Русский человек

 Дорогой читатель, скоро у меня выходит новый роман "Россиянин". Прошу поддержать мой телеграмм канал: gurbi_sm





 Все приезжие в Тбилиси россияне рвутся в Европу. Все говорят: в Европу надо. Но они там не нужны. Смешно же? Они ведь пока об этом не знают. Ну, ничего, потом узнают.
Чем больше я об этом думаю, тем больше чувствую необычайную теплоту на душе и радость жизни. В северной стране для меня есть место. В северной стране - я свой, кто бы не говорил чего-либо. И все-таки, если Россия - моя Родина, то Грузия - моя этническая Родина. На этнической Родине я был немного. В 2003 году родители привезли меня на этническую Родину из северной страны. Прожили мы тут недолго - всего три месяца. Уехали обратно. Затем каждое лето, последующие два года, родители привозили нас сюда с братом к моей бабушке и моему деду. В 2003, в 2005, и дальше. Самое счастливое мое лето было в 2008 году, то лето я хорошо помню. Приехали мы на месяца два. К концу августа уже собирались уезжать - мне надо было идти в первый класс в российской школе. Случилось по-другому.
 В 2008 году они не выпустили меня из страны, поэтому я опоздал в школу, и фотки с первого сентября первого класса у меня нет.
 В 2019 году они отказались давать мне гражданство. Я их спрашивал: «Неужели моя связь со страной неочевидна?».
Многие местные мне говорят, что я — их не уважаю, я не учу их язык.
Я не знаю, что на это ответить. Их язык я начал учить в том же девятнадцатом году, как только приехал. Пошел к репетитору. Научился за пару месяцев писать и читать. Уже и словарный запас определенный имел. Потом страна сказала: «Мы тебе не дадим паспорт». Понимаю я все, именно с того момента я перестал учить ваш язык.
 В 2020 году при первой возможности вернулся в северную страну. Спустя три года приезжаю. Устроился работать в местный офис.
Все официально: зарплату мне пообещали. Рабочее место свое дали. Шеф даже поинтересовался: «Как с гражданством?». Я объяснил ситуацию. Он: «Не может быть, чтобы тебе отказали. Я решу этот вопрос. Уточним у нашего юриста».
Что там было дальше я не знаю, уточнили они или нет, я не спрашивал. А местный банк и вовсе отказался выдавать мне карту для зарплаты. Они: платите за обслуживание около десяти долларов в месяц. Я: не надо мне такого.
И вот вернемся к началу: если они не могут, то почему я должен?
И это не я не иду к вам на встречу, это вы не даете мне жить. Я делаю шаги — вы проходите мимо. Тогда у меня к Вам серьезный вопрос, пока вы не ушли далеко: если не можете и не даете, то почему я должен?
Вы говорите, что я своровал ваш хлеб, потому что устроился на работу, где должны были работать вы, мне интересно — почему я должен остаться без хлеба?
Если не просто так — зачем все было? И вот я смотрю на это, вижу, что выгляжу глупо. Интересно, другие тоже смотрят на меня, и видят, что я выгляжу глупо? Или они уже ничего не видят?
 Стою возле прилавков и рассматриваю продукты. Выбор здесь небольшой: одно из двух. Стоит полка с кетчупами, один марки «Calve», а другой «Georgian ketchup». Почти всегда я беру «Calve», но бывают случаи, когда он заканчивается и вот тогда мне приходится покупать «Georgian ketchup». Я беру этот кетчуп и топаю домой.
Готовлю вермишель и жарю сосиски. Ем вермишель с этим кетчупом. Скажу так: это отвратительный кетчуп. И пока в центре Тифлиса снова толпа, я доедаю свои сосиски. Они требуют у них. Они кидают в них камни и бутылки.
А я после университета приехал, спать лег. Проспал часа три. Проснулся. Пришло уведомление от АСТ, пишут: «К сожалению, мы вынуждены отклонить вашу заявку». Почему отклоняют — не говорят никогда. Но я этим не расстроен, я не для этого пишу. Я пишу для другого. Писать — мое дело. Поэтому я и занимаюсь своим делом.
Возможно, местами я говорю о том, за что мне обидно — это правда, да. Но я не жалуюсь, вы уж не подумайте.
 Я всего лишь делюсь с Вами. На страну я зол уже по многим причинам. Здесь будто все не то у меня. Я пробовал строить личную жизнь — вышло отвратительно, больше не пробую. Я пробовал работать в офисе и здесь тоже не получилось. Учеба в государственном университете? И там не лучше. Чтобы я не сделал все оборачивается мне боком. Словно не должно быть меня здесь. Будто я играю роль в кино, которая, на деле-то, не моя, на деле-то я не тот. И вот я смотрю на все это — я вижу, что выгляжу глупо, только сделать ничего не могу. Они этого не видят? Разве не чувствует этого? Может, они ошиблись в выборе? Они ошиблись во мне? Такое возможно. Им точно стоит пересмотреть свои решения, и перечитать сценарий. Сценарий у них не очень, мне он не нравится. Да и вообще, они точно умеют писать сценарии? Порой я сомневаюсь в этом.

 И теперь я спрашиваю кого-то: ну, и что мне сделать, если люблю я северную страну? Так вышло, что я прожил там всю жизнь, и что мне теперь сделать, в чем я виноват, русский человек? Русский человек выслушает меня, поймет и поддержит.
Скажет: «Ни в чем ты не виноват, ты — здешний». И я его поблагодарю за это.
Прожив двадцать два года в северной стране, я разное слышал.
Ну, во-первых, я хочу сообщить вам, что лишним или ущемленным я себя никогда не чувствовал. Я был такой же, как и все, просто некоторые из тех, кого я не считаю русским человеком, говорят, что я тут — гость, и мне надо любить свою Родину, а не северную страну. Только той «своей» Родины у меня нет, у меня есть только северная страна, в которой я родился, вырос, учился, полюбил, увидел, научился, смог. Все у меня там было, ну, и что это значит?
Вот то и значит, что все у меня там, значит, и жизнь моя там была, и не гость я никакой, я такой же, просто внешность у меня азербайджанская, но я такой же. Дух-то у меня русский, вы ведь это понимаете?
 Точно такой же русский дух я вижу в своем близком товарище, таком же азербайджанце. Эл прожил в северной стране все свои двадцать семь лет. За двадцать семь лет у него много, что было, что можно потом детям рассказывать.
В какой-то момент Эл продал свою двухкомнатную квартиру на окраине города в небольшом российском регионе, продал машину, и уехал на «свою» Родину — в Азербайджан.
 В Азербайджане Эл на имеющиеся деньги купил частный дом, машину иномарку, и купил еще долю в бизнесе. Мы с ним созваниваемся, связь держать не прекращали, я звоню ему:
— Ну, как ты? — спрашиваю.
— Отлично, — говорит.
 По голосу слышно: вернуться однозначно хочет, и мы оба это понимаем.
Я прекрасно его понимаю. Он всю жизнь в России. Точно так же, как и я.
 Тогда чего себя постоянно спрашивать? И так все понятно — русский я.