Возмездие злу

Я расскажу две необычные, исключительные истории. Служители Церкви молятся о власть предержащих от начала существования христианства. Хороши ли эти властители, или нет, христиане по заповеди принимают их власть как волю Божию, или же как Его праведное попущение. Точно также мы не молимся о погибели еретиков, но о вразумлении и спасении их.

Однако были в истории такие моменты, когда злоба злых переполняла чашу терпения святых пастырей христиан – и святители молились о пресечении зла. И Бог, Который видит сердца и праведников, и безнадёжных грешников, отвечал на эти молитвы – возмездием. И тогда страшна была смерть нечестивых…

                Погибель ересиарха

…Великий император с невыразимым, свойственным только ему одному достоинством восседал на кресле, как на троне. Старый, седой, высокий монах смиренно стоял перед ним. Беседа протекала мирно. Константин Великий, уверенный царедворцами в совершенном обращении Ария, был настроен доброжелательно.

- Так ли ты веруешь, как заповедали веровать святые Отцы на Соборе Никейском? - задал наконец император давно ожидаемый Арием вопрос.

Арий приложил в ответ руку к груди и произнес:

- Я так верую!

Император удовлетворенно кивнул:

- Я рад, что ты вернулся в благословенное лоно матери-Церкви. Бог многомилостив: кающимся Он прощает все. И нам подобает подражать милосердию Его. Я велю святейшему патриарху Александру принять тебя в церковное общение. Уже в грядущее воскресенье тебя введут в храм, - и Константин милостиво кивнул, отпуская Ария.

Тот, не без труда сотворив поклон, удалился, демонстрируя смиренное достоинство.

Арий всегда, с молодых своих лет, обладал суровой, внушительной внешностью, выгодно сочетавшейся с простотой и скромностью обращения, и многих, очень многих подкупала эта видимость. Не потому ли в те далекие времена, когда он был всего-навсего пресвитером одной из александрийских церквей и только что начал распространять свои "взгляды", за что епископ Александрийский Александр отлучил его от Церкви, - не потому ли тогда сторону Ария приняли, кроме нескольких епископов, пресвитеров и диаконов, еще и множество девственниц Александрии? Наверное, не одна из них, глядя на строгость и скромность внешности и жизни его, уверяла себя, что он не может быть не прав...

Много воды утекло с тех пор, бесчисленные волнения и раздоры, горький плод "взглядов" Ария, охватили всю Церковь. Миновал Собор Александрийский, осудивший его. Миновал первый Вселенский Собор, осудивший его. Миновали годы ссылки за нежелание отказаться от ереси... Арий не сдавался. Немало сторонников, учеников, последователей было у него. Острый полемический ум и красноречие с возрастом не изменили ему, а седина и морщины только добавили ему внушительности. Он знал, что впечатляет! Без сомнения, думал он, он несравненно умнее всех этих ограниченных ретроградов, и он победит. Еще настанет его час. Весь мир признает его учителем и благодетелем, весь мир поклонится с восхищением его уму и величию! Весь мир повторит следом за ним, что Христос - не Бог, а только создание Бога, тварь Его. Он сумел сказать новое слово, и это - его! - слово рано или поздно будет признано всеми!

Вернувшись с приема у императора в отведенный ему покой, Арий, тонко усмехаясь, расстегнул ворот темной, скромной своей одежды, засунул руку в потайной карман, вшитый с изнанки, и вытянул тонкий пергаментный лист. Все с той же высокомерной, самодовольной усмешкой, разительно переменившей его лицо, он пробежал глазами по строкам хартии. То был его, Ариев, символ веры. Да, действительно, он так веровал! Он ничуть не солгал императору. И скоро, скоро так будут веровать все. Сегодня сделан к этому важный шаг, а в ближайшее воскресенье будет сделан еще один. Он, Арий, будет патриархом Константинополя, и тогда - никто не сможет помешать ему!

