Сатан

Он появился у нас летом в 40-м году прошлого столетия. Было ему от роду месяца три, не больше. В ту пору мы жили в г. Бийске на Кольцовской улице в своем домике, рядом со знаменитым Чуйским трактом, воспетым во многих народных песнях.
Нас было шестеро: бабуся с дедушкой, мама, тетка и мы с сестренкой двоюродной. Ей было шесть лет, мне пять. Появление щенка – результат наших каждодневных поскуливаний и причитаний: «Вот у соседского Вовки есть Шарик, а у нас никого». Хотя на дворе в ту пору была и корова, и свинья, и куры, и даже черная кошка, которая имела привычку у меня в ногах котиться.
Породы наш Сатан (кличку дала тетя Лида – большая любительница животных) был неопределенной, но к шести месяцам вымахал до размеров бычка и походил окрасом на овчарку, а морда была чисто волчья – так утверждали взрослые знатоки.
В ту пору мы жили очень неплохо. Бабуся держала огород соток в шесть, где росли все овощи, и даже картошка своя была. Мы не знали никаких проблем с питанием, и живность наша имела все, чтобы давать молоко, поросят, яйца.
Зачастую Сатану давали вареную картошку, а я в ней души не чаял и приворовывал у него из миски, когда никто не видел. Он мне позволял ковыряться в его еде и ни разу меня не попер от своей конуры. Я ему в благодарность иногда тоже подкидывал вкуснятину в виде блинчиков или сметаны на куске хлеба.
Первый удар по нашему благополучию нанесла внезапная смерть бабуси в том же году. К осени огород сократился наполовину, не стало вкусненьких оладий и блинов, сырников – все это великолепно могла она стряпать и нас постоянно баловать. И Сатана пришлось посадить на цепь, поскольку беспрекословно слушался он только бабусю. Вымахав в  здоровенного кобеля с могучим басом, пугал им проходящую по улицу публику всякую.
Второй и самый страшный удар нанесла начавшаяся в 41-м году война. Она сгребла с нашей улицы почти всех мужиков. И вместо них уже в конце лета полетели в наши края похоронки, сея горе, и даже мы дети его ощущали.
Третий коварный удар случился, когда украли корову. Ее провели ночью мимо Сатана, а он проспал это преступление – так мы рассуждали, обвиняя его в потере бдительности. В один момент родители даже обсуждали вопрос, как избавиться от собаки, уж больно много ей еды нужно было, а где ее брать, если самим не хватало. Но наша истерика с сестренкой отменила это решение. Но время от времени псу напоминали о корове.  и он вроде бы даже сознавал свою вину и, поджав хвост,  удалялся в будку.
Много позже выяснилось, что Сатан-то совсем не виноват. Корову увела лучшая подруга мамы, которая у нас дома бывала очень часто, и Сатан ее признавал за свою. А то, что она решилась на такую подлость, так собачьему уму это было не понять, как впрочем, и человеческому. Он голодал наравне с нами, но никогда ничего не спер и никакой курицы не тронул.
Однажды вечером перед Пасхой тетя Лида, собираясь на всенощную, отпустила пса с цепи. Он как обычно отправился в лес через дорогу, где встречался с сородичами по разным делам. Тетка с узелком подалась на всенощную в город, а пес, как выяснилось потом, на некотором удалении пошел, оказывается,  за ней.
Рано утром обнаружились на крыльце два кулька с куличами и яичками, которые наш Сатан охранял. Мы вскрыли холщевые кульки и стали питаться неожиданным подарком, отдавая часть продуктов и псу.
Вскоре пришла тетя Лида и поведала маме и соседям, что ночью  кака-то собака среди старух устроила переполох, воруя съестное, принесенное верующими на освещение. Все тут же поняли,  чья это была собака. Пока разбирались и судачили, Сатан исчез. Мы решили, что он опять побежал к церкви, поскольку содержимое кульков оказалось вкусным. Всякие кары, которые обещались ему, оказались пустыми. Пес не появился дома ни вечером, ни утром Он пропал. Соседская старуха на полном серьезе доказывала, что его Бог наказал за совершенное кощунство. Ведь старухи из последних запасов муки пекли куличи, дорогие вещи отдавали за пару яиц на базаре. Тетя Лида опять сходила к церкви,  и нищие ей сказали, что похожая собака появлялась здесь утром, но ее поймал какой-то мужик и увел с собой. Предсказания соседки сбывались.
