Могущественный темник Мамай

    В Орде, если не считать продолжавшуюся чехарду с претендентами на престол, мало что менялось. Тулунбек-ханум, процарствовав чуть более года, была изгнана из столицы Мамаем. Мамая, в свою очередь, выдворил астраханский эмир Черкиз-бек. Далее правили: Али-бек из Заяицкого Юрта ;  его сын Каган-бек; правитель Белой Орды Урус-хан. 
    Захватив Сарай, никто из претендентов особо не дорожил пребыванием в столице. Если обстоятельства складывались неблагоприятно, они покидали город. Владение своей провинцией было надёжнее владения Сараем. Вот и сейчас, когда на Белую Орду напал молодой, но решительный царевич  Тохтамыш, козаковавший в Синей Орде чингизид . Урус-хан оставил Сарай, чтобы защитить принадлежавшие ему земли. Сарай-Берке опустел. Воспользовавшись обстоятельствами, там вновь обосновался Мамай.   
     Тогда же ордынскую столицу посетил отец Борджио. Он прибыл из Литвы, где стал главой виленской епархии. Позиции католической Церкви в Литве неизменно крепли. Если бы не Москва, служившая опорой православных, католики могли занять главенствующее положение во всех землях под властью Литвы. Стареющий князь Ольгерд, хотя и оставался безбожным язычником, всё же склонялся к союзу с латинянами.
    Таким образом, на борьбу с Москвой направлялись основные усилия легата Борджио, когда стала понятна тщетность усилий поиска союза с Дмитрием. Большие надежды он возлагал на Мамая, бывшего наиболее лояльным римской Церкви правителем, претендовавшим на власть в Орде.  Москва должна стать главным врагом Мамая!  Благо, что есть тому основания. Всё больше удельных князей идут под власть Дмитрия, делая последнего грозной силой. Начались задержки с выплатой дани Мамаю. Дмитрий откровенно пренебрежительно стал относиться к темнику. Он уже не скрывал намерений стать первым среди русских князей. Митрополит Алексий всячески ему помогал и призывал удельных князей к единению под властью Москвы.
     Обстоятельства вынуждали отца Борджио к решительным действиям, ради чего и предпринята опасная поездка в Сарай, где ситуация меняется непредсказуемо.
    На прием, судя по всему, были приглашены только Борджио и Некомат Сурожанин, никого более в тронном зале ханского дворца не было. Воспользовавшись задержкой повелителя, они могли поговорить о делах, не предназначенных для чужих ушей. 
    - Рад вас видеть в добром здравие, уважаемый Некомат, - тихо произнёс Борджио. – С огромным удовольствием передаю приветствия и наилучшие пожелания от наших друзей в Литве!
    - Благодарю, ваше преосвященство! Я лишь маленькая песчинка в необъятном мире, и дела мои невелики, - смиренно склонил голову Некомат.
    - Не скромничайте, достопочтенный Некомат. Ваш вклад в дело Церкви трудно переоценить! – искренняя признательность звучала в словах прелата. – В Москве всё больше становится наших друзей. Свидетельством тому и уход от Дмитрия боярина Вельяминова - представителя высшей московской знати. А ведь он, как мне известно, пользуется уважением и любовью народа.   
    - Это так, ваше преосвященство, - согласился Некомат. – Но будет ли Вельяминов полезен вне Москвы? Теперь там его могут и осудить за бегство! Мнение людей переменчиво. А уж сторонники князя Дмитрия постараются сделать всё, дабы очернить Ивана.
    - Я не епископ, а посему обращайтесь ко мне по-прежнему – «монсеньор», - с улыбкой попросил Борджио.
 
    В зал стремительно вошел Мамай и расположился на своём кресле, что находилось на одном уровне с пустующим ханским троном.  Его сопровождал казначей Бениамин Хасдай.  Вид темника, сама обстановка свидетельствовали о серьезности предстоящего разговора! Присутствовали четверо. Благо, что Борджио уже довольно прилично говорил по-татарски и не было нужды в переводчике.
