Ты единственная, любовь моя. Люблю тебя сильней. 7

Глава 7.

Остаток ночи прошёл спокойно, проспали всё утро, и никто их не потревожил, и на счастье никому не понадобился скальпель. Хотя Лена сразу уснула, и коньяк не понадобился. Только лишь поставила на тумбочку, как сама упала, в прямом смысле упала на кровать, едва не уронив бокал, да ещё чуть ли не поперёк её, благо у кровати позволяла ширина. И моментально уснула.

– Вот это да! От усталости? Или от моих барабашек?
Улыбнулась, Аня, взяла стакан, подошла к окну, открыв его, она выплеснула содержимое стакана, ополоснула его соком и снова вылила. Закрыла окно и сказала сама себе.
– Чтобы не воняло.

И взяла подушку, перенесла её на свою сторону, легла рядом с Леной, которая даже и не пошевелилась, когда её Аня подвигала, освобождая место себе. Аня же, долго лежала с открытыми глазами и долго не могла уснуть, думала о детях, о своей маме, о каких-то мистических звонках, которые так не поняла, что это было. Может какое-то предостережение? О своём даре, о том, как сегодня ей выдал, что сама испугалась, хоть и старалась не показать своего испуга Лене.

Это-то откуда взялось? Дар этот и раньше был, но не так. Хорошо хоть о нём никто не знают кроме Ленки, да и она знала всего чуть, чуть. Если ей рассказать всё, наверное, боятся бы меня, стала. Я его старалась подавить, не было времени им заниматься. А теперь вот, что со мной происходит? Не хочу ни чьи мысли слышать. Не хочу!
Одно дело диагностика, это куда ни шло, это очень важный талант и полезен и мне, и людям. И я его использую на благо людям, особенно детей. Ещё летать, ладно летать во сне в мире энергий и это тоже, куда не шло и принимаю. Я хочу видеть Андрея. Чтобы не говорила, я его очень люблю, любила и будут любить. Но сон есть сон.

Хотя там не всегда хорошее показывают. Но читать мысли, это уже через чур. Чтобы сделала Ленка, если бы я ей сказала, что могу слышать почти все её мысли, особенно если захочу. Но я не хочу и отгораживаюсь, отгораживаюсь от всех мыслей. А Ленка? Да она бы меня точно бояться стала. Но так явно слышать мысли, это у меня сегодня только открылось.
Это, что повлияло? Встреча Марка по телевизору? Вот блин, и надо же мне было включить телевизор и увидеть этого Марка. Как закрыть? А закрыть надо обязательно.
Может головой удариться? Так это больно. Но боль бы вытерпела, если бы помогло. И не такую боль терпела, А вдруг в обратку ударит? И я забуду всё. Нет, я не хочу такое, не хочу забывать свою жизнь и всё, что в ней было и есть. Я отказываюсь от всего этого. Оставить только диагностику. От чтения мыслей отказываюсь. Отказываюсь!
Твёрдо сказала она.

И с этой твёрдостью слёзы снова появились в глазах, она почувствовала, что они уже покатились по щеке, но что-то тёплое образовалось в сердце. Она стала успокаиваться, перед глазами замелькали какие-то радужные разводы, или это в её сознании появилось. Закрыла глаза, вдохнула несколько раз глубоко и появилась дрёма, она засыпала, а вот сознание её  постепенно перенесло в тот далёкий день, когда закончились экзамены за первый год учёбы в университете. И группа студентов первого курса, и ещё не большая группа студентов из разных курсов. Все вместе от университета переместились в сквер, что рядом с университетом расположен, где обычно собирались студенты, там было и кафе, собирались посидеть там, а пока были в сквере, и в тот день было весело. Сданы все экзамены, свобода, вот и решили перед отъездом посидеть в сквере.

Пашка Арсеньев студент с третьего курса, стоял на ступеньке пьедестала красивой статуи и пел красивым голосом вальс-бостон.
–  На ковре из жёлтых листьев в платьице простом…
Пел так, что все девчонки завороженно обступили его. Аня замерла, стоя в первом ряду, напротив Пашки. Голос Пашки её давно пробирал до мурашек. Она его с первых дней заметила, этого высокого темноволосого парня, но он учился на два курса старше, и все мечты о свиданиях с ним оставались в мечтах. Да и Лена, её подруга, почти сестра строго следила за ней так, что и все другие свидания, на которые её приглашали сокурсники, пресекала, и никуда её не отпускала, и заставляла читать конспекты, добавляла журналы с медицинскими статьями. В кино ходили группой девушек и больше никаких развлечений, лишь иногда вечера организованные сокурсниками, но и Лена за ней следила постоянно и говорила.
«Нельзя давать малолетке свободу».