Мы долго горевали с сестренкой, да и взрослые тоже. Ведь эта псина сопровождала нас во всех наших забавах и походах в тайгу, на Чуйский тракт и речку Бию. По сути,  он был нашей нянькой. Никто не решался нас тронуть пальцем, ведь Сатан строго наказывал обидчиков. Учуяв неладное, он прыжком сбивал с ног обидчика своей могучей грудью, становился над ним и грозно рычал, но не кусался. Зимой он впрягался в санки, в которых восседали мы, и часами гонял по улице.
Постепенно мы свыклись с потерей верного друга и стали закидывать удочки родителям насчет другой собаки. Но вот уже в разгаре лета возвращались с сестренкой с Бии после купания и вдруг услышали за высоким забором знакомый лай. Я взобрался по ярусу бревен, приваленных к забору, и посмотрел во двор. Там на цепи бегала наша собака.
– Сатан! – во все горло заорал я.
Увидев меня, пес с разбегу порвал цепь, взлетел как мячик на забор, повалил меня,  и мы вместе скатились с бревен в песок. Что он творил от радости! Лизал, скулил, выл, заглядывал в глаза! Потом накинулся на сестренку и повторил репертуар неподдельных эмоций. Мы, наконец, зареванные от радости, грязные, но счастливые двинулись домой.
Родители встретили нашу компанию с двояким чувством. С одной стороны была радость, что нашелся наш охранник и друг, а с другой – тревога, смогут ли они прокормить еще одного едока с прекрасным аппетитом. Выяснилось вскоре,  кто украл нашего любимца. Им оказался опять же хороший наш знакомый – завхоз с маминой работы, Сатан его знал, потому и позволил себя увести от церкви.
Вскоре мы вынуждены были переехать в барак, где жили еще несколько семей, и псу пришлось уже жить в коридоре, а в лютые морозы его запускали в комнату,  и он облюбовал место у грубки. Наши родители иногда вечером уходили на разные мероприятия и чаще всего на расчистку дорог и разгрузку вагонов и барж (летом), оставляя нас на попечение Сатана. Однажды зимой, когда они ушли в очередной раз, мы с сестренкой закрылись на крючок, хотя нам этого запрещали делать, поскольку пес никому бы не позволил нас тронуть. Но инициатива детская непредсказуема. Раз запретили, то надо попробовать. Закрывшись, мы завалились спать, и разбудить нас не было никакой возможности. Родители битый час проторчали у двери, уговаривая пса разбудить нас, но что он мог сделать. Стащил с нас одеяла, но мы не просыпались.
Видимо случайно, но поднимаясь на задние лапы перед дверью, передней лапой он сбросил крючок и дверь открылась. Утром родители пожурили нас и поведали историю о мудрой собаке, которая смогла открыть дверь. Но с тех пор повелось открывание настежь двери уже по нужде самой собаки. В трескучие сибирские морозы посреди ночи мы оказывались в холоднющей  квартире, а пес при том мирно калачиком спал у печки, справив нужду во дворе. Закрывать-то дверь он так и не научился. Пришлось родителям ставить еще один запор.
Через тракт от нас вскоре после начала войны появился полигон, где день и ночь стреляли, рыли, бегали и пускали ракеты. Сибиряки тренировались тут прежде чем попасть на фронт. Помню очень ясно, как офицер рядом с трактом показывал солдатам работу детонатора. Ребята в полушубках расположились вокруг командира, а тот, зарядив в детонатор бикфордов шнур, воткнул изделие в снег, поджог шнур и стал вслух считать время. Раздался хлопок на счете 17 и вдруг один солдат схватился за руку. Сняли с него полушубок, а рукав гимнастерки уже покрылся кружком крови. Я только гораздо позже понял, насколько дурным был командир. Ведь осколочек от детонатора мог и ему глаз вышибить. Зато солдаты поняли какая длина шнура нужна для проведения того или иного взрыва. Да там и нас-то никто не отгонял, но Бог миловал.
