Молитва фермера

Как-то помогал приятелю с переездом. Одна его домашняя библиотека требовала труда четвертых молодых здоровых мужчин. На его призыв откликнулся лишь я – старый и больной.

Сергей купил дом за городом с участком в одну сотку. Хозяева утверждали, что в их избе ночевал Наполеон, поэтому не хотели уступать в цене.

Взяв кредит в банке, Сергей стал собственников, а купив поросят, фермером. Мне он казался счастливым. Ещё Сергей намеревался приобрести овцу. Я его не понимал: зачем тогда развёлся со своей? Те же хлопоты и постоянное блеяние.

Однажды я целый день копошился на "фазенде" родителей, уговаривая саженцы полезть в землю. Из этого, конечно, ничего не вышло. Я только рассмешил крота и расстроил здоровье: подвернул ногу и сломал палец. Из огорода в ореоле мученичества меня на закате вывела под руки мама.

Всю жизнь я стараюсь избежать тяжёлой физической деятельности, а у него ; целая сотка. Это же трудовой лагерь!

На его пороге я появился в полдень. Сергей на участке воспевал дифирамбы рассаде. На зависть мне он бойко орудовал лопатой. Сказывался многолетний опыт работы на кладбище. В последний раз я держал в руках лопатку в детском саду.

Я не стал его отвлекать. Сам отправился в дом разбирать библиотеку. В сенях возвышались картонные коробки с книгами, которые мы перевезли накануне. Первая книга, какая попалась мне в руки, была «Поваренная». Любопытное кулинарное издание 1905 года. Листал я его с восхищением. Раздел «Что делать, если к вам пришли в гости, а в доме нет продуктов» заинтриговал. Автор советовал: «Пошлите кухарку в погреб, пускай она нарежет холодной буженины, лососины, добавит мочёную клюкву, посыплет свежей зеленью и подаст на стол. Разлив домашней наливочки, извинитесь перед гостями».

Пока я глотал слюни, новосёл ускользнул в магазин. Виновником гастрономических хлопот оказался я. Мне было неловко.

Балтийские кильки на бородинском хлебе смотрелись не хуже, чем блюда на красочных иллюстрациях. Обильно сдобрив хлеб подсолнечным маслом, и, щедро посыпав зеленью, Сергей подал бутерброды к столу. Я сварил яйцо и кольцами разложил поверх укропа. Получилась роскошная закуска.

Сергей лишился работы. Он утратил не какую-то там высокооплачиваемую должность, из-за которой стоило бы убиваться. Он даже сохранил занимаемое положение в обществе: социальный статус раба закреплён за каждым белорусом с момента рождения. Он потерял самое заурядное место, дохода от которого хватало лишь на корм для собаки и исподнее для жены. Собака, в отличие от супруги, от него не ушла. Хотя тоже сука.

Почему я так переживаю? Знакомство у нас шапочное. В гости друг к другу не ходили: у него жена пятидесятница, у меня – истеричка; у него не выпьешь, а у меня не посидишь. Встречались мы в поликлинике. Его беспокоил желудок. Меня тревожило сердце. Отчего я не нахожу покоя?!

А оттого, что у меня обострённое чувство справедливости, привитое ремнём отца. Либо оно доведёт меня до эшафота, либо ангельское сострадание, переданное мне матерью более гуманным путём, уложит в больницу.

Иногда я размышляю над промыслом Божьим. Но всякий раз забредаю в тупик. Сказано ведь: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте, стучите, и отворят вам (Мф.7:7)»

Сергей истово молился. Попав под сокращение, он, таким образом, пытался исправить сложившееся материальное положение. Наивный. На что он надеялся? Ожидал чуда?! Весь квартал Сергей докучал Всевышнему (но и поиск новой работы не бросал). Никто не нуждался в его услугах.

Сергей начал строго поститься. Живота своего он не щадил, впрочем, как и ЖКТ супруги. Они сидели на хлебе и воде. Всё никак. Либо молитва его слаба?! Либо жена тайком подъедала?! Либо просил не о том?! Он не знал.
 
На четвёртый месяц "поста" он утратил надежду. На пятом – сбежала жена. Господь не приклонил ухо свое к молению его. Двери церкви он навсегда для себя запер.

Сергей был вынужден покинуть общежитие, промаявшись в нём пятнадцать лет. Занял у матери энную сумму, которая та берегла на похороны. Что-то добавил из своих накоплений. Ему удалось приобрести ветхий дощатый барак размером чуть больше курятника.

Иногда он впадал в депрессию. Уставал бороться за жизнь. И уйти из неё не мог добровольно: смущали кредитные обязательства пред банком и долг матери.
 
Отчего мир так не совершенен?! Настанет ли когда-нибудь в жизни рядового белоруса время, когда он увидит буженину с лососиной на своём столе?!

Многим удаётся сытно перекусить лишь на днях рождениях, свадьбах и похоронах. Три главных события в жизни человека, на одно из которых можно прийти без подарка.