Контрамарки

      Рябиновый дом этим вечером захлёбывался в освещении так, будто крах энергосетей завтра и экономить электричество уже бесполезно. Лампочки горели во всех окнах обоих этажей, кухнях, коридорах, ванных комнатах и концептуальном кофеподогревателе деда Пахома. Дом готовился в культурный выход. Город с новой шоу-программой "На Титанике" посетила страшно знаменитая эстрадная поп-дива Лолита М., законтрактовала под единственный концерт большую сцену в Люсином театре, и Дыркина организовала всем соседям контрамарки. По этой причине главенствовать подготовительными хлопотами Люсьен также назначила себя.
      Алея в центре событий в своём лучшем концертном платье, она давала советы и распоряжалась посыльными мужчинами, своим и Тониным. Тоня гладила в уголке. Екатерина Никитична примеряла броши перед большим зеркалом, снятом по такому случаю в прихожей. Санькин "Лютик", чтоб не мешался, был сразу выдворен в подъезд под лестницу. Пулькинен уже дважды гонял за цветами, сначала для них с Тоней, а по некотором размышлении Люсьен и для неё с Дыркиным. Фёдор то и дело посылался то за вторым утюгом, то за коробкой с другими туфлями, то за серьгами жены.
      Один дед Пахом возвышался над ситуацией вдали от житейской суеты, на кухне. Прислонясь спиной к журчащему хладагентом холодильнику, он отстранённо курил сувенирную нанайскую трубку. Рядом, задрав голову, его слушал Санька.
     -...во-от. А потом, потом... грудь у неё так нееежно переходит сразу в мяхкость, - мечтательно делился с внучонком старик и, чтобы усилить точность важного перехода, описал концом трубки в воздухе плавную кривую. Днём он ходил к Люсьен забирать контрамарки и в театральных грим-уборных случайно столкнулся с Лолитой, после чего его бравые гранд-усы затопорщились как-то особенно браво. - Истинная женщина.
   - Охо, деда, да ты поэт!
   - Х! - экспертно прихмыкнул Пахом. - Постоял бы ты рядом с ней, и ты б поэтом стал.