90. Благородное общество

       Пригласил меня как-то Антип Сергеевич, сослуживец мой, в пивную зайти.
    Я так не особо такие места любитель посещать, а тут то ли настроение было
    хорошее, птички поют, трава первая вылезла, как на остриженном голом черепе,
    волосики первые появляются.
       - Да чего это я, бука что ли какой? А пойду!
    Взяли мы с ним по кружечке пивка, рыбешки мелкой корюшки. Стоим за стойкой
    и пьем.
       Хорошо!
    А Антип Сергеевич, я вам скажу, человек немного малохольный, несерьезный
    какой-то. Всё в мою сторону смотрит и на пальто моё поглядывает.
       - Где это ты, мил человек, такую вещь помятую отхватил?
    
       Я сначала с неодобрением отнесся к его подколкам, но потом все-таки не
    выдержал и после второй-третьей кружки рассказал ему такую историю.

       Было это осенью еще, с полгода как прошло. Был я, так сказать, в благо-
    родном обществе.
       А мне маменька намедне пальто новое купила. Синее такое ладное, аккурат-
    ное, ну прямо как по мне сшитое. Я перед зеркалом верчусь, а маменька в
    сторону отойдет, и вперед, и назад, и налюбоваться не может.
       - Какой ты у меня, Андрюша, хороший! Ну прямо жених!
    Я тоже радуюсь, не столько за пальто, а за то что маменька радуется.
       Нравится мне в людях такая черта!
    Правда, не у всех, вот ежели чужой человек радуется, то это мне как-будто
    и противно даже, а вот родной, свой - это даже моему сердцу любо.

       Собрался я как-то в один воскресный день погулять в центр города.
    Маменька меня спрашивает:
       - Андрюш! Пальто-то оденешь?
       - А как же не одеть - отвечаю - Я же все-таки в центру еду!
    Не здесь на задворках. Там, маменька, знаешь какие благородные люди ходят?
    Ты таких в жизни не видела!               
       А день выдался солнечный, погожий, хоть и ветер поддувал, но мне в моем
    пальто очень даже тепло было. Поймал извозчика и поехал в центр.

       Антип Сергеевич слушал сослуживца с нескрываемым желанием вставить в
    рассказ Андрея какое-нибудь меткое, колкое словцо, но не выходило.
       Потому что и сам уже рассказчик разохотился, руками стал размахивать,
    жестикулировать, что даже еще два-три завсегдатая пивной присоединились
    к столику.
       Андрей продолжал:
       - Иду я по центральной улице, а там! Мама милая!
    Каких только вывесок и заведений нет? И дома все аккуратные, трехэтажные,
    так словно цыплята друг к другу прижатые. Как будто места на земле матушки
    России больше нет. Прямо приплюснутые друг к другу.
       И вдруг вижу я одно благородное заведение. Швейцар стоит и непременно всем
    кланяется. Мне показалось, что и мне он тоже поклонился и улыбнулся.
    Я не больно доверяюсь таким улыбкам сквозь усы и бороду, что-то зловещее
    мне кажется в них спрятано.
       Но тут я, поддавшись этому хорошему настроению, поверил ему и вошел.

       Без билетов, без приглашений! Просто как-то всё! Проходят люди, раздевают-
    ся. Без номерков. Странным мне это тогда показалось
       Я с маменькой был как-то давно-давно в театре, оперетту какую-то фальшивую
    играли. Мне не понравилось. И буфет там был, скажу тебе брат Антип, предур-
    ный совсем и дорогущий.
       А тут все проходят и сами раздеваются. Я хотел было отдельно свое пальто
    повесить от всех, чтобы заметно было. А мне молодой человек во фраке и
    говорит:
       - Нельзя так! Если вы пришли в общество со всеми, то пожалуйста извольте
    повесить одежду также.
       И взял так бесцеремонно мое пальто и в другой зал унес, я и не приметил
    куда?
       "Ладно! - думаю я - Пораньше уйду и сокровище свое отыщу!

       А тут случилось вот что!
    Вхожу я в залу, а там изящество такое и благородство. И картины по стенам
    висят и стулья аккуратно по бокам расставлены, а в центре будто стол стоит
    со всякими диковинными предметами.
       И красиво всё, и блестит, что голова у меня кругом завертелась.
    Смотрю вдруг только на полу осколки какой-то статуэтки валяются. Я быстренько
    опускаюсь на коленки, чтобы собрать их, чтобы остальные до конца их не дода-
    вили. А то еще грешным делом подумают, что это я эту статуэтку кокнул.

