Часть стенограммы интервью Натальи Поклонской

Интервью Натальи Поклонской

(Скажи Гордеевой)


Гордеева: С точки зрения юридической вы понимали, что это не очень правомочно (майдан).


Поклонская: Надо начать с майдана и перейти к референдуму. Референдум начинается с момента майдана. Летом начался майдан – народное вече. Ничего сверхестественного. Но потом была пройдена черта. Когда потерпевшие появились.

30 ноября 2013 года – разгон майдана и все закрутилось , завертелось. Для меня на тот период времени казалось, что все быстро закончится.

Гордеева: Вы не были фанаткой Януковича?


Поклонская: Я даже за него ни разу не голосовала. И когда начались беспорядки, а там реально беспорядки были. Ну к примеру, то , что видела я своими глазами – не по телевизору – лежачие протесты у (входа) здания в генеральную прокуратуру: на работу пройти нельзя, люди ложатся. Ты проходишь – тебя провоцируют.

Затем кастрюли на головах – это реально было, люди бегали. Или холодина, а они футболки задирают и на машинах прыгают – это тоже было. Чаи, бутерброды, колбАсы под стенами генеральной прокуратуры – это тоже было. На фонари лезли, флаги снимали, хулиганили и всякие крики, выкрики. Кричали, провоцировали нас, фамилии  наши указывали, угрожали.

Даже помню Парубий приезжал  несколько раз под прокуратуру кричал : сэрэд вас ще есть люды, выходьте, сдавайтесь(среди вас еще есть люди , выходите, сдавайтесь) Вот такую ерунду.

У нас есть закон и мы пытались работать. Мы даже возбуждали уголовные дела по факту массовых беспорядков. Мы даже задерживали людей активистов, которые там беспредельничали. И сотрудники Беркута были избиты. Это реально так.

 И у нас они даже жили в прокуратуре. Мы дежурили там сутки через двое ли через трое, я не помню. И сотрудники беркута прямо на полу у нас лежали. Это было жутко. Эти паленые покрышки. Этот дым бесконечной, гарь в горле. Чисто на таких эмоциональных порывах мы с ребятами собирали лекарства, раздавали сотрудникам Беркута, потому что помимо того, что над ними издевались активисты, так над ними издевалась власть. Потому что они ничего не могли сделать нельзя они стояли у них даже не было материального оснащения нормального человеческого, все с температурами, ни таблеток, ни денег, вообще ничего. Брошенные. Просто так стоят, чтобы  на низ накричали, чтобы их оплевали, облили смесями разными. Даже были коктейли Молотова. В нас тоже бросали. Даже следственное управление сожгли. Это все было на самом деле.


Потом уезжает руководство. Они просто уехали. Янукович. Мы приходим на работу и я  с такими эмоциями, мне так все это было неприятно. Вот это преступление, вот так нельзя. Мы возбуждали уголовные дела, задерживали активистов. Нам тут же давали указания освобождать этих активистов. Не было четкой установки, чтобы мы показали, как силовой блок людям, что так нельзя. Есть закон. Вот все расходитесь пожалуйста по домам , все все услышали. Будут перевыборы, довыборы. Все будут все делать, как договорились, но беспредельничать нельзя.
Сотрудников Беркута бить не надо. Вот этот беспорядок. 

Мы наоборот заигрывали с ними. Мы их задержали – освободили, задержали-освободили. Вот такое происходило непонятное.

Я прихожу с ребятами уже когда все уехали руководители, повесила себе георгиевскую ленточку.

Гордеева: В связи с чем вы ее повесили


Поклонская: В знак протеста, что я не согласна с таким ходом событий. Я не согласна, я не хочу вот так. Я считаю, что есть власть, какой бы она не была, я не голосовала, за того президента. Но он есть. И нужно уважать закон.


Гордеева: Подождите, георгиевская ленточка в тот момент это один из государственных символов патриотических в России.

Поклонская:  Ну и в Украине.

Гордеева: Ну в Украине это же не было символом государственным.

Поклонская:
- Было символом, просто в разных регионах. Украина многоликая была и там можно было и георгиевские ленточки и какие угодно, какой идеологии придерживаешься – все нормально. У меня была георгиевская ленточка.

