От слова худо

Под Новый год Танька придумала стать художником. Она уже примерила профессии врача, продавца, учителя, почтальона и парикмахера. Бабушка отговорила ее быть шофером, летчиком и солдатом. Но на этот раз Танька решила окончательно –  художником.

Елку поставили в середину комнаты, воткнув ствол в тяжелую деревянную крестовину. В бабушкиной холодной кладовке прятался фанерный ящик с игрушками. Бабушка занесла ящик в комнату. Танька ходила вокруг, вдыхала запах замерзшей деревяшки и смотрела, как на фанерных боках коробки искрится льдистая пленка.

К вечеру игрушки согрелись. Бабушка открыла коробку и стала вынимать сокровища. Сразу под крышкой лежала макушка – остроконечная пирамидка. Ее надели на верх дерева. Следом за макушкой на свет появилась компания пестрых клоунов, мишек, зайчиков-парашютистов, Дедов Морозов и птичек. Танька аккуратно принимала из бабушкиных рук блестящие игрушки и пристраивала их на ветки.

– Баба, смотри, гриб! Шишка! Морковка! Ого, а это кто, сова?

Танька одну за другой цепляла на елку легкие стеклянные фигурки.

– Ты не лепи их в одно место-то, развешивай вокруг. Лень тебе два шага сделать. Прыгай на табуретку, вооон туда мости эту сосульку.

Нет, Танька не ленилась, она, наоборот, спешила, ей хотелось, чтобы все-все сосульки, шишки и ягодки поскорее оказались на ветках, и тогда бабушка наконец-то зажжет лампочки. 

Домик с заснеженной крышей и желтым окошком Таньке понравился больше всего. И часы на прищепке – они походили на шоколадный пряник, облитый сахарной глазурью. Танька гладила часы, никак не желая с ними расстаться, и даже повесила их пониже, чтобы чаще трогать.

А какие шарики! Танька любила шарики со снежинками, бабушка – веселые шарики в «юбочках» из мишуры. А вот маминым любимым, Танька помнила, был обычный красный шар, похожий на спелую помидорку.

– Баба, можно мне нарисовать на шариках снежинки?

– Ой, не! Давай-ка лучше я сама все остальное повешу, не надо ничего разрисовывать.

– Ну, бааааб…

– Вытаскивай мишурины, дождик доставай и не гнуси.

Танька вздыхала, сопела, сердилась на бабушку, но та оставалась непреклонна. Игрушки могли выскользнуть из рук и разбиться, а собрать всю стеклянную крошку с пола, вымести ее из щелей между досками было трудно. Падая, шарики разлетались на мелкие острые кусочки.
 
Танька решила как можно быстрее вырасти и пойти работать на стекольный завод, в игрушечный цех, чтобы там вволю рисовать на елочных игрушках. Как-то вечером ей все-таки удалось раскрасить фломастером несколько серебристых шариков, висевших в самом низу. На одном она нарисовала ягодки и листочки, на втором – снежинки, на других поспешно, пока никто не видел, начертила волнистые линии. Один шарик соскользнул с ветки и.… рассыпался. Танька быстренько собрала стеклышки на бумажный лист, спрятала в ящик. Бабушка, занималась кухней и не заметила шалости.

Кухонный стол бабушка застилала цветной клеенкой. На столовых клеенках обычно рисуют скучные клетки и полоски. Но иногда попадались в продаже клеенки поинтереснее: с пионами, чайными чашками или пестрыми петухами. В преддверии праздника такая красота появилась и на бабушкиной кухне.

Танька с бабушкой поняли, что лежит в сумке у тети Ани, как только она вошла в дом: запах клеенки мгновенно распространился по всей кухне. Старую клеенку помыли, сняли и убрали в кладовку. Клеенка казалась крепкой, но была бледная и совсем не праздничная. На ней уже с трудом различались клетки, которые от частого мытья побледнели и истерлись. И вот бабушка постелила на стол новую клеенку.

– Какая яркая! – восхищалась Танька, трогая уголки.

Клеенка оказалась такой ослепительно красивой, что Танька опять захотела стать художником. По желто-зеленому полю рассыпались коричневые и оранжевые осенние листья, а между ними лежали веточки с красными ягодами рябины.

– Художник – это от слова «худо», – посмеялась тетя Аня. Она часто так говорила, глядя на Танькины каракули в тетрадках.

Танька не обижалась: воображение уже рисовало километры кухонной клеенки, расписанной ее руками. Потом фантазия перекинулась на ткани, на простыни и наволочки, на платья и сарафаны, на платки и фартуки. Тетрадка за тетрадкой заполнялись узорами, листьями и цветами. Танька засыпала, а перед ее глазами крутились дымковские барыни и лошадки, белые ромашки и красные маки на лугу, пестрые петухи, снегири и ласточки на бесконечных рулонах ткани и клеенки… И зонтики! Ну конечно, как она забыла про них!

