Этюд

     «Камин», «портьера, покой с уединением дарящая», «часы с качающимся диском», «сопричастность к открытиям», «мир замыкается на двух Колумбах».
     В просторной комнате прямо на полу увлеченно рисуют двое детей. Он и она. Свет выгодно падает через окно, а освещённая площадка, чем не художественная мастерская для тех, кто открывает дверь в юность.
     Я узнаю себя. Вечно взъерошенный мальчик. Второй персонаж – моя школьная подружка Муза'. Такая звучная фамилия у одноклассницы перекликается с именем богини из греческой мифологии, не правда ли. Девочка с необычной фамилией проявила неординарные способности и таланты в школе, и всё это за очень короткий период, подобно Электронику из фантастической повести Велтистова. Конечно, она сделалась всеобщей любимицей наших учителей. А одноклассники приняли новенькую за одно из Чудес Света, как того Сфинкса.
     Муза перешла к нам в прошлом году. Появилась совершенно нежданно, даже классная была не в курсе, что на её урок придёт новенькая. За окнами бушевала метель, люто выл, приступом обрушиваясь на стены, ветер, стёкла расписаны морозной ковкой, на улице темно – в дверь осторожно постучали, и не заходят. Кто же это мог быть? Новенькая так сильно желала познакомиться со своим классом, что погодные условия не помеха, и бабушку с собой привела.  Тогда же девочка ловко надумала легенду о своем дне рождении, и угостила будущих одноклассников испечённым пирогом с цукатами.
     Невозможно поверить – Муза переехала к нам из Крыма. Ещё бы, покинуть субтропический рай, куда все стремятся на отдых, и поселиться в городке, не примечательным ни культурой, ни отдыхом, ни гремящей промышленностью, лежащим вдали от значимых трасс, словно запрятанным в потаённом кармане. Но в жизни бывает всё сложно. Родители девочки перестали ладить, запустили бракоразводный процесс. Потянулись тяжбы, связанные с разделом имущества, бесконечные скандалы в доме, нервы на пределе. Вот и решили ребёнка отправить к бабушке до поры, пока мать с отцом поломают копья вражды друг о друга. 
     Фамилия у девочки татарская, а имя мальчуковое, Женька.
     Женька. Дочь моря. Смуглянка. На уроках часто можно наблюдать её погруженной в мысли, и эта задумчивость с движением мысли в глазах – её неотъемлемая черта. Женька увлекается рисованием и владеет техниками, с которыми не знакомят на изо в школе, интересуется и может отличить жанры современной музыки, знает библиографию рок-звёзд. Та самая Женька ничего не побоявшись попросилась в группу трудового обучения к мальчикам, трудовик в седьмом классе учил ребят черчению.