Гордеева:
- Т.е. вы таким образом показали что? Несогласие с майданом или ?

Поклонская:
- Несогласие с майданом, с переворотом, несогласие с тем, что...

Гордеева:
- Или готовность сотрудничать с Россией?

Поклонская:
- Нет по поводу сотрудничества с Россией на тот момент у меня вообще не было таких мыслей, потому что у меня своя страна, у меня своя проблема, у меня вот тут госпереворот, у меня вот тут вот идеология которая навязывается. Вообще не понятно, что происходит. Все разрушено. И свою идею, свои ценности, которые у меня есть, постаралась тоже продемонстрировать. Повесила эту георгиевскую ленточку.

Захожу в прокуратуру. Там стоит уже вместо наших национальной гвардии (которая охраняла всегда прокуратура), стоит активист с черно-красной ленточкой на рукаве. А я с георгиевской. Думаю, ну вот попробуй только что-нибудь сказать. Он только посмотрел на меня – я на него посмотрела. И пошла дальше в свой кабинет. Все нормально. Он ничего не сказал. Я ему ничего не сказала. Просто переглядки.

Потом ко мне пришел мой обвиняемый по мошенничеству. Он тоже активист майдана, как оказалось потом, был с ружьем на плече и  с другом. Садиться передо мной и говорит: «Ну, что? Закончилась ваша власть? Теперь мы с вами будем разговаривать. Что мы теперь будем с тобой делать?»

Я говорю «Не знаю, что вы, а я – дело расследовать»

Вот перевернулось все.

Конец света. Ну для меня конец работы в прокуратуре. То, к чему я так стремилась. Как мне так сложно досталась работа. Это моя мечта, это вся моя жизнь- работа в прокуратуре. Тем не менее принимаю решение увольняться из органов, поскольку тот беспредел, который там был в Киеве, - это не мое.

Пишу рапорт. Этот рапорт мне вернули, сказали, что ты устала просто. И поэтому иди отдохни в отпуск. Я говорю : в отпуск с последующим увольнением. Удостоверение мне возвращают, с надеждой, что я передумаю и вернусь в Киев. Но я собираю вещи и уезжаю в Крым. И в Крыму уже совершенно другая обстановка. В Крыму уже все по-другому.

Гордеева:
-С вами были какие-то переговоры из России на тот момент?

Поклонская:
- Чтобы со мной кто-то встречался из России специально либо предварительно, либо указывал консультировал меня как поступать, что говорить, что сейчас будет, не переживай – все будет хорошо – такого у меня не было. Я вообще до последнего сомневалась.

Заходила к Аксенову, когда уже референдум был проведен. 16 марта вечером мы собрались у него. Потом остались одни. Я говорю Сергей Валерьевич, а вот вдруг сейчас провели референдум, а Россия не примет и что мы будем делать? «НЕ переживай, все будет хорошо».

У меня до последнего был такой страх, что это словно какая-то …это все очень зыбко и неоперделенно. У меня все было по-настоящиму другими словами.


Я не хочу критиковать, обвинять. Ну как же нееправильно было то, что нам не разрешали до конца выполнить свою работу. Ну задержали людей. Все это именно физически производили беспорядки. Ну задержали – тогда надо было дать ооценку. Тогда, в 14-м году. Это было локально меньше и именно в определенной части. Вот они, вот они люди, которые . Не те люди, наивно вышедшие на улицу, за все хорошее, светлое доброе, против коррупции, светлое будущее, процветание Украины тра-та-та. Все хотели. Я тоже этого хотела, жизни к лучшему. Процветание. Без коррупции жить. Все этого хотят. Люди многие вышли вот под этими лозунгами

Именно те, ко физически причинял , чинил беспорядки, физически чинил телесные повреждения сотрудникам Беркута. Их задерживали – потом освобождали, задерживали-освобождали. Надо же было, как-то государственный механизм четко выстроить, чтобы привлечь этих людей изолировать от общества. Правильно? И дать оценку происходящим событиям. Не было бы сегодня этого всего.

Гордеева:
-Если бы была дана правовая оценка, если бы последовали какие-то действия

Поклонская:
- Реальные действия. 100 процентов.

Гордеева:
- То не было бы референдума, всех последующих событий.

