Фольклорный вояж

"Фольклорный вояж"

В универе дали задание пообщаться с носителями фольклора. Кому-то бабушки накидали частушек, кто-то в инете нагрёб небылиц, а я не ищу лёгких путей. Поэтому нашла на карте самую глухую деревуху, в которой два дома осталось и отправилась туда.

Ехала сначала на электричке, потом на автобусе до развилки. А там надо ловить попутку, но что-то их не наблюдалось. Транспорт, если и появлялся на дороге, то проносился мимо. Прошёл час, но никто в сторону моей глухомани так и не проехал. Я уже хотела перейти на другую сторону дороги и вернуться, но тут жигулёнок свернул в мою сторону.

Растопырив руки, я встала посреди дороги, боясь упустить возможность осуществить задуманное. Машина остановилась, я объяснила водителю, куда хочу добраться. Он очень удивился, узнав куда я направляюсь. Оказывается в эту сторону общественный транспорт не ходит, даже автолавки не ездят. Вот и Семён возвращался из крупного села, куда ездил за продуктами.

Моя решимость ослабла, но я не отступила. Через час мы приехали в небольшое село. Час я потратила на общение с местными, надеясь поживиться частушками. Но, прослушав опусы о том, как "на заборе сидел заяц в алюминиевых штанах", поняла, что придётся продолжать путь к намеченной точке на карте.

Семён, покрутив пальцем у виска, сказал, что до заимки ещё топать и топать и предложил отвезти меня обратно на развилку. Но я была полна решимости, ведь половину пути уже преодолела. Тогда он дал мне свой велосипед и показал единственную дорогу, которая вела к заброшенной деревухе, предупредив, что дороги как таковой может и не быть. Да и в живых там вряд ли кто-то остался.

Надо было бы, конечно, вернуться, и где-то глубоко в моей голове одна извилина намекала мне на это. Но неведомая сила влекла меня на заимку. Дорога и правда через несколько километров перешла в тропинку, которая становилась всё незаметнее. Наконец ехать на велосипеде стало невозможно и мне пришлось оставить его в кустарнике, повязав на ветку носовой платок.

Постояв немного, прислушиваясь к сигналам умной извилины, я двинулась дальше. Навигатор вёл меня сквозь березняк и еловую чащу. И, когда извилина стала орать как пожарная сирена, требуя повернуть назад, на мобильном я увидела очертания какой-то постройки.

Лес поредел, и на пригорке появилась бревенчатая изба. На лужайке гуси щипали траву. Вторым домом был добротно построенный скотник, из него доносилось хрюканье. Обойдя вокруг дома, заглянула в окно, оно было закрыто занавесками и только герань встретила меня пышными шапками соцветий.

Я постучалась в дверь, она сразу же отворилась, будто хозяин ждал меня, держась за дверную ручку. Но я никого не увидела. Зато почувствовала, что по моим кроссовкам что-то шуршит. Я опустила глаза и обалдела, это был веник, и он сам сметал с моей обуви пыль.

Я дёрнулась, как от удара током, и потянула на себя дверную ручку, чтобы выскочить наружу, но дверь не открывалась. Осторожно оглянулась, веник спокойно стоял у лавки. Вдох, выдох. Я успокоилась, решив, что мне с усталости мерещится всякая ерунда.

Над лавкой висел старомодный плащ, кофта и какие-то верёвки.  Судя по одежде, хозяйкой была женщина. Это немного успокоило меня. Я решила сесть на лавку и дождаться её. Как только я подумала об этом, лавка сама подтолкнула меня под колени, а веник ловко скинул с ног кроссовки. Сколько я сидела, съёжившись, не знаю, но постепенно устала бояться.

Я оглядела сени. На гвоздях, вбитых прямо в стену, висели корыто, пила, коса, букетики сушёных трав. На полу стояли деревянные кадушки, схваченные железными обручами. На полке разместились глиняные кувшины.

В избу вела другая дверь. Я подошла к ней, и она открылась, я даже постучать не успела и шагнула внутрь. Просторная комната была залита солнечным светом. Пол застелен домоткаными половиками. У окна круглый стол, покрытый скатертью, пара венских стульев, этажерка.

На комоде в большущей бутыли из толстого стекла лежала рыбина. Я удивилась, как её туда затолкали, если рыбина была крупной, а горлышко у бутыли узкое. Да и плавать ей особо было не в чем, вода еле покрывала верхний плавник. Мне её стало жалко, я огляделась в поисках ёмкости с водой. Увы, ничего не нашлось. Переведя взгляд на бедняжку увидела, как в бутыли бурлит, прибывая, вода.

