта семидесятых, а именно, что для оттачивания тех качеств, о которых я упомянул выше. Надо сказать, что истовых игроманов среди нас не водилось, поэтому схватки за «ломберным столом» никогда не были ни длинными, ни «кровавыми». Ну одна, ну две партии по два, реже, по три часа – ровно столько времени мы вырывали по субботам из нашего, как тогда представлялось, блестящего будущего.
Играли мы по вечерам, когда на общей кухне не оставалось никого, кроме игроков и пары болельщиков. Опять же мудрость «профессионалов» гасила, что у преферанса три самых страшных врага: скатерть, шум и жены. Наша же кухня, слава Богу всех этих недостатков была разумеется лишена. И еще, что важно. У серьезных «пулеметчиков» во время игры разрешалось пить лишь коньяк и то одну рюмку тому, кто сидел на прикупе при игре вчетвером. Весь остальной градус был не т о чтобы под запретом, но не комильфо. Кофе же и чай приветствовались. Нам было проще. Денег на коньяк да и зачастую на кофе как правило не бывало. Поэтому все компенсировалось большим количеством чая, тем более, что в нашей компании были такие спецы по его заварке, что даже тогдашний азербайджанский чай могли превратить в достаточно адекватную версию благородного китайского напитка.
В ту субботу все поначалу все происходило как всегда. Мы сидим на пустой кухне и пишем пулю. Единственно, что соседний столик, на котором все было подготовлено для чаепития, обладал некой гадской особенностью: если на него облокотиться, то одна его ножка подгибалась, как шасси у самолета, и понятно, где оказывалось все то, что  на нем стояло.
Итак, мы сосредоточенно отслеживаем «тайный ход фишки», как вдруг возле нас появляется аспирант Андрюша. Выглядел он классическим аспирантом точных наук: рассеянный взгляд погружения в созерцании фундаментальных горизонтов наук и, почему-то вечный кусок белого хлеба, торчащий из нагрудного кармана рубашки. Я, кстати несколько раз пытался выяснить, зачем он носит в кармане этот кусок хлеба, но убедительного ответа так и е добился. Андрюша не был нам чужд, поскольку тоже с удовольствие писал пулю. Просто на этот раз он опоздал - бывает. Он сосредоточил взгляд на нашей компании и уверенным шагом направился к «чайному столику». Зная о коварстве данного предмета кухонной мебели, мы оторвались от игры и в четыре голоса закричали: «Андрюха, не садись!».
Но было поздно. Он не сел, он плюхнулся. И при этом так оперся о бедный столик, что тот естественно «убрал шасси». И при этом все содержимое пятилитрового свежекипячёного чайника оказалось на Андрюше, точнее, на его ноге, обутой лишь в легкий тапочек.
Слушайте. Я никогда не ожидал, что этот тихий интеллигентный на вид человек знает столько слов, которых даже в самом полном словаре Великого и могучего русского языка не было. Я говорю это не понаслышке – у меня папа был филолог и такой словарь у нас дома был. А когда акустический шторм, все таки улегся, возникла проблема чисто медицинского свойства: как спасать андрюшину вареную ногу? И мы, руководствуясь нашими «могучими» медицинскими познаниями пришли к тому, что лучшей панацеей здесь будет моча. Да, да, самая тривиальная человеческая моча.
Андрюша недолго подвергал сомнению наш совет. Но боль в конечности пересилила сомненья, и выяснив, что никто для этого вполне подойдет его собственная моча, он прихрамывая удалился себе в комнату, где и совершил положенную процедуру. Появился он спустя примерно полчаса и, глядя на нас с благодарностью сказал: «А ведь и впрямь оттягивает!».
На этом историю можно было бы и закончить, но через несколько дней она получила неожиданное развитие. Мы снова сели писать пулю, но на этот раз дело происходило не на кухне, а у кого-то в комнате, и Андрюша был тоже в числе игроков.
Но через некоторое количество кругов мы ощутили в комнате некое амбре. И этот запах явно мешал сосредоточиться на игре, заставляя нас делать какие=то детские ошибки. Мы открыли форточку, но это практически не помогло. И тогда самый чуткий из нас наклонился под стол, шумно вдохнул, а потом внимательно посмотрел на Андрея и грозно спросил: «Ты когда последний раз ноги мыл?» И Андрюша, ничуть не смущаясь ответил: «Да вот тогда, перед тем как обвариться…».
- А потом?
- Потом нет. Вы же сами мочу посоветовали. Вот я так с тех пор так и лечусь… Помогает, кстати отлично! Спасибо вам! А что, уже можно ногу помыть?
Мыть конечности мы его погнали дружным хором.
Но, кстати, в таких обстоятельствах, и так сказать, «полевых условиях» моча и вправду помогает!