Альберт Никандрович Никодимов

     Альберт Никандрович Никодимов был коренной москвич. Был коренной москвич и жил в самом центре Москвы. Жил в самом центре Москвы, но-о... Как бы Вас так ошарашить? В коммуналке, вишь, жил. В достопочтенно-изысканной московской коммуналке. А что, собственно, удивительного? Что странноватого в том? Что здесь, вообще, необычного для стольного града, столицы 50-х то есть годов предшествующего века? Ни-че-го. Альберт Никандрович работал добросовестным человеком окружающей эпохи и пронизывающей социальной среды, а поэтому, что непосредственно удивляться, если разделял Никодимов с обеими всё сполна.
     Это ведь не Серафимовича, 2, площадь Восстания, Котельническая и Фрунзенские набережные всякие... Это там хоромы соцреализма. Это там высоченные потолки да широченные подоконники. Это там лифты с лифтёрами, кухни как комнаты, коридоры - ребёнку на велике трёхколёсном летай. Прикреплённые поликлиники. Столовые по талонам. Детсады. Ателье с импортными тканями. Наконец, просто загляденье... Не поверите, но-о... Балконы-то с видом на Москва-реку. И, между прочим, отдельная ванная. И, между тем, отдельный туалет. Персональный туалет. Индивидуалистический туалет. Частнособственнический сортир, стало быть. А это, это, это... А оное в то время как гудок пребольшущего белоснежного парохода. У-у-у. Ну просто оглушительное у-у-у. Ну просто такое у-у-у будто пароход на все океаны укает. Во какое у-у-у.
     У Альберта же Никандровича всё было как у инженера. Нормального вдумчивого советско-московского инженера с бюджетной зарплатой и коммуналкой в одну, простите, уборную на вроде как 38 песенных комнаток. Каждое утро, вот не поверите - каждое утречко пребывал инженер-москвич в философских раздумьях. Охватывали они. Обступали. Проникали пытливой чередой и долбали надоедающей вереницей. Куда? Куда? Ну куда же в сей ранний зевающий час обратить мозолистые стопы? В какую сторону направить персональное движение? Какая цель наиболее вдохновляет? Сортир? Клозет? Туалет? Уборная? Отхожее место? Моряцкий гальюн, оказавшийся на суше? Или же самое утончённое, аристократическое, дворянско-интеллигентское, высокое и донельзя воздушное... сральня? Это ж какие лабиринты вариантов. Это ж какие катакомбы хитросплетений. Это ж каковская россыпь направлений при остром, неодолимом, не ждущим отлагательств желании, но-о... Но-о... Но-о... Выйдет сын Никандра Альберт в длинющий коридор. Глядь. Посмотри. Взгляни и-и-и... Там, где простой народ в нужде столпился - туда и наяривай. Туда и рассекай. Туда и путь держи. И что? А то... Народ - никогда не подведёт. Держись, Альберт, народа. Куда народ - туда и ты. Отсюда что? Отсюда - очередной культпросвет. Советская власть - она же не просто. Она совсем не просто. Она ж, ой, не простецкая. Она ж - народная. Народная по сути, а потому коллектива держалась. Коллектива держалась - на том и стояла. На том и стояла - на том побеждала. Как бросили люди людей, так оно все поодиночке. Все поодиночке, а значит как пылинки. Как пылинки, так любой сквозняк сдует. А если бы, если бы, если бы... Что "если бы", когда - уже? А так бы хотелось бы туда. Не к коммуналкам - нет. К тем людям, которые каждым утром - как ориентир.

      
17.04.24 - 20.04.24)))