Сердце Чернобыльца 31 Кузнечики

   Стены дома завибрировали. Из-под горки по направлению к деревне клубилась пыль. Она быстро приближалась.
   – Гон! Зону твою в кувшинчик… – прошептал Седой. – Мыльные пузыри чего-то испугались.
   Прямо на деревеньку неслось стадо голубых гигантов.
   – Куда это они так? – задумчиво произнёс Седой, снимая с предохранителя автомат.
   – Похоже, ни куда, а от кого, – показывая вдаль, ответил Мобила. – К бою!
   За стадом неслась туча, но это была не пыль, а облако мелких животных. Чем ближе приближались гиганты, тем явственнее было видно: вокруг мыльных пузырей роились попрыгунчики, похожие на наших кузнечиков, но размером с воробья. Вот попрыгунчики окружили синего гиганта, облепили серой массой. Пытаясь отбиться от хищников, гигант замотал головой, подпрыгнул, взревел дико, но как подкошенный рухнул на землю.
   Первые особи с голубой кровью достигли границ деревеньки. Слепо задрав головы, они неслись, не разбирая дороги. Первой пострадала трухлявая изгородь. Она пала в неравной схватке с ногами убегающих. Затрещала и рухнула сараюшка, сквозь которую прошли два синих «танка». Несущиеся следом сородичи смяли остатки строения. Волна попрыгунчиков накрывала то одно, то другое животное.
   Голубая морда с маха всунулась в окно. Осколки стекла располосовали безволосую шкуру, фонтанчиком брызнула голубая кровь. Животное от боли взревело, попыталось выдернуть голову, но обломок рамы прочно держал пузыря, как на колу, входя всё глубже в шею. Синева заливала стену, пол, летела на потолок.
   – Ет чё за мучение смотреть на ето, – замотал головой Памперс. – Командир, может пристрелить, чёб не мучился?
   Мобила передёрнул затвор, поднял АКМ
   – Не надо, – загородила пузыря Васька, – он добрый.
   – Всё равно же сдохнет, только ещё стену разворочает, как здесь жить будем?
   Голубой гигант ещё раз дёрнул головой и выдрал раму с корнем. Подвывая, он понёсся прочь, оставляя за собой синюю дорожку крови.
   – Смотрите, наши знакомые! – воскликнул Гнейс.
   И впрямь, бесшумно из поднебесья на тьму попрыгунчиков пикировали пластинчато-крылые птицы. Они подхватывали мелких хищников, взмывали вверх и снова пикировали.
   – «Душу» Зоны в руку, – воскликнул Мобила, – пир во время чумы!
   – Скорее, это большая еда, – в изумлении протянул Седой.
   – А ведь если они сюда доберутся, нам несдобровать, – поднял голову Джон, – ваши автоматы против них, что горох против болотницы.
   Сталкеры переглянулись. В панике заметался по комнате Бандура.
   – Тит едрит, – задыхаясь, кричал он, – спрятаться-то негде. Не зря Ничка в шкаф упаковалась.
   – Васька, бери Ширяку и в шкаф к Ничке, да чтоб молчок.
   Глюк буквально втолкнул слепого сталкера и сопротивляющуюся Ваську в шкаф, захлопнул дверцы и подпёр их массивным столом. Пёс обиженно тявкнул и переполз в соседнюю комнату.
   – Давайте на чердак, – крикнул Мобила, – поди туда эти твари не запрыгнут!
   Но первые прыгуны уже были около дома. Колючая бестия легко вспрыгнула на подоконник, обмакнула мерзкую морду в синюю лужу, оставленную раненым гигантом и безглазо посмотрела на застывших сталкеров. Длинные задние ноги начали медленно складываться, короткие передние напряглись. На гладкой морде появился выступ, который то багровел, то становился фиолетовым.
   – Ах ты, зараза! – выдохнул Гремуха и надавил на спусковой крючок.
   Очередь прошлась по подоконнику с выломанной рамой, смела незваного гостя и выбила веер щепок из стены.
   – Шум! Они боятся шума, – почти одновременно закричали Гнейс и Седой и принялись палить по прыгающей массе.
   Мобила и Гремуха выскочили на крыльцо. Грохот автоматных очередей разорвал тишину чужого мира. К этим звукам прибавился металлический звук. Это Памперс молотил палкой по днищу перевёрнутого ведра. Словно колокол вечевой нёсся над чужим миром набат из звуков стрельбы и ведёрного тамтама.
   Волна «кузнечиков» заметалась, отступила и растворилась в пыльных просторах пространства. На поляне перед домом остались синие полу обглоданные туши пожирателей блестящих шариков.
   – Уходить надо! – заменил пустой рожок Глюк.
   – Надо, – поддержал его Джон, – но как? Я прошёл всё до болота, которое преодолеть не смог.
