Грозы и покой

Сегодня ему хотелось побыть наедине с собой, и облюбовав нагретую зноем стеклянную коробочку оранжереи, Марко устроился возле своих любимых орхидей. Он присел на деревянную резную скамеечку и в очередной раз подумал, как ему повезло с Ларой. В некоторых предпочтениях они с сестрой удивительно походили друг на друга.
 С малых лет предпочитали быть самостоятельными в том, что касалось собственного пространства и времени. С рождения проводя вместе долгие часы, они научились интуитивно считывать потребность второго побыть в одиночестве. Потому легко отступали, а порой даже прикрывали двойника-отшельника перед родителями. Именно в обычаях вышеупомянутых и таилось для обоих главное неудобство.

Мама с папой не разделяли стремления своих отпрысков ни к созерцательному покою, ни к независимости от социума. Отец состоял в муниципальном совете и являлся почётным членом ряда других организаций, мать была известной в этих краях правозащитницей.
 Потому дом их часто бывал наводнен суетой и гамом, где нестройно смешивались голоса взрослых и детишек из соседних коттеджей. Здесь царил вечный дух каких-то приготовлений, политических споров и праздничного гостеприимства, что иногда сильно утомляло брата с сестрой. Помимо этого их жилище, что находилось на окраине предместья, у самого залива, было постоянным пристанищем для множества дядюшек, тётушек, а также друзей отца по колледжу. Редкий месяц у них кто-то не гостил, и всё это предполагало помимо многолюдных завтраков, обедов и ужинов, также совместные пикники и вылазки к морю.

Не сказать, что подростки активно выступали против такого насыщенного распорядка жизни, оба также отчасти разделяли политические и художественные воззрения родителей. Но Марко и Ларе требовалось куда больше пространства для собственного внутреннего мира и времени, чтобы в одиночку поблуждать по его тропинкам. Больше, чем им были готовы были предоставить.
Пожалуй, Лара была в этом отношении была чуть более счастливой. Она обучалась живописи и по вполне уважительной причине могла скрываться часами в мастерской, которую оборудовал для неё отец. Марко же выбрал музыку, потому был принуждён совершенствовать своё искусство прилюдно. Под одобрительные улыбки родителей и восхищённые восклицания гостей, он проводил в гостиной целые вечера. Это истощало его и расстраивало. Юный музыкант никак не мог понять, что же с ним не так, почему он не может просто порадоваться этому всеобщему восхищению, как это делала Лара. Сестра казалась ему в этом смысле намного более устойчивой и уравновешенной.
Он же, как ему казалось, был вынужден просто наблюдать за волнами апатии и лихорадочного возбуждения, что его порой поочерёдно накрывали. В такие минуты Марко ощущал полную беспомощность и не мог заставить себя сесть за инструмент. Было очевидно, что его характер очень беспокоит и родителей, но они продолжали держать лицо. Подбадривали его, побуждали ещё активнее проявляться в обществе, но Марко чувствовал за этим их страх и какую-то едва уловимую фальшь. Они любили его, в этом юноша не сомневался, также как и в том, что родители с горечью признавали в нём чужака. Лара научилась, когда это требовалось, притворяться своей, а он до сих пор нет.

Солнце скрылось за внезапно сгустившимися тучами, и небо располосовало. Гроза явилась буквально из неоткуда, словно нарыв, что назревал стремительно, но незаметно. Небо поначалу взрывалось где-то вдали, но порывы ветра становились всё сильнее, а дождевой гной всё обильнее.
 И скоро стекла оранжереи стали абсолютно слепыми для внешнего мира.
Марко прижался к этому бесполезному теперь зеркалу и мысленно поблагодарил мир за предоставленное укрытие.

***
Уля стояла у окна и смотрела в безоблачное небо. Природа никогда не переставала её удивлять, доставая точно фокусник из  потаённых кармашков всё новые и новые чудеса. И в этот раз выбрав фоном голубой цвет, она пустила поверх небесного холста множество ручейков, что и сотворили этот уникальный неравномерный орнамент.
От созерцания природного творчества внутри разрасталось ощущение чистоты и благодарности. Прежде всего самой себе за верность этому детскому чувству. Она была благодарна и тем, кто принимал участие в сотворении и исцелении этого мира. А также Олегу за вдохновение и за то, что обучал её справляться со страхами.

В определённый момент Уле даже стала нравится собственная уязвимость. Девушка сознательно стирала искусственные границы, желая преодолеть разделение. Она смотрела с любовью на прошлое, искала способ раскрасить настоящее и предвкушала будущее.
Мир переполнен посланиями, и это целая наука находить среди них свои ответы. Природные явления, искусство, цифры, сны, системы, отражающие закономерности мироздания, всё это определяло форму и цветовую гамму её собственного существования. Создавало тот самый  фон. А от неё всего то только и требовалось, как смело разрушать мёртвое и трепетно проращивать живое. Это был её вклад, её творческий акт.

Уля, как и природа, проживала бесконечные циклы, разные по интенсивности от активного сознательного погружения в них до простой будничной созерцательности. После болезненных, но таких необходимых этапов очищения, девушка восстанавливала внутренний уют с помощью всего того, что она любила. Ей нравилось делиться этим уютом с Олегом, оба своим присутствием в жизни второго напоминали об общем доме.
А память о доме, даже не вполне осознанная и принятая разумом, являлась отличным фундаментом для любой земной постройки. Благодарной почвой, чтобы заново взращивать свою личность, уже более целостной и счастливой.
Ничто не рождается из пустоты, человек набор собственных и чужих опытов. Но не всегда эти опыты являются хорошей основой под дом земной. Нельзя просчитать жизнь, как в математике, а если и можно, то это будет весьма скучная жизнь.
С некоторых пор девушка предпочитала менее распространённый фундамент, свои чувства. Они бывали разными по полярности, но обладали одним общим свойством, передавали происходящее без искажений. Сердце в отличие от осторожного предохранительного разума не хитрит и выбирает наиболее прямой путь. Потому то Уля и сонастраивалась с собственной искренностью, дополняя свою картину всё новыми пазлами души.

Отвлекшись от своих грёз, она заметила за окном Олега. Через секунду он уже вплотную подошёл к стеклу, их взгляды встретились. И девушка в очередной раз поразилась, как же много можно передать друг другу даже без слов.
Словно тебя касается сама природа, отчего жизнь становится проще, но при этом богаче на краски. Друзья дошли до того рубежа, перейдя который уже ничего друг от друга не требовали. Оставалась лишь радость сотворчества и приятное чувство принадлежности одному звёздному дому. Восстановленное из пепла тепло, что являлось одновременно и волшебным подарком мироздания, и результатом их собственных усилий. Горячим желанием разорвать старые циклы и исцелиться от страха.

Олег что-то с улыбкой говорил, а Уля читала по губам. Ей казалось, что она его понимает, хотя вряд ли это объяснялось каким-то визуальным эффектом, скорее присутствием в ней схожей энергии. Их сейчас тоже разделяло своеобразное зеркало, где они могли увидеть ясно как себя, так и друг друга. В какой-то момент девушка отвела взгляд от любимого и переключилась на собственное отражение. Она поймала себя на мысли, что думает о сладком, о том, что ещё один сотворённый из подручных средств торт, не испортит её фигуру слишком сильно. Затем в голове девушки всплыла нынешняя календарная дата, и мысль о весне так её вдохновила, что она послала Олегу воздушный поцелуй. Копилочка уюта на сегодня оказалась переполненной, и можно было потратиться.
Нежно посмотрев напоследок на мужчину, она нарисовала на стекле сердечко и вышла из кофейни.