        - Великий повелитель приветствует вас в столице Орды, - провозгласил казначей и склонился в сторону Мамая.
    Присутствующие хорошо знали друг друга, и не было необходимости в излишних церемониях.
    Мамай обратил внимание на озабоченное лицо Некомата и без предисловий неожиданно спросил:
    - Не расскажите ли мне, что так встревожило уважаемого Некомата?   
    - О да, великий повелитель, - нашёлся Борджио, - беседовали мы о наших общих проблемах, в частности, о делах московских. Ради этого я и прибыл в вашу столицу.
    - Судя по всему, - заметил темник, - они не вызывают добрых чувств!
    Отец Борджио не счел нужным что-либо скрывать от темника, тем более что они с Некоматом обсуждали действительно происходящее в Москве. Он кратко изложил суть их беседы и цель своего визита относительно желания видеть на престоле Владимирского княжества Михаила Тверского.
    - Кроме того, - добавил Борджио, - мы обсуждали, как лучше использовать возможности Ивана Вельяминова в нашем противостоянии московскому герцогу. У достопочтенного Некомата возникли сомнения относительно поддержки простыми людьми тысяцкого Ивана Вельяминова в случае его возвращении в Москву. Я же считаю, если Вельяминов будет с Михаилом Тверским, то московиты легче признают нового герцога Владимирского. Вам ли не знать, как русские жалеют и любят опальных и гонимых властью?!
    Мамай молчал. Он внимательно смотрел то на Некомата, то на Борджио, предоставляя им высказаться.
   - Это действительно так, - решился прервать затянувшееся молчание Некомат. - У меня есть в том сомнения, великий повелитель. Сегодня в Вельяминове говорит большая обида на князя, а убеждения его нестойки и могут измениться, - пояснил он.
    - В отношении убеждений Ивана я могу согласиться, - утвердительно произнес Борджио. - Тем не менее по опыту знаю: не найти лучшего помощника, нежели боярин Вельяминов. Как человек, обиженный на герцога Дмитрия, вынужденно покинув свою отчину, Вельяминов будет делать всё, чтобы доказать невозможность своего проживания в Москве, – уверенно продолжил прелат. - Отныне он будет в самых черных красках рисовать настоящее и прошлое Москвы, связанное с ее нынешним правителем. Уже поэтому можно положиться на него. Обладание ярлыком на Владимирский престол Михаилом Тверским ещё не будет означать победы над Дмитрием. В Москве есть бояре, духовенство… народ, наконец! Они могут и отвергнуть Михаила. Тому уже были примеры. Как я знаю, князь Дмитрий Суздальский, в своё время получив ярлык на великое княжение, не сумел удержаться на престоле - не пошли за ним люди. Иван, как и все Вельяминовы, один из наиболее уважаемых в Москве бояр. Его народ может послушать. 
       
    - «Да откуда же ты всё это знаешь?» – думал Мамай, слушая Борджио - «Похоже, действительно латиняне весьма заинтересованы в делах московских. Так же, наверное, как и в ордынских», -  сделал для себя заключение темник.
    Его задела уверенность прелата в том, что   ярлык на владимирский престол следует отдать Михаилу. Никаких обязательств он пока не давал, и обсуждали это лишь предварительно!