   Из соседней комнаты, деловито отряхиваясь, появился пёс. Он виновато потёрся у ног Старца, вышмыгнул на крыльцо и с повизгиванием начал носиться между поверженными гигантами.
   – Ишь ты, осмелел, – хмыкнул Мобила.
   В шкафу послышалось шебаршение. Глюк отодвинул тяжёлый стол и открыл дверцы. Ругаясь, наружу выкатился Ширяка, встал вначале на четвереньки, потом подпрыгнул и опустился на ноги. Васька с Ничкой тихо выползли наружу, осторожно выглянули через выломанное окно. Осьминожка подковыляла к Старцу, села рядом и тревожно загенекала.
   – Напугалась, маленькая? – погладил он её по уродливой голове, открыл дверь, показал вдаль и проговорил: – Ничка, домой! Надо домой…
   Зашевелились листовидные губы, в глазах появилась невообразимая тоска, Ничка сделала шаг к выходу, оглянулась на Гнейса, присела, прикрыв глаза передней лапой. Загенекала и спряталась за спину Гнейса. Тот взял её за лапу и попросил:
   – Не гони её, Старец, мы сюда пришли через портал. Теперь его нет. Ей домой не попасть.
   – Это тебе не попасть в тот мир, – ухмыльнулся в аккуратную бороду Старец, – а ей, что по полю пройти. Где мы только не были… В тот день, как я от тамплиеров отбился, нашёл я Золотую рыбку. Вот она меня всюду и пропускает, а Ничка сама ходит, как по бульвару.
   – Разве Золотая рыбка когда-нибудь открывала порталы? – недоверчиво спросил Седой.
   – Раньше нет, может, она активизировалась перед выбросом, – развёл руками Старец. – Меня ведьмак гонял долго и всё просил, чтобы я отдал ему контейнер с артефактами. А мне стало жалко. Там ещё и Мазута была, ну такой маслянистый артефакт. Думал, сдам Вашехону и уйду из Зоны.
   – У тебя чё, Мазута была? – заинтересовался Памперс.
   – Она и сейчас есть, только зачем её сохранил, не пойму. Сколько раз хотел выбросить. Оставлял как память о Зоне.
   – Эх, друже, Джон, – похлопал по плечу Мобила, – не Золотая рыбка проводила тебя через порталы, а Мазута. Это Блэк, самый дорогущий и самый сильный артефакт. За него тебя и гоняли, да взять не смогли, потому что его можно получить только по доброй воле из рук в руки.
   – Вы опять о своём, – прервал их разговор Гнейс. – Надо с Ничкой решать: брать её с собой или здесь оставить?
   – Здесь нельзя, – покачал головой Старец, – для неё здесь нет пищи. Она погибнет от голода.
   – У меня немного колобашек есть, – показал на мешок Бандура.
   – Надолго ли хватит?
   – Ниченька, – подошла к осьминожке Васька и протянула ей красное яблоко из сада Магистра, – ты яблоки любишь?
   Удовлетворенное ворчание, радостное шевеление губ, и на пол посыпались сухие шкурки от яблока.
   – Домой, Ничка, домой, – вздохнув, сказал Гнейс.
   Он подошёл к двери, но осьминожка уцепилась за его руку и миролюбиво загенекала.
   Никто не видел, как появился Тёрка, по-звериному озираясь, стал пробираться к сваленному в углу оружию. Рванулся вперёд, но словно натолкнувшись лбом на препятствие, остановился. Васька жёстко, глядя ему в глаза, повелела: «Сидеть! Молчать!»
   Внутри у мужика что-то захлопнулось. Хотел врезать кулаком по нахальной пацанячей морде, но руки онемели. Ноги подкосились, и пришлось сесть на старый рассохшийся стул. Почувствовал, что если шевельнётся, то рухнет на пол вместе с обломками этого предмета цивилизации. Чёрная душа клокотала в бессильной злобе, не в силах сопротивляться приказу. «Словно Хозяин в душу посмотрел», – пронеслось в голове.
   Тёрка в страхе оглянулся по сторонам: всё было как прежде. Старые, обшарпанные стены брошенного жилища, на полу сидят ненавистные спутники, без которых выбраться из небытия невозможно. Недалеко осьминожка свернулась, лапами морду закрыла. Тихо все сидят, расслабленно…
«Нож бы сейчас или калаш, настругал бы их в лапшу». Подумалось, что надо до времени затаиться, а не то бросят в этом синюшном краю. Добраться до Хозяина, продать подороже инфо об этом «навозе» Зоны. Потом можно и за «Скалу». Денег в нычках хватит на три весёлых жизни. Надо только всё собрать воедино, вынести…
В голове кольнуло так, что чуть мозги не вылетели. Вытаращив глаза, Тёрка обвёл глазами спутников. Все были заняты своими делами. Тогда кто?