Поклонская:
- По крайней мере я на тот момент про референдум не думала. Это беспорядок, который был выпущен на волю и его никто не остановил тогда, когда надо было его остановить- никто не остановил. Вернее, мы пытались, ходили в суд, задерживали – а потом нам БАХ указание – срочно освобождайте. Идем в суд – только уже освобождать.

На тот момент нужно было дать юридическую правовую государственную оценку и дальше уже разбираться с обществом. Приняли они решение. Они заключили соглашение, что будут проведены выборы внеочередные, всякие другие решения – пожалуйста вот все это осуществлять и делать. Но но активистов, которые взяли в руки оружие, которые стали шантажировать, которые почувствовали безнаказанность, безответственность и почувствовали, что они силовым способом могут изменить все. Да, они изменили. И люди сами себя обманули, обычные люди, обычный народ. Ну кто-то хотел, ну кто-то не хотел. Ну надо же учитывать мнение еще тех, людей, кто не хотел этого переворота.

Гордеева:
- Неужели присоединение к России для Крыма было единственным способом решить внутренние проблемы?

Поклонская:

- На тот момент в 2014 году это реально было единственным способом с учетом того того, в какую позу нас всех поставили там в Крыму. Со стороны Киева....

 Знаете, я дело возбуждала, тоже , кстати, не мои полномочия, но тем не менее получилось возбудить. По факту, того, что наши сотрудники с налоговой полиции, вернее министерство контроля доходов и расходов, что-то такое. Вроде как аналог налоговой полиции в Украине. И наших крымчан отправляли на обеспечение общественной безопасности в Киев, вот именно из этого подразделения сотрудников. И когда уже все случилось эти сотрудники должны были каким-то чудом попасть обратно в Крым. Они сели в автобус , автобус направился в Крым. Но по дороге из Киевской области, по дороге в Крым (и это правда, потому что там были и мои друзья тоже) их просто сжигали в автобусе. Они бежали раздетые, за ними пускали собак. Просто собак вдогонку, чтобы собаки порвали. Эти люди в какие-то незнакомые дома просто стучались. Их принимали  и они там пересиживали, чтобы потом как-то добраться до Крыма. И такое было. Безобразие было.  И его не остановили вовремя.

Гордеева:

-Понимаете ли вы что если бы не было русской весны в Крыму, то с очень высокой долей вероятности не было бы сегодняшней войны?

Поклонская:
- Я даже не хочу связывать крымский референдум с нынешней сегодняшней ситуацией!

Когда в моем вагоне, к примеру, на самом деле ехали ребята молодые, активисты того же майдана, с этими палками, с этими шлемами. Вот эти палки, которые для …большие у них были…флагштоки какие-то, …ну я лично сообщала начальнику уголовного департамента Украины Броскину (неразборчиво) Вячеславу, он потом, кстати, стал работать в МВД Донецка с украинской стороны. Но тем не менее на тот момент он был в Севастополе. И мы как раз с ним по бандам и занимались. Оперативное сопровождение курировал. Я ему написала смс-ку: Слав, у нас в вагоне едут ребята с майдана в Крым. Встречайте, будьте там аккуратны. Я это тоже видела. Это то, что я видела своими глазами.

То, что я читала и слышала по телевидению угрозы со стороны Тягнибока, Рубия этого негодяя и всех остальных именно они стали причиной того, что произошло в Крыму. Люди реально испугались. И это было не наиграно. Люди реально защищали свою жизнь вот этим вот референдумом.

Если бы все было спокойно, хорошо. Никто бы не орал, не кричал, не говорил, что мы вот тут сейчас Крым утопим в крови, чем допустим русских и тому подобное.

Крым реально русскоязычное население. То не было бы крымского референдума. Это был единственный выход, чтобы себя как-то защитить и сказать свою точку зрения. Сказать свое слово на те события, происходящие в Украине.

Гордеева:

- Референдум Крыма и последующие юридические обстоятельства это законно?