      Мамай с неприязнью посмотрел на Борджио и прервал молчание:
    - Наконец и вы убедились в тщетности поиска союза с князем Дмитрием, о чём я говорил всегда.  Пока жив Алексий, не может быть союза с Москвой! Он и в Дмитрии воспитал неумеренные желания властвовать везде, где сможет.  Вам известно, что в Нижнем Новгороде убит мой посол Сарай-Ака и весь отряд сопровождения? – зло процедил Мамай. - Такого в Орде не было.  Все знали, что город, где убивают ордынских послов, уничтожается! Я сожгу город, и нижегородцы горько пожалеют о своем вероломстве! – продолжил Мамай, все более распаляясь. - За ними стоят митрополит московский и князь Дмитрий. Нижегородский князь без их ведома не мог допустить бесчинства в городе!  Это Алексий поставил туда епископом злобного попа Дионисия. Они дождутся!.. Я разрушу все церкви и монастыри в непокорных городах, -  успокаиваясь, заключил темник.
    Было заметно, что эта мысль сделала его способным к дальнейшей беседе.
    Прелат и не пытался что-либо высказать. Неразумно останавливать темника в гневе, тем более перечить ему! Да и не было в том необходимости. Только он и Некомат знали истинную суть произошедших событий в Нижнем Новгороде. Мамай считает епископа Дионисия вдохновителем нападения на послов, а вместе с ним и все православное духовенство. Хорошо! Но Некомат лично знаком с людьми, спровоцировавшими народ на бунт.
    «Пора, пора переходить к решительным действиям в Москве! – вновь подумал Борджио. – Если тянуть дальше, Москва начнёт управлять всеми скифскими землями».
    Действительно, неопределенность ситуации в Орде стала походить на большое болото: в одном месте что-то булькает, где-то с шумом вырываются болотные газы; кого-то засасывает в трясину… Тем не менее, ничего существенного не происходило! Этим пользовалась Москва: она, находясь у края этого «болота», будто дышала воздухом, что в огромных количествах выделяется «легкими Земли», коими Господь наделил болота.
    - Истину вы говорите, великий повелитель, - с готовностью согласился Борджио, - главными врагами вашим и нашим в Москве являются ортодоксальные  иерархи церкви. Ведь князья и бояре распоряжаются лишь землями, городами, да телами своих людей. Душами людскими Богом предначертано управлять священнослужителям. Вот почему мы и боремся за искоренение схизмы в русских княжествах!
    - Должен я понимать, что вы предлагаете заменить русских попов латинянами? – высказал предположение Мамай. – А почему я не могу сделать там единственной верой ислам, как пятьдесят лет назад это сделал хан Узбек в Орде?   
    - Московиты уже давно христиане, и будет невозможно заставить народ почитать Магомеда так же как Иисуса Христа!
    - Как мне известно, и мусульмане почитают пророка Иисуса, – ответил Мамай, показав знание вероучений. – Так ли велики различия между верами?!
    - Но мусульмане не почитают Иисуса как Бога!
    - Ну что же, и мне непонятно, как Сын Божий может быть Богом, - произнес Мамай. - А ты, Некомат, какому Богу молишься? В какую церковь ходишь?  - обратился он к купцу.
    - Я, великий повелитель, молюсь в православной церкви, оставаясь в душе истинным католиком, - вынужден это делать.
    - То есть думаешь одно, а делаешь другое, - с усмешкой заметил Мамай.
    - Я обязан так поступать, великий повелитель. Православный храм все же есть храм божий и христианину не возбраняется его посещение.
    - Выходит, не обязательно будет разрушать православные церкви? – вновь обратился темник к прелату.
   - Думаю, великий повелитель, достаточно будет лишь произвести некоторые реконструкции и заменить их священников истинными служителями божьими, - был ответ.
   - Хорошо! Для обращения, как вы говорите, в «истинную веру» народа в русских княжествах я могу рассчитывать на помощь деньгами и оружием? Ведь придется потратить много денег для войска…
    Он повернулся к казначею, который все это время сидел в стороне и внимательно слушал. 
    - Скажи, уважаемый Бениамин, как много денег нам надо уже сегодня для войска?
     У казначея давно были готовы необходимые цифры. Он с достоинством развернул список и начал по порядку зачитывать.
