Око за око или за долг

          Они сверстницы, им по шестьдесят семь лет. Обе инвалиды второй группы по зрению. Живут на окраине города в районе так называемого «Капая». Дружили много лет, а тут не заладилось. Вроде бы и не поссорились, но дружбы не стало. И всё из-за долга. Полгода назад Нина Николаевна Воронюк заняла Тамаре Васильевне Карпиной сто рублей и с той поры забрать не может. Вначале только напоминала о долге, а затем стала настойчиво просить. Однако Карпина ни в какую! Под разными предлогами не возвращает. Последнее же время вообще заявила, что ничего не должна. Вот и сейчас, посидев на кухне и вволю наговорившись, Воронюк прежде чем уйти от Карпиной спросила, когда та отдаст ей деньги, на что Тамара Васильевна – малоподвижная грузная женщина – решительно заявила: «Ни копеечки я тебе, Нина, не должна! Ты, посчитай: зимой кабанчика закололи – сколько я тебе мяса дала – наверное, килограмма два! Потом перчатки матерчатые, что сосед с парохода принёс, – они тоже денег стоят!»

          – Это ни то, – возразила Нина Николаевна, – мясом ты меня угощала, я его не покупала, а перчатки не твои – сосед наворовал на работе, а ты мне их дала, и то всего одну пару.

          – Не знаю, покупала ты у меня что-либо, не покупала, но свеженину охотно взяла. Да и от перчаток не отказалась! – с обидой в голосе сказала Тамара Васильевна.

          На этом очередной разговор о долге закончился, и подруги расстались. Однако не навсегда и ненадолго…

          На следующий вечер 2 мая 1991 года Воронюк вновь пришла к Карпиной и по её покрасневшему лицу Тамара Васильевна определила, что Нина «выпимша». Страдая излишней полнотой, Воронюк тяжело села на стул, отдышалась. От чая отказалась и после небольшого, ничего не значащего разговора, засобиралась обратно. Попросила Тамару Васильевну проводить, и обе вышли из дома. Во дворе остановились.
 
          – Ты, Тамара, мне деньги отдашь или нет? – возвращаясь к теме долга, в очередной раз спросила подругу Воронюк.

          – Нет, Нина, не отдам, – привычно ответила Карпина, – сколько раз уже об этом говорила, а ты всё об одном и тоже!

          – Ну, не отдашь, так не отдашь, – вздохнула Воронюк, – а я тебе вот что приготовила, и с этими словами она достала из кармана стеклянную банку.

          В вечернем полумраке Тамара Васильевна единственным зрячим глазом пыталась рассмотреть, что держит в руках Нина Николаевна, а та неторопливо сняла с банки крышку и со словами: «На, подруга, получи!», – плеснула в лицо серной кислотой.

          От резкой боли, задыхаясь от паров ядовитой жидкости, ослеплённая Карпина опустилась на землю. Не обращая внимания на сдавленные крики, Воронюк подошла к своей жертве со стороны спины, приподняла ворот шерстяной кофты и вылила остатки кислоты за шиворот. Затем не торопливо закрыла за собою ворота и ушла.

          В судебном заседании Воронюк вела себя спокойно. Как и на следствии, утверждала о своей невиновности. Надеялась, что кроме показаний потерпевшей, никаких доказательств по делу нет, и суд её обязательно оправдает. Слепая Карпина с обезображенным лицом тихо плакала, слушая показания бывшей подруги, и только иногда у неё вырывалось: «Ты, это сделала, ты!»

          Заволновалась Воронюк, когда суд приступил к допросу свидетеля Купчиной. В судебное заседание она была доставлена принудительно на основании постановления суда и отвечала на вопросы неохотно. В конечном счёте разговорилась и, боязливо поглядывая на подсудимую, рассказала, что перед майскими праздниками к ней приходила Воронюк и спрашивала какую-то кислоту. При этом Воронюк говорила, что Карпина не отдаёт долг, и она хочет выжечь ей глаза.

          Стало понятным и нежелание свидетеля давать показания. После осуществления злодейского замысла, Воронюк пришла к Купчиной и, сообщив о преступлении, пригрозила сделать с ней то же самое, если она кому-либо что расскажет.

          Суд, исследовав доказательства, признал Воронюк виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 108 Уголовного кодекса РСФСР, то есть в умышленном причинении тяжких телесных повреждений человеку, и 5 февраля 1992 года постановил обвинительный приговор.

          Услышав, что назначено наказание в виде шести лет лишения свободы и её берут в зале суда под стражу, Воронюк, судорожно дыша, схватилась за сердце. Не по размеру большая нутриевая шапка съехала на глаза, сбив с носа очки с толстыми линзами, ноги в стоптанных войлочных ботинках подкосились, и она всем своим грузным телом опала на руки подоспевших конвоиров. В зале засуетились, заохали, кто-то просил кого-то вызвать врача…

          Когда приговор дочитали, слепая Купчина, держась одной рукой за спинку стула, другой долго крестила сторону зала суда, откуда услышала судебное решение. Лицо её посветлело. Она благодарила суд за приговор, а прежде чем уйти, обеспокоенно спросила, не освободят ли Воронюк на основании, принятой накануне амнистии. Услышав, что амнистия на осуждённых за подобные преступления не распространяется, облегчённо вздохнула и в сопровождении кого-то из родственниц медленно пошла к выходу.

          По кассационным жалобам уголовное дело рассматривалось в областном суде. На судебном заседании потерпевшей не было – за день до этого слепая Купчина тихо умерла у себя дома перед включённым телевизором. Что касается приговора, то он был признан законным и оставлен без изменения.