Поклонская:

- Я считаю, что это законно потому что в уголовном праве есть понятие «крайняя необходимость» . Вот да, есть Конституция Украины.. Там написано, что нужно было всеукраинский референдум проводить. Есть устав ООН, где написано, что люди имеют право на самоопределение. И есть уголовное право, где написано  В УСЛОВИЯХ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ ВОЗМОЖНО НАРУШЕНИЕ ЗАКОНА, если ПОСЛЕДСТВИЯ НАСТУПИВШИЕ БЫЛИ менее ОПАСНЫ, чем ПОСЛЕДСВИЯ  ПРЕДОТВРАЩЕННЫЕ.

 Люди действовали именно в этих рамках. Если бы не вынудили, я , например, вообще не думала ни про какой референдум. И я не планировала уходить из Украины. Это моя страна. Но только там НЕ НАШЛОСЬ В НЕЙ МЕСТА ДЛЯ МЕНЯ и для ТАКИХ ЛЮДЕЙ, которые хотели по-другому. Не приняли то, что было принято в Киеве. Вот так бывает. И не нашли консенсуса. Не нашли.

Я не знаю подлили, кто-то подыграл. Из того же Киева, те же крикуны вроде Парубия или Тягнибока. Мне кажется это они первые агенты России, которые на самом деле запугали весь Крым и мы так…это была необходимость.

Сейчас происходят события, они ужасные, очень страшные и сердце разрывается.  Я не отделяю себя от украинского народа. Я та же украинка. Я часть украинского народа. Я люблю Украину.

Но я не виновата в том, что произошло в 14м тогда на майдане. И последствия, которые в настоящие время до сих пор, к сожалению, происходят. Я считаю, что в 14м году, когда все это получилось именно в Киеве надо было власть ….которая была…. она просто…я не критикую, но она обязана была разобраться и восстановить закон. Я не знаю, чего там у них не хватило, но я считаю, что вот тогда в 14м году вот эти люди, которые организовали переворот и которые хотели вот этого всего раздербанивания Украины их надо было в 14м году  арестовать. Спецслужб полным полно, такие зарплаты получают. 100 процентов  у них должны были быть данные, кто это организовал. Да и есть. Даже у нас в прокуратуре были. Мы возбуждали уголовные дела и конкретно фамилии указывали.

 Киев от нас тогда отказался. Потому что единый реестр досудебных расследований, в которым мы могли фиксировать все преступления, происшествия (это как купы, как в старые советские времена - книга учета преступлений). Они нас просто взяли и отключили. Воруй, убивай, грабь – что хочешь делай – ничего не работает. Прокуратура закрыта, милиция закрыта – никто не работает. Звоним туда- ждите особых распоряжений. Когда? До сих пор не дали, между прочим.


Гордеева:

- Это было до марта 2014?

Поклонская:
- Это было в начале марта. До референдума. Я приехала 6-7 марта в Крым. Вернулась из Киева. И прокуратура в Крыму была закрыта. Я пришла туда. Ничего не работает. Заколочено. Потом я давай через своих оперативников искать выходы на Аксенова. Я его не знала. И через УБОПовских оперуполномоченных меня записали к нему. Я к нему пришла первый день- позакомилась. Говорю – если нужна помощь – я из генеральной прокуратуры Украины. Привлекайте, давайте, я готова работать. И когда отказался Штехбарт от прокурорской должности. Мне позвонил Аксенов и говорит: нам нужен прокурор. Меня президиумом назначают прокурором, я приезжаю в прокуратуру и начинаю звонить всем своим друзьям, знакомым – выходите пожалуйста на работу.

Прокуратура не отапливалась все заколочено, серверы выдернуты. У нас куча преступников, которые под стражей сидят, сроки истекают, суды не рассматривают, потому что реально нет этой системы общей, как работало раньше все. Нас затормозили, закрыли. Надо было это все возобновлять? Надо было. Сроки не нарушать, уголовные дела не терять, потому что многие уголовные дела потерялись. И моя задача была это все сохранить, сохранить систему правопорядка, чтобы все это работало.

Гордеева:
- О глобальных последствиях вы в тот момент не задумывались?


Поклонская:
- Для меня это было реально глобально.

Гордеева:

= Ну да в это момент происходит аннексия территории.


Поклонская:

Для меня это была не аннексия и сейчас не аннексия – по любому – право людей на защиту, право на самоопределение. Вот это я так расцениваю. Я как участник говорю, даже с учетом нынешних событий 14 год Крым другого решения с учетом того , что получилось – ну не могло быть. Это выход. Это мирный выход.


