О городе и человеке

Когда выпадает случай оказаться в Москве, я с интересом наблюдаю не столько за столичными новшествами, сколько самим за собой: вечно клокочущее сознание моего беспокойного «я» странным образом успокаивается. И неспроста. Когда мириады людей, одинаково рослых, худых и толстых, закинув на плечи новенькие или потёртые временем крохотные рюкзачки - собственные судьбы, дефилируют в согласии друг с другом (судьбы у нас, смертных, невеликие, оттого и рюкзачки наши невелики), то оказаться в гуще народного вещества и одновременно не потерять ощущение одиночества, это, скажу я вам, дорогого стоит.
Мы, одиночки, подспудно страдаем в узах замкнутости. И хотя приняли на себя эти узы добровольно, оборотная сторона подобного поступка – личная социальная незначительность -  воспринимается нами с известным сожалением. В Москве же одинокому человеку вовсе не одиноко, вернее, одиночество есть, но оно приобретает черты осмысленного действия: хочешь социализируйся, хочешь – нет. Красота!
Впрочем, и здесь не всё так просто. В естественном, так сказать, одиночестве ты абсолютно свободен. Желаешь ходить на голове – ходи. Москва же, как всякий мегаполис, – оазис принудительного правового порядка, которому ты вынужден подчинить все свои головокружительные желания. Иначе твоё одиночество моментально перерастёт в коллективное бессознательное «группы товарищей», помещённых в ближайший полицейский обезьянник.
Выходит, верно говорили основоположники городского одиночества: «Свобода – осознанная необходимость»? Иными словами, свобода внутри социума всегда сопряжена с подчинением установленному в социуме распорядку. Если же собственная правда дороже городских благ, надо покинуть мир людей, стать отшельником и жить наедине с Богом!
- Почему нельзя жить наедине с Богом в Москве? Разве Бог в Москву не вхож?
Отвечаю:
- Конечно, вхож (Его и задержать-то невозможно, Он же невидимый!), но вхож скорее на правах мигранта или гастарбайтера, а не хозяина всего и всяк.
- Да как вы смеете так говорить про Бога! Ишь, что выдумали – «бесправный Бог»!
- Вовсе не бесправный. Разве Христос одним движением мысли не мог уничтожить Синедрион, Пилата со всеми его оруженосцами и толпу ревущих «Распни его!»? Конечно, мог. Однако предпочёл принять Крестные муки, но не нарушить течение событий. Помните, в романе Стругацких «Трудно быть Богом» Румата и его товарищи спасают просветителей средневековья от лап дона Рэбы? Разве это благородное дело хоть как-то изменило последовательность происходящего в Арканаре?
- Ну, причём тут Стругацкие?..
- При том. Не ждите от Бога телесного врачевания! Господь пришёл в мир исцелять души, но не тела. «Предоставьте мёртвым погребать своих мертвецов» - говорит Он в евангелии от Матфея (8:21, 22).
- Не понимаю, почему в городе нельзя быть наедине с Богом?
- Это как в бане, стыдиться своей наготы, когда вокруг сплошное дефиле бесстыдства.
- Не понимаю!
- Станьте сначала одиноким перед самим собой, а уж потом отойдите в сторону и уступите место Богу. В старину говорили: «Кабы грязной водой да дочиста оттереться, не искали б мы нужды в светлом солнышке!» Город – игра. Поиграть с ним в самого себя порой небесполезно. Главное, чтобы игра не стала всей вашей будущей жизнью - проиграть городу легко, выиграть невозможно. Чуть повезло – обновил ставки и дальше играешь, пока деньги руку не перевесят. Вот и весь город.