...Вызванный во дворец святой Александр, патриарх Константинопольский, отказался принять в общение Ария - как основателя ереси. Он не верил в раскаяние этого нечестивца. Он знал, что Арий горд и хитер, лукав и развратен, и не погнушается никаким обманом. Он был уверен, что Арий никогда не смирится перед анафемой его ереси, никогда не обратится к правой вере. Но Константин, великодушный Константин, поверил Арию и императорской властью назначил день для его принятия в общение с верными.

В несказанной горести возвратился святой патриарх из дворца. Он не мог этого сделать!
Между тем время летело, и вот уже кончалась суббота, отошла всенощная служба - и ничего не изменилось. Назначенное воскресенье наступало...

Тихо стало в огромном опустевшем соборе, погрузившемся в затаенный молитвенный полумрак. Давно догорели все свечи, давно все ушли, и только двое монахов, перебирая четки, сидели в притворе в ожидании патриарха. Святой Александр все еще не выходил из алтаря.

Оставшись один, в горькой тоске и слезах повергся он ниц перед престолом, и страдающее сердце его, сердце пастыря доброго, полагающего жизнь свою за овец, с пламенною молитвой припало к Богу.

Он молился, чтобы Бог взял душу его из тела, лишь бы не видеть ему того дня, в который Арий приступит к общению с верными и к Святым Тайнам Христовым. Или, молился он, пусть Господь по милосердию к Церкви Своей истребит Ария из среды живых, да не будет поругана святыня.

Так прошла эта ночь.

С великою гордостью, надменный более обыкновенного, в окружении царских сановников вышел наутро Арий из царских палат. Он торжествовал. Толпа, следовавшая за ним, все возрастала, и все возрастало показное, смиренное величие его жестов, походки, речи. До собора было уже недалеко...

Внезапно резкая боль заставила Ария содрогнуться. Он невольно схватился за живот. Растерянно огляделся. Он находился на Константинопольской площади.

- Где... здесь? - выдавил он из себя.

Спутники, взглянув на зеленоватую бледность старческого лица, догадались, в чем дело, и быстро ответили. Отхожее место было рядом, позади площади.

Арий удалился туда один. Толпа единомышленников и любопытных осталась ждать. Но время шло, а Арий не возвращался. В соборе давно уже началась литургия. Наконец решили позвать его и вошли к нему...

Арий, мертвый Арий, лежал на полу в луже крови и нечистот, и невыносимый смрад исходил от него. Чрево его разверзлось, как некогда у Иуды, и все внутренности вышли из него.

Вошедшие оцепенели в дверях. Сзади напирала толпа, крики ее становились все громче и громче, а они все не в силах были сдвинуться с места. И сильнее, чем ужас, досада, предчувствие позора, страшнее зрелища внезапной и безобразной смерти - страшнее всего была сразу ко всем явившаяся беспощадная мысль, сковавшая их, точно видение призрака.

Арий умер как Иуда. (1)


                Злоба Юлиана на христиан и возмездие Божие

Святитель Григорий Богослов, который в юности обучался в Афинах вместе с будущим императором Юлианом, впоследствии наречённый Отступником, тогда уже предвидел, сколько бед тот принесёт христианству. Он часто вздыхал: «Величайшее из всех зол питает в себе земля Римская!»

Пророчество это сбылось, когда Юлиан сделался императором после смерти Констанция, сына Константина Великого, и принял власть над всею Римской империей. Теперь он уже открыто отвергся от Господа Иисуса Христа и стал покланяться идолам. Он восхищался язычеством и уважал жрецов, он ненавидел христианство и презирал епископов, его непрестанные кощунства и казни всех, кто хоть единым словом осуждал идолопоклонство, грозили неисчислимыми бедами христианам.

Особенно богоотступник ненавидел Кесарию Каппадокийскую, христиане которой, пасомые святителем Василием Великим, ревностно служили Христу.