Звучала песня нежная и грустная, и в этот момент с дерева неожиданно сорвался резной и совершенно зелёный лист канадского клёна, пролетел над головой Пашки, а он проследил за листом, улыбнулся, как лист падал. Лист, падая, коснулся руки Ани, скользнул к земле, но Аня виртуозно поймала его. Пашка видел это и улыбался. Аня же держала лист и вертела его за черешок, улыбаясь и думала, сбудется ли её мечта, которую она успела загадать, пока ловила лист.
Мечта о любви на двоих на всю долгую жизнь. Мечта у неё была с ранних детских лет. Видела, как родители любят друг друга, и ей хотелось такой любви.

В сквере было много молодёжи. Студенты и просто прохожие  и к студентам подошло несколько человек, но они были взрослее всех студентов. А здесь были не только первокурсники, но и со второго и третьего курса.
А эти, кто они? Неизвестно. Аня посмотрела на них, они остановились за ней и один взял за плечи Аню, протиснулся между ней и Леной. Аня вздрогнула, её, словно обожгло его прикосновение. Стоял рядом и касался Аниного плеча, а Аня не могла отодвинуться.

Кто они? Мысленно спросила себя или просто подумала. Или может  просто мимо проходили, да остановились песни студентов послушать.
Скосив на него взгляд, но не стала его рассматривать, а он  вдруг шагнул к  Пашке и попросил гитару. Пашка недоумённо посмотрел на него, оборвал на полуслове песню, отчего Аня зароптала.
– Паша, продолжай. Попросила она.
Но Паша медленно снял с плеча ремень гитары, затем улыбнулся и протянул ему гитару, а тот неизвестный и рядом с ним стоящие друзья или просто прохожие засмеялись, один из них сказал.

– Андрей, кончай светиться, пошли, нас ждут.
– Друзья мои, пять минуток. Ну, душа просит.
– Раз просит, так запевай и снова раздался смех тех, пришедших с ним.  Они остались стоять позади Ани, она оглянулась, там стояли свершено взрослые мужчины, и видно было, что они старше того, который взял гитару.
А он встал возле Пашки на ступеньку и стал перебирать струны с такой виртуозностью, что все стали потихоньку замолкать, стало тихо, и в этой тишине раздалась мелодия. Звук гитары захватывал всех слушателей, волшебной гармонией и наконец, зазвучал голос.

– Поле русское поле… голос был бархатный баритон,
– Интересно, интересно, неожиданный репертуар для молодёжи.
С пренебрежительностью  произнесла Лена, подруга Ани, она стояла рядом с ней. Среди студентов послышались смешки, и многие стали отходить от них, но зато с других концов сквера потянулась публика постарше. И многие даже старались подпеть ему, но тон мелодии был высок, и публике не удалось петь, и тогда тот молодой человек взял тональность ниже в следующем куплете и вот уже вокруг парня возник стихийный хор, вернулись и студенты, что отходили.
Парень чарующе улыбался и вёл этот хор, как говориться через все колдобины. Он смотрел на Аню, в поле зрения ему она ему попала или, что-то другое, но смотрел, не отводил взгляд. Она и Лена так и стояли в первом ряду, почти рядом с ним, и он смотрел ей прямо в глаза, пел и сверкал белозубой улыбкой.

Аню заворожил голос этого парня и притягивал к себе, и куда подевался Пашка, от которого она была без ума вот уже целый год. Лена, словно, что-то почувствовала и потянула её за руку, говоря.

– Ань, пойдём, скоро уезжать, а нам ещё собраться надо.
И тянула её за руку, но Аня отталкивала её руку, продолжала смотреть в глаза этому парню, и даже подпевать немного. Песню она не знала, так немного некоторые строки из куплетов. Песню эту пели её родители, она часто слышала её, и вот сейчас слова сами собой воспроизводились у неё. Голос у неё был тоже хорошим, и владеть она им умела не хуже настоящих певцов.

И она не могла остановиться, голос и взгляд его завладел ею и она уже хотела шагнуть к нему, но рука Лены сдерживала её от такого поступка.  Его взгляд, излучал нежную доверчивость, и как ей показалось, светились тонким умом и проницательностью. Это странное сочетание красоты его глаз, с нежностью и проницательностью сразила её. Она ещё ни у кого не видела таких пленительных глаз, даже в кино таких не видела.
А он неотрывно смотрел ей в глаза, а ещё солнце поднялось выше и осветило её, засверкали её светлые волосы, словно магнитом его притягивали, да так, что он и петь перестал, и публика перестала петь, лишь только один её голос раздавался, и пение её прервал чей-то голос, сказав.