     Слушая длинный перечень снаряжения, количество провианта, вина, кормов для лошадей и стоимости приобретения всего перечисленного, Мамай удивился сумме денег, предназначенных на выплату непосредственно воинам.
    - А зачем так много денег платить воинам?  Разве они не найдут себе добычу в городах, какие мы захватим? – с недоумением прервал чтение казначея темник.
    - Конные воины действительно не нуждаются в чрезмерной оплате их ратного труда. Но пехотинцам надо платить. Не много добра они способны унести на себе, поэтому предпочитают деньги, причем, серебряные, ещё лучше - золотые. Дорого стоят пешие воины. Да и поход с ними затягивается, что тоже стоит денег, - уверенно ответил Бениамин. - Хорошо бы обойтись без них! Но Иван Вельяминов утверждает, что московские воины научились сражаться с конниками. 
    - Поход на Москву будет стоить много больше ежегодного выхода, который нам платит Дмитрий, - задумался Мамай.
     - Совершенно верно, великий повелитель. Это большие деньги!  Кафинские купцы помогут собрать их, но потребуется время. Взамен они просят право беспошлинной торговли во всех северных княжествах, - ответил Бениамин. 
    - Я дам им такие права. Ведь и сегодня мы ничего не имеем с той пошлины, - смеясь, согласился Мамай.
   Видимо, его весьма радовали условия, по которым деньги для войска, как он посчитал, можно получить практически даром. 
   - Это так, великий повелитель, только пошлина с торговли, значительно больше ежегодного выхода , из всех княжеств русского улуса! - заметил  казначей.
    Он хорошо умел считать деньги.
    - Не дураки купцы! - обращаясь к Некомату, говорит Мамай. -  Они хотят стать богаче меня!
    - Думаю, великий повелитель, надо обсудить это, - ответил Некомат. – Ведь необязательно отменять пошлину на всю торговлю.
    - Возможно, ты и прав, Некомат. Только я вашего брата знаю: стоит купцу просунуть нос куда-либо, как там всем становиться тесно…
    - Позвольте заметить, великий повелитель, - вмешался Борджио, - это не такое уже и плохое свойство торговли. Возникающая, как вы правильно заметили, «теснота» заставляет торговых людей путешествовать по всему свету, искать новые рынки, открывать неведомые земли.  Это приветствуется Церковью.
    - Хорошо, хорошо, - поморщился Мамай, – пускай купцы обсудят с Бениамином все, что касается пошлин. Сегодня нам нужны деньги!

    Вновь вмешивается Некомат:
    - Для начала столь большого дела, великий повелитель, я бью челом от имени князя Михаила Александровича Тверского о ярлыке на великое княжение Владимирское! Он готов всегда и во всём помогать великому повелителю в его делах и просит отдать по праву должный принадлежать ему ярлык на Владимирский престол, - изложил Некомат просьбу князя Михаила.
    - Я уже однажды давал ярлык Михаилу, - нахмурился темник, - но он не сумел воспользоваться оказанной ему милостью. Самоуверенно отказался от помощи моих воинов и был разбит Дмитрием. Больно горяч и опрометчив князь. Ему не одолеть Дмитрия, - заключил Мамай. – А может, мне самому сесть в Москве? – не то к себе, не то к присутствующим обратился темник.
    Возникла пауза. Такого не бывало, чтобы татарские правители претендовали на земли русских княжеств и становились там единоправными властителями. Никто не посягал на вотчины Рюриковичей!
    Недоумение на лицах собеседников исчезло только после того, как Мамай приказал вызвать писаря и продиктовал указ о жаловании князю Михаилу престола на великое княжение Владимирское и Суздальское. 
    Тем не менее   осталось непонятно, действительно ли он желает видеть на великокняжеском престоле Михаила или же тверской князь нужен ему лишь в качестве союзника для захвата Москвы.

Ахматнуров С. Дмитрий Донской. - Ростов н/Д: Феникс, 2011, - С.125 - 136.