Чашу бешенства Юлиана дополнило разорение капища нечистого идола, которого называли Фортуной. Это капище было весьма почитаемо, и в нем Юлиан, когда бывал в Кесарии, ежедневно приносил свои нечестивые жертвы. Случилось так, что торжество по случаю брака кесарийского христианина Евпсихия совпало с идольским праздником. Увидев эллинов, идущих в капище для принесения жертв, святой Евпсихий возревновал о Господе и, взяв с собою множество христиан, сокрушил всех идолов и разорил до основания языческий храм.

Юлиан, услышав о разорении капища, воспламенился гневом не только лишь на Евпсихия, но и на целый город. Он велел захватить всех почетных граждан, и одних казнил, а других отправил в тюрьму и лишил имущества; отнял он также имущество и у всех кесарийских церквей, а духовных лиц велел записывать в военную службу и насильно отводить в полки. На жителей города была наложена великая дань и приказано непременно восстановить разоренное капище. Юлиан с клятвою угрожал, что он не перестанет держать город под опалой и не оставит в живых галилеян (так он называл христиан), если они не выстроят заново разоренного языческого храма.

Святого же Евпсихия, как главного виновника разрушения храма, Юлиан велел предать мучениям и принудить его к принесению жертв идолам. Но Христов воин не уступал и мужественно стоял в исповедании имени Христова. После долгих и тяжких мучений ему отрубили голову. Верные взяли святое тело его и похоронили с честью.

…Когда Юлиан, отправляясь в поход на персов, проходил чрез Каппадокию и приближался к Кесарии, городу угрожала великая опасность, так как он уже явно намеревался разорить Кесарию до основания. Тогда святитель Василий Великий, воздавая Юлиану честь, как кесарю, вышел ему навстречу и поднес на благословение три ячменных хлеба, какими сам питался.

Император велел своим оруженосцам взять эти хлебы, а святому Василию дать горсть сена со словами:

- Ты дал нам ячмень, скотскую пищу, получи же от нас сено.

Святитель Василий Великий ответил:

- Мы, кесарь, принесли тебе то, чем сами питаемся, ты же дал нам скотскую пищу; ты насмехаешься над нами, ибо не можешь властью своею претворить сено в хлеб - естественную пищу человеческую.

Юлиан же гневно сказал ему:

- Знай, что этим сеном я буду кормить тебя, когда возвращусь сюда из Персии. Я разорю город сей до основания и место его вспашу плугом и обращу в поле. Ибо мне небезызвестно, что по твоему совету народ дерзнул разорить изображение и храм Фортуны.

Юлиан отправился в Персию, а святитель Василий продолжил молиться Богу, да просветит Он преступника Своею благодатью и пошлёт на него дух умиления и покаяния.

Между тем Юлиан, вступив в Персию и рассеяв несколько неприятельских отрядов, принёс за это благодарственные жертвы идолам и всенародно поклялся перед истуканом Зевса, что он по окончании войны непременно истребит христианство.

Узнав об этом, святитель Василий Великий потерял последнюю надежду на обращение отступника. Тогда, оставшись один в церкви, он повергся ниц пред иконою Пресвятой Богородицы, у ног Которой было изображение святого великомученика Меркурия в виде воина с копьем.

И молился святитель о том, чтобы Бог не попустил гонителю и губителю христиан Юлиану возвратиться живым с Персидской войны. И вот он увидел, что образ святого Меркурия, стоявшего близ Пресвятой Богородицы, изменился и изображение мученика на некоторое время стало невидимо. Спустя немного времени мученик снова появился на образе, но теперь с окровавленным копьем.

В это самое время Юлиан был поражён в битве насмерть невидимой рукой. Он тяжело застонал, воскликнул: «Ты победил меня, Галилеянин!» (он так называл Христа) - и извергнул в муках свою нечестивую, нераскаянную душу… (2)


Примечания:
1. См.: Память св. Александра, патриарха Константинопольского. - В кн.: Жития святых святителя Димитрия Ростовского. Месяц август. Кн. 12
2. См.: Страдание святого мученика Евпсихия. Житие святого отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарийского. Страдание святого мученика Артемия.