– Андрей, заканчивай порыв души, нас ждут.
– Марк, ещё минуточку, ответил он, отдавая гитару Пашке, а сам подошёл к Ане, и на него пахнуло от неё травами душистыми, да земляникой. Откуда в огромном городе, где лишь городские  запахи смога и выживающей природы  деревьев и цветов, что растёт в этом мегаполисе. Откуда здесь душистая луговая земляника, не мог понять. Но он понял, что так издаёт аромат эта девушка. И он стоял, и смотрел ей в глаза, в мыслях его  звенело.

«Ах, ты же, девочка моя, вот ягодка малинка, как же ты садом, да лугом вся пронизана,  солнцем пахнешь, для меня тебя мне послали».
И очарованный этим видением он произнёс.

– Твои глаза, среди других, ну просто трудно не заметить. Как зовут тебя, красавица? Он протянул ей свою руку, но Аня не видела его руки, она смотрела вверх, ему в глаза. И всё ещё была очарована им, голос его звенел в её в голове, что с трудом понимала происходящее.
– Аня.
Ответила она растерянно и почувствовала, как её щёки загораются, словно огнём опаляются и, чувствуя, как все взоры студентов устремились на неё, и в сквере установилась почти тишина, лишь пение птичек, где в кронах деревьев. А он не обращая ни на кого никакого внимания продолжил.

– Прекрасное имя и мою маму зовут Аня. Называй свой адрес, Анечка. Сейчас я не могу, нас ждут, но вечером приду, продолжим вместе петь.
– Я в общежитии живу.
Ещё больше растерялась Аня и посмотрела вокруг, увидела, как все девушки рядом стоящие смотрят на неё, кто с удивлением, а кто с насмешкой, и поспешно добавила.
– Но я сегодня уезжаю. Вечером поезд. Экзамены сдала, пролепетала Аня. Мы с Леной уезжаем домой. Меня родители ждут, каникулы наступили.
Он несколько секунд стоял и смотрел на неё молча, а затем продолжил,

– Прекрасно. Родители, мама, папа, это прекрасно, говори адрес мамы.
– Луговая 10.
– Луговая 10, запомнил, а где эта Луговая?
– В нашем городе.
– Прекрасно, а где он, этот город? Кажется, я пропал окончательно и без остатка. Так, где город? Полностью адрес можешь назвать.
–  А это там, на Волге.
–  А точнее?
–  Ох, зачем вам?
–  Я хочу посетить ваш город и прийти к тебе в гости.

Аня уже совсем смутилась и не могла выдавить ни слова, открыла рот, хотела, что-то сказать, но поперхнулась и закашлялась. А Лена быстро вытащила из сумки записную книжку, оторвала листочек и написала  адрес Ани и, подавая ему, произнесла.

– Вот возьмите, это её адрес, а то она уже и даже свой адрес забыла, а нам пора, скоро поезд, а нам ещё собраться надо.
И, схватив Аню за руку, потащила из сквера сквозь толпу. Аня шла, и оглядывалась, видела, как он прочёл адрес, рассмеялся, посмотрел ей вслед и крикнул.

–  Жди, я обязательно приеду.

Всю дорогу до общежития Лена не отпускала руку Ани, и видела, вид Ани был до сих пор растерянным, словно загипнотизированной была. И уже позже в общежитии, укладывая вещи, Аня, немного отошла от происшествия в сквере, спросила.

–  Лен, а ты адрес чать вымышленный написала?
–  Зачем? Твой настоящий.
–  Ох, Ленка, зачем? Я так боюсь и ещё я не понимаю себя, что-то мне не по себе. А вдруг он и правда приедет? Что я родителям скажу?

–  Не понравится, дядя Миша его моментально спровадит. Что бояться-то? Ты там дома будешь, а вот если бы он здесь пришёл, то не известно, что бы было. Ты себя-то видела со стороны?
–  Нет, а что я плохо выглядела?
–  Ты хорошо выглядела, но ты была в таком состоянии, что не знаю, как и сказать. Проще, что дотронься он до тебя, и ты совсем потеряешь разум, ты просто таяла. Ещё немного и тебя бы не осталось, испарилась от его взгляда, от его улыбки.