Что нам говорилось с Киева, вещали по телевидению. Опять таки, вещали по тв, что если бы это было реализовано, то мы должны были собрать вещи и покинуть свои дома и уйти из Крыма. Потому что мы уже были автоматически записаны во врагов народа. Ну так они говорили. Я не знаю реадлизовали бы они это, не реализовали? Но воспринималось это довольно-таки правдиво и прямо по-настоящему.


Гордеева:
- А они это кто*?


Поклонская:
- Парубий, Турчинов, Яценюк, МАхницкий.


Гордеева:
- Можно ли было дождаться президентских выборов и работать с новым действующим президентом Украины?

Поклонская:

- Дак они от нас отказались. Как бы мы работали, если нас отключили от всех систем. Киев нас отрезал. Мы не подконтрольные. Не хотят с нами сотрудничать. Они сказали : ждите особых распоряжений. Все. При чем не только в прокуратуре и в милиции, еще и военным так было сказано между прочим. Так что это вопрос.

Гордеева:
- В Киеве наверное они сами хотели, чтобы быстрее все провели.
Может быть они знали?


Поклонская:

Я была прокурором. В тех кругах у политиков не присутствовала. Но поведение их вот сейчас наводит на определенные мысли. То как это все было обставлено красиво, но мы поверили.

Гордеева:

-Вы понимаете, что вы сейчас в Украине объявлены в розыск. Вы там враг и сейчас вы высказываете точку зрения не самую популярную во власти России. И здесь свой среди чужих, чужой среди своих.
 
Поклонская:

- Понимаю. Я часто ошибаюсь, потому что я человек, точно так же как все остальные другие. Может скажу что-то невпопад, может в интервью сказала, какую то вещь, о которой потом 30 раз пожалела, ну бывает, но что ты сделаешь. Тоже ошибаюсь, заблуждаюсь. Но то, что я враг, из меня сделали врага там в Украине . Люди то в Украине ко мне по-другому относились.

 Хорошо, пусть я буду враг. Но все равно буду помогать Украине и украинцам, потому что я украинка и люблю Украину. Если я могу что-то сделать – я буду делать. Сейчас все играют в политику. Все великие просто геополитики. Все разбираются во всем: и в военных всяких  конструкциях и действиях, и в политических геополитических направлениях. Юристы все. Специалисты.

Послушайте. Самое основное это просто человечность. Это просто остаться обычным простым человеком и иногда  не впадать в политические дебаты, кто прав , кто неправ, кто больше прав, кто меньше. Просто сострадать наверное друг другу пришло время


Гордеева:
- Ну когда смотришь видео как из бомбоубежища мариупольского театра достают людей, то тут уже вообще не до геополитики, да? По сведениям ООН по официальным 3,5 млн беженцев.

Поколонская:

- Согласна. Это катострофа.

Гордеева:
- Геополитка кончается.

Поклонская
- Вот я об этом и говорю, и призываю людей к человечности. Что я могу делать на своём уровне.


Гордеева:
- А что вы можете на своем уровне?

Поклонская
- Банальные простые элементарные вещи. Поехать, передать людям лекарства. Как угодно. Даже чтобы людей этих не подставлять потому что со мной же нельзя встречаться – кто-то увидит. Я передаю совершенно через других людей. Они даже знать не знают, что от меня.


Гордеева
- А вы это делаете, как частное лицо или как сотрудник Россотрудничества.
Сейчас собрали гуманитарный груз по моей инициативе. Мне никто не давал таких указаний. Я сама прошу и прихожу к руководителю прошу. Сама инициативу проявляю и слава Богу, что так приятно. Я была в фонде доктора Лизы. При мне приходила девушка, даже не одна, они приносили такой ящик с детским питанием для людей в Украину.  Это же вот так надо поступать. Просто людей поддерживать. Там не бандеровцы. Там не все бандеровцы. Там люди и надо помогать. Им надо хотя бы сказать доброе слово и пусть даже если будут в ответ ругать обзывать – наверное им сейчас, у них наверное есть сейчас такое право и нам надо понимать, пропускать это мимо ушей и просто поддержать и сказать, что мы сострадаем.