Ночь набросок дополнение

набросок -
дополнение к "НОЧЬ"

    * * *
Когда ж вечерняя заря
На темном небе угасает
И на ступени алтаря
Последний алый луч бросает,
Пред ним склоняется одна,
Одна, желавшая напева
Или печальная жена,
Или обманутая дева.
Кто знает мрак души людской,
Ее восторги и печали?
Они эмалью голубой
От нас закрытые скрижали.
Кто объяснит нам, почему
У той жены всегда печальной
Глаза являют полутьму,
Хотя и кроют отблеск дальний?
Зачем высокое чело
Дрожит морщинами сомненья,
И меж бровями залегло
Веков тяжелое томленье?
И улыбаются уста
Зачем загадочно и зыбко?
И страстно требует мечта,
Чтоб этой не было улыбки?
Зачем в ней столько тихих чар?
Зачем в очах огонь пожара?
Она для нас больной кошмар,
Иль правда, горестней кошмара.
Зачем, в отчаяньи мечты,
Она склонилась на ступени?
Что надо ей от высоты
И от воздушно-белой тени?
Не знаем! Мрак ночной глубок,
Мечта — пожар, мгновенья — стоны;
Когда ж забрезжится восток
Лучами жизни обновленной?
Николай Гумилёв

 * * *

  Опавшая листва шуршит одинаково под ногами старика и юноши.
Днём она восхищала многоцветьем, вспыхивала чистым алым среди блестящей меди, местами зеленоватой ,какой бывает медь старинных кровель. Изумляла и притягивала взгляд всеми оттенками золота - дрожала в кронах берёз, крупными мазками вплеталась в крупную, грубоватую мозаику пышых клёнов, стекала раскалёнными каплями с тонких ветвей ивовых прибрежных зарослей. Вот-вот нагрянут чёрные тучи и затяжные печальные осенние дожди начнут своё грязное, палаческое дело.

  Но пока синева неба, невыносимо яркая и чистая,  замедленно несет редкие клочки белоснежных высоких облаков,  и пронизаны , осенены нежданным солнцем живые кроны деревьев, кустарников и чуть поблекших луговых трав и серебрятся светлые воды озёр и рек.  Всё живое нежится и чуть томится под мягкой лаской щедрого светила в неосознанном предчувствии скорых перемен.

  Осенние верты налетают неожиданно, треплют роскошные , во всех оттенках золота  яркие кроны парковых деревьев, безжалостно , яростно.  И падают, падают, летят увлекаемые ветром  листья, неумолчно шуршащей, бормочущей волной по аллее всё дальше и дальше, - сухие потоки по руслу променада шебуршат , скрипуче волокутся, прижимаясь к бордюрам дорожки. А ветер подхватывает, закручивает гирляндами в завихрения, подгоняет и гонит, гонит, шквальным порывом вздымает высоко и тогда кажется, будто листья хотят взлететь, чтобы вернуться на родимые ветви  и ещё и ещё пожить рядом с другими, с которыми весной рождались , зеленели свежо и радостно, делили свет, тепло и все невзгоды, и к ветвям, они так крепко их   поддерживали и которые их любили и красовались в них.