–  А он не дотрагивался?
–  Нет.
–  Фууухх! Выдохнула Аня.
–  Не дотрагивался, он протянул тебе руку, но ты не увидела её. Ты на него смотрела, как кролик на удава. Ты себя не контролировала, Анька.
–  Да, ладно? Что так прям, я совсем пошло выглядела?
–  Ну, не то, чтобы пошло, но видно было, ты таяла, и все это увидели, ты влюбилась и вот, вот повиснешь у него на шее. Уж не знаю, как и сказать. Химия ли взыграла, или на самом деле влюбилась.
– Какая химия?
– А ты, что же не знаешь? Ведь любовь бывает разной, есть такая, что быстро проходит, а есть на всю жизнь. Та, которая быстро проходит и есть химическая. А которая не проходит, то та настоящая. Мне об этом бабушка всегда твердила и разъясняла, говорила всегда, не торопись, а убедись, какая это любовь. Понятно? Да, где тебе, у тебя мозги схимичили и поплыли.
– Умная какая.
– Поумней тебя, всё же я на четыре года старше тебя и я ещё в детстве познала всю прелесть уличной жизни, пришлось поумнеть. И не вспоминать мне бы этого, когда совсем малолетка влюбляется в почти взрослого парня.
– А ты не рассказывала мне этого.
– Зачем? Зачем такую пакость рассказывать, что со мной было. Ох, Анька собирайся. Домой надо ехать. Ты, что думаешь, я просто так была три раза второгодницей, пока не попала к вам. Пока дядя Миша не вырвал меня из уличной грязи. Ты не имеешь представления об уличной жизни. Мне повезло, что дядя Миша увидел меня в группе взрослых подростков и что они со мной делали. И я отвечаю за тебя, перед дядей Мишей. А ты и в самом деле, ой, да ну тебя, собирай вещи.  Ох, и чудо ты влюблённая, даже Пашка глядя на тебя чуть гитару не уронил.

–  Да ладно? Нет, нет, нет.
–  Что нет? Ты от Пашки ждала любви, целый год на него поглядывала, да вздыхала. И хорошо, что он учится старше на два курса.
–  Да не вздыхала я, ну да, он мне нравился.
–  Ты мечтала о свидании с ним, это весь курс знал,
–  Да не мечтала я. Вскричала Аня, но потом, чуть помолчав, добавила.
Ну, да, мечтала, но он же не смотрел на меня.

–  Просто Пашка был избалован вниманием девушек, и ты ему не нужна была. И потом я была рядом всегда с тобой, он видел мою угрозу и не подходил. Да он в основном встречался с теми девушками, которые ему действительно были нужны. И не для любви, а чтобы помогали делать курсовые, рефераты и прочее. Но может и была с кем-то из них химия. Я этого не знаю.

–  Откуда ты знаешь?
–  Универ слухами наполнен, что тебе вселенная.
–  Да не нужен мне Пашка, и неправда, всё это.
–  Конечно, теперь уже не нужен. Теперь ты влюбилась. И дай бог, чтобы этот не приехал в наш город. Как его? А, Андрей. Его так называл один, с ним пришедший. Он взрослый дяденька. Он для тебя дяденька.

–  Дяденька?
–  А ты не заметила?
–  Не-а.
–  Ой, слава богу, я тебя утащила оттуда, да и случилось это в последний день. И чтобы я сказала дяде Мише? А он просил присмотреть за тобой. Ты же не от мира сего, вся в мечтах своих возвышенных, в своих восторженных фантазиях о романтической любви. Начиталась разных книг, а жизнь-то она другая. Анька.

– Почему начиталась? У папы с мамой такая любовь. Я же постоянно вижу, как они любят друг друга.
– Дядя Миша и тётя Наташа исключение, они богом поцелованные. Такой любви, как у них, я ещё ни у кого не видела. Разве в книге можно прочесть. Они созданы друг для друга, как моя бабушка говорит.
– А зачем ты написала правильный адрес?
– Да, вот и сама не знаю, хотела написать совсем другой. Когда взяла ручку и листок, думала, сочиню что-нибудь, чтобы отстал и всё, но моя рука сама написала, как будто, кто приказал.
– Чушь какая, кто тебе мог приказать?
– Не знаю. Но перестань волноваться, не приедет он. Зачем ему девчонка, да ещё несмышлёныш. Он взрослый мужчина.
Аня, в сегодняшнем времени, улыбнулась и, засыпая, прошептала.
– Взрослый, но он приехал.  И уснула.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.