Прошлым летом Таньке сильно захотелось иметь зонтик: просто зонтик, любого размера и любой расцветки. Зонты снились каждую ночь, а днем они толпились в Танькиных мыслях и заполняли листы в ее тетрадках. Бабушка, уставшая от бесконечных разговоров о зонтике, решила сделать его сама.

– Иди-ка, помоги Аннушке сложить чемодан. Она в гости к тетке Вере скоро поедет, собирается, наверное, уже.

– На поезде поедет? – Танька спрашивала, а сама уже застегивала сандалии.

– На чем же еще. Пусть заодно расскажет тебе про железную дорогу.

Вернувшись вечером домой, Танька запрыгала от радости. На полу в кухне лежал самый настоящий зонтик! Он был великолепен – белый, с длинной ручкой и широким куполом из листов ватмана, приклеенных к деревянным палочкам-спицам. У зонта оказалось два маленьких недостатка. Во-первых, под ним не выйдешь гулять под дождь – бумага сразу размокнет. А во-вторых, он не складывался, как это умели делать настоящие зонты. Но Таньку совсем не волновали подобные мелочи, зонт ей понравился.

Тетушка вернулась из путешествия через три недели.

– Ну как вы тут? – тетя Аня обнималась с Танькой и бабушкой.

– Да нормально, рассказывай, как там все, как Вера? Как Валюшка?

Бабушка вытерла слезы, как всякий раз, когда вспоминала о старшей дочке и маленькой единственной правнучке. Танька видела их лишь на мутных фотографиях, что висели в рамках на стенах комнаты.

– Валюшка почти Танечку по росту догнала, бравенькая девка растет, читать только не хочет.

Танька про себя порадовалась, она-то читает бегло и с выражением.

– Вера вот передала тебе платочки новенькие, тапочки теплые, варенье малиновое. Тут еще в конверте деньги, на матерьял. Просит сшить ей ковер такой же, как в комнате у тебя.

Бабушка – мастерица шить красивые ковры из лоскутков. Конверт с деньгами она спрятала в сундук под замок. И платочки с тапками туда же.

– А у нас погода нонче, что ни день, то дощщщ, – разговаривая, бабушка поставила чайник, достала из шкафа пузатую сахарницу, зазвякала стаканами, – садись, чаю попьем, с вареньем Верочкиным.

Танька любила всякое варенье, интересно, как вкусно это «верочкино»? Она уже заняла свое место за столом, но тут, из дорожной тетушкиной сумки на свет появился... зонт! Это был всамделишный детский зонтик, такой... такой... ну в самый раз для девчонки: с закругленной ручкой, темно-зеленый, в белых ромашках с желтыми серединками. Он легко закрывался и открывался, а в сложенном виде застегивался на ремешок с клепкой и помещался в чехол из плотного прозрачного целлофана.

Само собой вечером Танька легла спать с зонтом. Все лето она садилась с ним обедать, укладывала его рядом с собой на стул. Но, вот беда, стоило Таньке выйти в непогоду на улицу, как дождь прекращался. Так вот и лето закончится, и никто не узнает, что у Таньки есть зонт. Поэтому Танька ходила под зонтом даже в солнечную погоду: все должны были видеть, какой у Таньки красивый зонтик. Он отслужил Таньке лето и осень, а с приходом зимы отправился на отдых в бабушкин сундук.

Сейчас на сундуке висит замок. А в комнате стоит елка. Можно попросить бабушку отпереть сундук, но она не согласится.

Танька вздохнула и села за стол. Ее ждала работа. В ожидании нового года она занялась производством конфет. Фантиков припасена целая коробка, почему бы не использовать их для дела? К тому же Танька решила придумывать новые названия конфетам и сочинять им красивые обертки. Художники ведь не только картины пишут, вот оказывается сколько у них забот: клеенки, фантики, игрушки, простыни, зонты... Бабушка пообещала отправить тетрадь с эскизами на московскую кондитерскую фабрику. А что? Вдруг вернется мама и привезет пакет шоколадных конфет с Танькиными рисунками на обертках.

Конфеты Танька лепила из пластилина и кусочков коры, которые собирала у печки. Этими конфетами, завернутыми в пестрые фантики, она кормила своих кукол, в шутку угощала и бабушкиных гостей. Сегодня вот сунула угощение бабе Шуре, соседке, приходившей к бабушке читать письма. Сама баба Шура была неграмотная, только имя свое могла написать печатными буквами. Да еще и почти ослепла, поэтому письма и телеграммы ей читала бабушка. Заодно поболтать можно, чайку попить.

Бабушка поставила на стол вазочку с «Верочкиным» (так и называлось с прошлого лета малиновое) вареньем и лепешки. Но баба Шура вдруг достала из кармана подаренную ей «конфетку», развернула, сунула в рот и запила горячим чаем.

– Кака-то, паря, конфетка у тебе невкусна да липка, – прошамкала баба Шура и снова глотнула из стакана, – усё нёбо себе залепила. Дай-ка, Фима, лучше варенья.

Бабушка пододвинула к бабе Шуре вазочку, а Танька тихонько сползла со стула и скрылась в комнате.