Не ко двору

   Все события и персонажи вымышлены.
   Любое сходство с реальными событиями случайно.


    Иван Иваныч шагал в ногу со временем. Время – вперёд и Иван Иваныч рядом. Очень уж он боялся отстать от него, порой и бегом бежал, если время бежало.

    Переобувался он из лаптей – в галоши, из галош – в кроссовки. Согласно времени. В лаптях ему было комфортно, в галошах – удобно, в кроссовках – модно. А когда времена наступили тревожные, то подобрал он себе обувку подобающую – берцы армейские. На фронт, стало быть собрался. Сидит он на диване в берцах и в соцсетях воюет. С этим воюет, с тем воюет… За врагами не бегал, их там, как грязи, а свинья, как известно, везде грязь найдёт.

Отсидит зад, да на улицу поразмяться. Не просто так, за врагами, конечно. А там их… Враг на враге…. Недовольны пенсией – враги. Цены возмущают – враги. То это им дай, то другое, то третье… Сами-то не состоялись, чтоб из хрусталей лобстеров есть, только государству гадить горазды. В общем, работы невпроворот. Пинал он их направо и налево. Сядет бабка возле магазина с протянутой рукой, а Иван Иваныч, тут, как тут. Не даст страну позорить. Того пнёт, этого… Поскользнулся раз, пинаючи, переломал руки с ногами. А, может, помог кто… Не помнит, без сознания был.
Лежит в гипсе, как мумия замотанный. Ни пнуть, ни в соцсетях гавкнуть. А страна в опасности! Враг напирает. А как воевать? Вот и захирел он от безделья да от сострадания к стране, оставшейся без его бдительного ока и железной руки с ногами. Хирел, хирел…да и помер. И время для него остановилось.

Прилетели за ним ангелы, да унесли к САМОМУ. Сидит САМ, сердитый, личное дело Иван Иваныча изучает. Листает страницу за страницей и всё сердитее, и сердитее становится. И ангелы, глядя на САМОГО, тоже вмиг посмурнели.
Оторвался, наконец. Глядит сурово.

- Кто таков?

- Водокачкины мы-с. Вот, по Вашему указанию прибыл, то есть принесён Вашими соратниками.

- А-а-а… На ловца, как говорится… Заждался я тебя. Ну-с, приступим. Отвечай, отчего часто обувь менял?

Иван Иваныч бледный стоит, трясётся. Как-никак, САМ своею собственной персоной перед ним. Бьёт его мелкая дрожь, а лицо просительное, жалкое. Заговорил он неожиданно по-Чехову, сам того, не ведая: «Я человек болезненный, ревматический…»

Удивился САМ. Спрашивает: «Чехов?»

-Никак нет, - отвечает Иван Иваныч. – Водокачкины мы-с. Я завсегда верой и правдой служу, за временем слежу. А обувь менял, чтобы ноги время догоняли.

- А почто нищих пинал, ругался, сквернословил?

- А, чтоб власть не обгаживали-с! Компроматом страну не марали…

- А пасквили в соцсетях писал? На людей клеветал?

- Писал. И токмо чистую правду, и ничего окромя правды. Да и не люди это - враги, в общем, нежить всякая.

- Присягал тому, другому, третьему?

- Присягал, Ваше Превосходительство. Всем служил честно, верой и правдой.

- Ой, ли? Ради выгоды присягал!

- Никак нет-с. Ну, если совсем чуть-чуть… Жена у меня, дети малые… Да токма больше волею времени, во славу страны и справедливости ради…. А если и ошибался, когда, так не ошибаются только идиоты, и эти, ну, в общем те, которые тут…мёртвые, стало быть.

- Муссолини?

- Нет, Водокачкины мы-с.

- Муссолини сказал, я спрашиваю?

- А-а-а… Нет, нет, моё-с. Жаль не читали Вы моих трудов эпохальных, враз бы в рай отправили. Там всё, как на исповеди, а на исповеди не лгут.

- И мне служить будешь?

- И Вам. И тому, кто после Вас будет.

- Ах ты, негодник! Разве не знаешь, что несменяемый я?

- Обнулённый, что ль?

- Сам ты, обнулённый! Я был всегда, есть и всегда буду. А ведь предашь? Как всех предавал? Пшёл вон.

- Куда прикажете-с? В рай? Мне бы в рай надобно.

- Какой ещё «рай»?! Гляди, кабы в ад не загреметь.. К воротам его! Пусть в замочную скважину смотрит на жизнь райскую, да вход в рай охраняет. Да, слыхал ты по дерьму спец, так и за туалетом следи райским, чистоту в нём блюди, да чтобы из ада в него не ходили черти всякие.

Выдали ему белые тапочки. Поставили стражем у ворот и туалета райского. Какая-никакая, а работа, всё ж при деле он. Ему бы успокоиться да не таков Иван Иваныч. Скучно ему. Нет врагов. Видно, из-за тапок белых всё. А берцев нет, ангелы в райской коптёрке спрятали. Бросил свой пост да снова к САМОМУ на порог, вдруг тот другую работу предложит, чтоб в берцах ходить. Издалека начал: «Мне бы водички святой, Вашбродь… Попить, окунуться…»

Рассердился САМ: «В котёл его!»

Подлетели ангелы и закричали истошно: "Опять напрудил в постелю, негодник!"

Проснулся Иван Иваныч, а перед ним сердитая нянечка со шваброй: «Водокачкин, поганец ты эдакий, марш в душевую! Обход на носу!»