Зима выдалась самая голодная, на карточки уже мало что давали питательного. Нашей собаке доставались только очистки от картошки да иногда кости от забитых выбракованных лошадей. Но беда нас поджидала с другого бока. Наши родители заставляли нас запоминать сводки «Совинформбюро» и вечером им пересказывать. Все, даже мы дети, понимали, что у Сталинграда происходит что-то жуткое и судьбоносное. Уже ушел на фронт наш сосед десятиклассник и вскоре погиб. На полигоне кипела работа день и ночь. Однажды т. Лида спрашивает нас:
– А чем мы можем помочь фронту?
– Давайте пошлем туда мешок кедровых орехов, – говорит Лиля. Этими орехами нас подкармливали, и они здорово выручали нас.
–  Может,  носки теплые, что от дедушки остались, – говорю я. Дедушка недавно умер после долгой болезни.
– Лучше всего послать на фронт Сатана, – говорит моя мама, – он сильный и молодой и сколько фашистов может задушить или вытащить наших раненых бойцов?
Мы с сестрой открыли от удивления рты. До этого никогда не слышали, чтобы собаки воевали. Но вопить и истерику закатить мы не решились – ведь собаку предполагалось послать на фронт, а это было святым и обсуждению не подлежало. Мама подвела итог.
– Завтра мы его передадим военным, и они его научат как действовать, а потом отправят на фронт.
Поплакав немного, мы с сестренкой стали собирать нашего любимца в дорогу. Пес почуял неладное, стал тише воды, ниже травы, даже от еды отказался. И когда утром за ним пришел военный, он не сопротивлялся и понуро на поводке поплелся за ним, оглядываясь в нашу сторону. Мы не удержались и завыли в два голоса.
Больше мы не видали   нашего Сатана и не знаем,  как закончилась его жизнь. Немного позже на том же полигоне пришлось видеть,  как тренировали больших псов бежать из загона к работающему танку,  но среди этой своры нашего не было.
 Став взрослым, я выяснил все подробности использования собак в борьбе с танками. Дикая затея, когда пса превращали в смертника, и он должен был подрывать танки ценой своей жизни. Тогда я спросил маму, знала ли она, куда отдали Сатана. И она подтвердила, что его забрали для борьбы с танками. К ней на работу пришли накануне и потребовали отдать собаку, не принимая никаких отговорок. У нее даже была бумажка, что пса мобилизовали для нужд армии. А нас они подвели к неминуемому расставанию через те побасенки и правильно сделали, иначе бы нанесли нам травму психологическую. Уж больно мы любили нашего Сатана.
     Я вспомнил ещё один рассказ отставного полковника, который в 41 году в чине лейтенанта командовал пехотным взводом под Москвой.  У них служила санинструктором щуплая девчушка лет  18-ти. Она появилась в их расположении с большой овчаркой. Псина была дрессированной и слушалась эту девчушку беспрекословно. На эту собаку подвешивались подсумки с бинтами, шприцами, порошками, жгутами  и прочими медицинскими инструментами. В  бою, если девчушка ползла к раненому по-пластунски, то и собака делала тоже самое. Однажды вдвоём они вытащили с поля боя 5 или 6 бойцов.  Но в конце зимы 41 года они погибли. Их накрыло немецкой миной. Их изуродованные трупы бойцы смогли вытащить  и похоронить вместе, хотя некоторые набожные люди говорили, что так делать нельзя.
  Наш Сатан смог бы делать то же самое, но его забрали  на борьбу с танками.
Давно лежат в могиле и сестренка, и т. Лида,  и мама, сгнили косточки Сатана где-то, остался я один свидетель тех страшных лет для нашей Родины, но не могу забыть простого пса, который что- то в моей душе оставил светлое и непреходящее. Может,  благодаря ему,  я пронес через всю жизнь любовь к животным и  к природе.
 28.01.07г. Москва