     Вы спросите, как же мы с ней подружились. Началось всё с того, что Женька ниспровергла меня с вершины математического олимпа. В математике к седьмому классу я обладал авторитетом среди одноклассников, считался самым сильным в предмете, и ни мог не зазнаваться. Девочка словно оказывалась в родной стихии на уроках Татьяны Васильевны. Опытная учительница цвела от счастья, точно получив доказательство того, что чудеса претворяются в жизнь. Очень скоро класс изменил своё мнение насчёт лучшего математика.  Она купалась в лучах, я же впервые довольствовался тенью. С тех самых пор, как убедился, что Женя меня опередила в моём любимом предмете, я все чаще стал обращать на неё внимание. Она была особенная.
     А сейчас я с Женькой в моей комнате наносим на лист загадочные фигуры. Какие-то круги, а через них пропущены извилистые, словно реки на Карте Мира, линии. Абстракция. Пока я не вывожу, что мы изображаем.
     Мне удивительно видеть Музу у себя дома. У меня создается впечатление, что девочка меня точно не знает, принимает за кого-то другого или помнит с какой-то другой стороны, а которой я не догадываюсь.
     В комнате появляется моя младшая сестра Маша. На подносе сестра приносит чай и варенье.
     - Вы уже познакомились? Брат, – это Женя, наша благотворительница. Женя, – это мой старший брат, Илья.
     Нарочно не придумаешь, меня знакомит с Женей сестра. Она-то Музу откуда знает?!! Подружить её с Женей мог я, но я их как раз-таки не знакомил… Какая ещё благотворительница?
     Мы втроем садимся за квадратный низкий столик, когда-то детский, сейчас – журнальный.  В порядке вещей продолжить знакомство, но я чувствую себя не в своей тарелке: зачем делать вид, что я не знаком с Женей? Удивительно, что она меня не помнит. Место и обстоятельство конечно другие, ну чтобы забыть начисто, – в это сложно поверить.  Я решаюсь нарушить бытующие обстоятельства, уже ни обращая внимание на беседу в ключе.
     - Жень, а помнишь Северодонецк – школа-«Семья» – розыгрыш с днём рождения?
     У меня выросли крылья, воспоминания захлестнули: «А помнишь, как ты меня взяла за руку на новогодней дискотеке?», «Помнишь, как я украдкой заходил к тебе?», «Помнишь, как мы слушали альтернативную музыку, которую не показывали по телевизионным каналам? Помнишь…».
     Я не отрывался от Женькиного лица, она тоже не спускала с меня глаз, при этом сильно насторожилась. Вообще, как только первые звуки слетели с моего языка, словно гром пробил, треснул лёд, и я ощутил, что идея с меткими попаданиями, с оживлением памяти сердца обернулась горьким фиаско. Лицо её вздрогнуло, по нему пробежала болевая судорога. Женя закрыла лицо руками. Я был в смятении, но ни словами, ни движениями не выдал внутреннего своего состояния. Решительности, что делать, во мне не стало, я даже не попытался её утешить. То, что доставляло мне радость – вызвало у неё слёзы, испуг. 
     Женя поспешила выйти из-за стола.
     Она стояла теперь в противоположном конце комнаты, у застланной кровати, по её щекам не остывая бежали слёзы. Я никогда не видел Женю в слезах.
     - Илья, ты опять всё испортил, – корила меня сестра. –  Ты не умеешь вести себя! Что теперь будет?..
     «Что теперь делать?» –  говорил за неё погруженный взгляд в бесконечность.
     Маша высказывала досаду при Жене, а наша гостья из-за правил хорошего тона не могла покинуть комнату, куда её пригласили. Даром, что при испытуемом смятении чувств каждый из нас стремится в тихий угол прочь ото всех. 
     Женя куда-то скрылась.
     Конечно, я всё испортил, но не теперь как считала сестра. 
     Откидываю портьеру. Замечаю, как с верхнего этажа спускается средних лет, высокая, дородная женщина в убранстве как знатная особа. Дом же, я убедился в этом в прихожей, представлял собой не многоквартирное здание, а старинный особняк. Спускалась дама по винтовой деревянной лестнице. Я никогда прежде не видел Женькиной мамы, равно как и отца, когда гостил у подружки, но сейчас явственно понимал, что это именно она движется мне на встречу, и не смел сдвинуться с места. Когда дама дошла до площадки, повернулась, мы столкнулись лицом к лицу. Она знает обо мне, точно так же, как и о сегодняшнем инциденте. Женщина смотрела на меня в упор, в глазах – осуждение и призрение. Такой тяжелый взгляд не сулил ничего хорошего, заключал в себе приговор: «Ты ей не пара.  Не приближайся к моей дочери!». Но я не испытывал вины – пусть и оробел перед выказываемой неприязнью, – не счёл опускать голову, отводить глаза. Знатная дама, подчёркивая мою испорченность, покачав головой, высокомерно удалилась, поддерживая подол платья на нижний этаж.
     Из ванной показалась исчезнувшая Муза. Расстройства ни осталось и следа. Секунды обратились в пропасть, мы встретились глазами. Я уловил в её взгляде удивление и, одновременно, любопытство. Как будто в них промелькнуло что-то ещё, не из этой жизни.
     Женя, не задерживаемая никем, покинула дом.
     Сестра стояла рядом со мной, она застала нас в момент стыковки взглядами, немудрено что я пропустил её присутствие. С надеждой произнесла: «Может, всё и наладится». Маша озвучила мои сокровенные мысли. Только вот ожидания у нас разные, параллельные.
     Бой часов: большой колокол в сопровождении капеллы меньших. Благозвучный перезвон непостижимо съезжает, сминается. Словно наперекор небесному, вышнему искажается до противного, перерождаясь в искусственный, напористый, всё усиливающийся рингтон.

     Меня будто обдали водой. Сон живо улетучился. Пробудился, но по-прежнему остро переживал, пережитое лишало покоя. И даром, что с тех пор, как мы дружили с Женей, прошли годы, удвоившие наш возраст, - память возвращала дни юности. Словно через сон я получил откровение, и прошлый опыт с собственными представлениями не выдерживали никакой критики. То, что я доводил Женю до слёз – тогда я не допускал, не думал или просто не замечал.
     Прошлого не воротишь. В одну реку дважды не войдешь. И что, если я даже разыщу её – разве она признается? Нет. Да и к чему теперь эта правда? Кому от неё легче?..
     Воздействие сна было настолько ошеломляющим, что я всё-таки решился на поиск. О Музе я знал: после школы она уехала на свою малую родину, поступила, кажется, в судостроительный университет, память удерживала портовый город, куда она перебралась. И я наткнулся на её страничку, прочитал составленное резюме, Женя не сменила фамилию. В объявлении на сайте по трудоустройству, где и я был зарегистрирован, она указала что даёт частные уроки математики и черчения. Телефонный номер отражался в конце страницы. На другом сайте, где люди делились искусством, я тоже разыскал её. Пересмотрел её авангардные рисунки, переслушал аудио файлы. Женя позиционировала себя композитором, создавала композиции в жанре техно, смело экспериментировала с электронной музыкой, играла на электрогитаре на выложенных видео со студии звукозаписи.
     Окунулся в творчество и воскресил моменты не близкой юности. Это была она. Муза могла удивлять. Вдохновлять на подвиги прежнего меня она тоже могла. 
     Я ей не позвонил. Дважды в одну реку не войдешь. К тому же зачем будить воспоминания, если они не лучшие для неё.