Преодоление гнева на Срединном Пути

Став на путь отречения и аскезы, искатели не овладевают своим гневом, но создают условия, благоприятные для работы с ним. Будда учил идти к победе над гневом по срединному пути, на котором аскеты не потакают своим чувствам поиском удовольствий, но и не вредят им болью и страданием. Отказ от поиска чувственных удовольствий является сутью отречения от мира. Отказ от вреждения чувствам болью и страданием является отречением от поиска власти. (Аскеты, истязающие своё тело и не дающие ему достаточного для поддержания сил питания и ухода, вредят своим чувствам болью и страданием ради ощущения своей власти над физическим телом. Это желание бесплодно и приносит разочарование).
Срединный путь – это путь, на котором искатели в качестве источника удовлетворения избирают три непоколебимости – безмерное пространство, безмерный свет сознания и сферу отсутствия чего бы то ни было. Отождествляясь с непоколебимостями, искатели обретают внутреннее блаженство и расслабление. Обливаясь этим блаженством, подобно слонам, забравшимся в жаркий день в пруд и обливающим себя водой из хобота, искатели пропитывают блаженством свои восприятия и существуют в удовлетворении. При встрече с неприятными переживаниями жизни, искатели, идущие по срединному пути, учатся облегчать и преодолевать страдания с помощью мудрости и даруемых ею умелых средств.
Философия крайнего аскетизма, применяющего вреждение телу и чувствам ради обретения власти над ним, обосновывается её последователями рядом идей. Одна из них приравнивает тело и телесные чувства к животному, а ум – к дрессировщику. Дрессировщик подчиняет животных, применяя к ним жёсткие меры, причиняющие боль и страдания. В этой метафоре есть решающая слабость неправильной двойственности. Животное и дрессировщик – это два различных существа. Телесные же чувства и сознание – это одно существо, ведь когда сознание и тело расстаются, то чувства сопровождают сознание, а не остаются с телом. Таким образом, надежда овладеть собой, вредя телесным чувствам, подобна надежде человека овладеть собственным отражением в зеркале, вертя это зеркало или разбивая его. Если очарование идеи дрессировки животного ума рассеяно, то становится очевидным и смещающий сознание гнев, стоящий за этим очарованием. 
Итак, не существует отдельного животного сознания, которое мы могли бы подчинить, а существует единый ум, который мы можем очищать от животных наклонностей. Философия срединного пути предлагает решать эту задачу, приучая себя понимать и чувствовать приятность правильного поведения и неприятность неправильного. Так, например, не стоит ожидать, что пьяница навсегда оставит свою пагубную привычку если он не различил, что пик его страданий приходится именно на тот момент, когда он опьянён.   
Другая идея, влекущая ум к вредящим телесным чувствам действиям – это представление о том, что причиняя себе боль  и страдания, можно «износить» накопления дурных дел, совершённых в прошлом. Такая склонность поведения присуща подавленному страхом сознанию, стремящемуся наказывать себя ради того, чтобы избежать наказания другими. Оно инфантильно проявляется, например, в том, чтобы грызть ногти, трогать больной зуб, расчёсывать раны. Слабость этой идеи иллюстрируется следующим размышлением. Когда поведение человека достойно и накопления дел являются благими, то состояние его ума является целым и неповреждённым. Накопления дурных дел можно сравнить с дырами в целостном состоянии, через котороые проникает страдание. Попытка уничтожить эти дыры с помощью их расширения или проделывания новых не может быть успешной. Если на такое рассуждение последует возражение: «порочные накопления можно сравнить с плесенью, и с помощью болезненного оттирания этой плесени можно от неё избавиться», то нужно заметить, что распространение плесени и её оттирание – это действия, полностью различные и по образу и по сути. Дурные же накопления причинения вреда другим и причинение вреда своим чувствам подобны и по образу и по сути. Напротив, с оттиранием плесени дурных накоплений можно сравнить пребывание в удовлетворённости и покое.