       - Ну что ты, Антип!
    Никто даже и глазом не моргнул, обходят меня со всех сторон, как будто
    так и быть должно. И внимания на меня не обращают! Что значит - благородные
    люди!
       У нас бы случись такое? Да тебя мордой в рыбном ряду в хвосты щучьи
    кинули. Да слов столько тебе наговорили, а ты бы им такую тираду развел!
    Всё свое многословие.
       А тут! Спокойно всё. Удивительно!
       "Ладно! - думаю - Пусть считают, что я лакей."
    И осколочки осторожно в газету собрал, что в карманах у меня оказалась.
    И в сторонку их так на перилла, в уголок.

       А тут и действие какое-то стало происходить. Вышла главная распорядитель-
    ница, как я понял, подошла к столу и начала громко стихи читать!
       Да так это у нее это складно получалось и главное совсем без бумажки
    читает, наизусть и долго так, долго.
    Смотрю, все стулья свои к ней стали подтягивать и садиться рядом в круг.
       И я тоже свой стул поближе подтянул. А что читает - не поймешь!
    Слова какие-то странные, многие незнакомые, но главное - в рифму.

       Подумал я тогда о себе:
       "Срамота! Вот люди какие образованные, чего только не знают! А ты?
    Лапоть! Учиться не хочешь."
       - И такая у меня страсть, Антип, к этому учению возникла, что сил моих
    нет. Держи меня за уздцы, а то сорвусь как конь вороной и брошусь на книги.
       Я смотрю, лица у всех умные, внимательные, некоторые чуть не плачут,
    к уголкам глаз платочки прикладывают.
       "Вот! - думаю - Сивая борода! Искусство-то что с людьми делает! А ты?

       Расслабился я как-то. Рука моя ненароком упала на колено одной из сидя-
    щих рядом дам в большой черной шляпе с перьями, в платье с блестками, как у
    артистки. Я бы и не обратил на нее внимания раньше, если бы она дотоле мне
    своей шляпой поэтессу не загораживала.
       А тут рука моя от налетевших на меня впечатлений и волнительных чувств
    случайно на колено ее упало. Чуть ли не в подол!
       Я как ошпаренный руку одернул, да поздно, поскольку стоящий унтер-офицер
    обжег меня взглядом, да так сильно, что я грешным делом подумал:
       "Как бы он меня на дуэль не вызвал? А я же стрелять не умею!"

       И тогда начал я потихоньку к выходу пробираться. Вспомнил, что не запомнил
    куда пальто моё тот господин во фраке повесил.
       Искал, искал, перебирал, а действие видимо в зале к концу стало подходить
    и одежды-то в гардеробе все меньше и меньше остается.
       Схватил я первое попавшееся синее, похожее на моё, поймал извозчика
    и укатил домой.

       Антип с кодлой дружков уже начал посмеиваться, похохатывать над моим
    приключением. Подтрунивать надо мной, чем мол дело кончилось?
       Маменька потом уже наутро ударила меня половником по загривку.
       - Простофиля! Такое пальто потерял! Да разве можно тебя одного куда
    пускать?
       Да и действительно, пальто было хоть и синее габардиновое, только явно
    не моего размера. Узкое, рукава короткие. Как я сразу не заметил, когда на
    извозчике возвращался?
       Мучился, мучился я в нём всю неделю, а потом не выдержал и в следующее
    воскресенье опять поехал в то благородное общество. Только уже с маменькой.
    Узнал я здание то и оно показалось мне уже не такой изящной архитектуры.
       Швейцар совсем недружелюбно встретил меня.
    Маменька у меня языкастая, спросила этого господина о пальто.
       - Да вон! - говорит швейцар - Валяется в гардеробе тряпка какая-то!
    Мы ею уже с неделю полы моем!
       Отыскал я свое пальто, отряхнул от грязи. Свою поддергушку- маломерку
    бросил, а эту в охапку и с собой.
       Маменька отстирала его и ношу вот! Всю зиму проносил!

       - А ты говоришь, благородное общество!
       - Да видали мы это благородие! - согласился Антип и заказал еще две
    кружки пива.

                2024 г.
                Апрель.