В психушке

Борис был вполне нормальным, в нашем понимании, человеком. Он трудился у нас на  предприятии и при этом состоял на учете у психиатра. Периодически он ложился на «лечение» в психиатрическую больницу.

Вы спросите, как может попасть в психушку обычный человек? А оказаться там можно запросто. У Бориса сложилась трудная жизненная ситуация, сопряженная  сильным эмоциональным переживанием.  Испугавшись за его здоровье, родственники просто вызвали скорую помощь, врач поставил ему диагноз «психоз» и направил в психушку.

Выйдя из больницы «здоровым» человеком, Борис на работе рассказывал нам разные веселые истории из жизни душевнобольных.

«В первый раз я встретил там много знакомых, таких же, как я, из нашего городка. Я их еще «за забором» знал и даже не догадывался, что они постоянные клиенты этого заведения.  Один из них Григорий, безобидный малый, завсегдатай психушки. Так как мы были знакомы с ним раньше, меня определили к нему в палату. Он тут же взял надо мной «шефство». Он так и сказал: «Боря, держись меня и здесь не пропадешь».

«В психушке, почти у каждого обитателя  были свои прозвища. Так как я был небольшого роста, лысым, с маленькой бородкой и достаточно «грамотным» по сравнению с другими постояльцами больницы, то буквально в первый же день  получил прозвище «Ленин».  Чтобы как-то походить  на Ильича, к костюму с галстуком, который я одевал постоянно, пришлось натянуть на голову фуражку.  Теперь все ко мне обращались не иначе, как Владимир Ильич, даже персонал больницы с ее  главным врачом.  В такой ситуации мне пришлось и вести себя подобающе, то есть, как вождь пролетариата. Так  при общении я ставил руки на пояс, и поднимал свой подбородок вверх».

«Потом мне  поручили ежедневно читать политинформацию контингенту больницы, что я с удовольствием и делал. С утра мне приносили свежую газету  из кабинета главного врача психбольницы, а после завтрака я читал лекции о том, что произошло в стране и в мире. Немного картавил, подражая Ленину, и когда произносил лозунги, выставлял вперед руку, держа в ней фуражку.  Постепенно, на мои  лекции стали приходить даже сотрудники психушки, больше, наверное, ради хохмы!».

«Приблизительно через неделю моего пребывания в психушке, после обеденной прогулки мы с Григорием спокойно лежал у себя в палате. Затем пришли сотрудники учреждения и буквально стали выгонять всех больных на уборку территории.
— Тебе что, Ленин,  особое приглашение надо? А ну быстро встал и пошел на уборку территории! — скомандовал один из санитаров, глядя на меня.
Я с неохотой стал подниматься с кровати. Григорий даже не шелохнулся.
— Владимир Ильич, лежите-лежите на месте и не вставайте, — сказал Григорий.
— Вы что себе позволяете? — возмутился сотрудник.
— Будете платить, будем работать. Ищите дураков за бесплатно трудиться. Вы не имеете права заставлять! Так, товарищ Ленин?! — обратился ко мне Григорий.
После чего я мотнул головой в знак согласия, и санитары вышли из палаты и больше меня с Григорием не трогали».

«Несмотря на то, что у большинства больных «за забором» были свои семьи, здесь они тоже заводили себе «подруг».  Это делалось очень просто. Подходит к тебе значит женщина, раскрывает свой халат, а под ним ничего нет. Не всякий мужчина перед такой устоит, тем более, психически больной.  Так как в психушке и в самом деле можно сойти с ума, то имея себе пару, была возможность как-то украсить свою жизнь. Честно сказать, у меня пары не было. Я ведь был не настолько больным, чтобы позволить себе «любить» какую-нибудь умалишенную. А желающих встречаться с самим Лениным было предостаточно. Я, думаю, если бы у меня была «подруга», то ее звали бы не иначе, как  Крупской. Тогда бы все говорили: «Вон Владимир Ильич с Надеждой Константиновной в кусты пошли». Были у нас в больнице свои Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна. Вы, наверное, поняли про кого это я говорю».

Борис рассказывал нам еще много историй из жизни в психушке. Запомнились только вот эти, описанные здесь случаи. Вскоре Борису уволился с работы и уехал из нашего городка. Больше я его не видел.