Мне захотелось поскорее выбраться из этого странного дома. Но и эта дверь отказалась меня выпускать. Вода наполнила до верха бутыль и рыба ожила, бодро двигая плавниками. Я осторожно наклонила ёмкость, заглядывая под её донышко, но оно было самым обыкновенным.

Интересно, чем эту рыбу кормят, подумала я. И тут же в прозрачной воде стал дёргаться мотыль. Рыба повеселела, стала заглатывать красных червячков и, насытившись, опустилась на дно.

Я подошла к другой двери, она гостеприимно распахнулась передо мной. Заходить внутрь я не стала, боясь, что меня и оттуда не выпустят. Просто заглянула через порог. Это была спальня с широкой кроватью, застеленной белым покрывалом с подзором, и множеством подушек в наволочках с кружевными вставками. На стене висел ковёр с оленями. У окна стояли стул и прялка. Я почувствовала себя Машей из сказки про трёх медведей.

Тут хлопнула входная дверь, потом вторая, и на пороге появилась хозяйка. Это была опрятная старушка, одетая в кофту и длинную юбку, её голова была покрыта белым платком в мелкий горошек. Я и рта раскрыть не успела, как она сказала:

- Что ж гостью плохо встречаете? В ногах правды нет.

И в тот же момент я оказалась на стуле, который услужливо подскочил ко мне.

- Не боись, девонька, — улыбнулась старушка, — коли такой путь проделала, отдохни. Звать меня Авдотьей. А ты зови просто баба Дуня.

Я открыла рот, чтобы объяснить ей причину моего визита, но она опередила:

- А я за грибками прогулялась. Пойдём, покажу, сколь набралось.

Стул явно помог мне встать, это я почувствовала пятой точкой. Я потрусила за бабой Дуней. Она привела меня в кухню. На столе стояла огромная корзина, доверху наполненная белыми и подосиновиками.

- Ого сколько! – удивилась я.

- Да чего там, — улыбнулась баба Дуня, — грибки, почитай сами в корзинку прыгают.

- Давайте помогу вам их перебрать, — предложила я.

- Успеется, — отказалась она, — мы сейчас чайку попьём.

Мы вернулись, а на столе уже закипал самовар и стояли чашки и вазочки с мёдом, вареньем и баранками. Но я точно помнила, что, когда мы выходили, стол был пустым.

- А как, — открыла я рот, но баба Дуня опять опередила:

- По щучьему велению, по моему хотению. Милости просим чаёвничать.

Я брякнулась на стул, который снова помог мне сесть и потянулась к чашке, но она сама подъехала к самовару, краник повернулся и кипяток полился, наполняя её. Стоило мне подумать о заварке, как маленький чайничек подскочил и в чашке вода окрасилась в кирпично-красный цвет. Аромат у чая был удивительный, пахло мятой и смородиной.

- Коли хочешь, сахарку пожелай, — сказала баба Дуня, и я увидела, как щипчики сами раскрошили кусок сахара на несколько частей и они один за другим нырнули в её чашку.

- Да ты не удивляйся, милая, как звать-то тебя? – спросила баба Дуня.

- Люба, я за фольклором приехала.

Баба Дуня поведала, что перебралась сюда с мужем, когда народ из деревень подался в город. А им городская жизнь не нравилась. Потом муж умер, и ей стало трудно выполнять работы по дому и ходить за скотиной. Вот дом теперь о ней и заботится.

- Но, так ведь не бывает, — возразила я.

- Чего ж не бывает? – улыбнулась она, — ты же видишь, я кнопок никаких не нажимаю. Вот у вас в городе, слышала, какой-то искусный интеллект появился. Так он и картины пишет и стихи слагает. А у меня мой собственный интеллект заработал. Получается, что в моей глухомани прогресс куда быстрее настал, да без всяких интернетов. Всё просто - желай да, получай. Только желай всем сердцем, горячо. И благодарить не забывай. Так-то!

От рассказов бабы Дуни у меня голова кругом шла. Каждое новое чудо я встречала с недоверием и восторгом. Корова сама с выпаса вернулась, подоилась, вот ведь умница какая! Молоко парное в кружке прибыло, как вода в той бутылке, пей на здоровье.

Но и о фольклоре я не забыла. Баба Дуня, услышав мою просьбу, оживилась, вышла на середину горницы, притопнула ногой и тут же забренькала балалайка, висевшая на стене. И баба Дуня тоненьким голоском запела:

Всё, чего не пожелаю,
Тут же исполняется,
Лишь дружочек с того света
Всё не возвращается!

Ой, милёнок, все свиданки
Лишь во сне у нас теперь,
Но я каждый день мечтаю,
Как в мою войдёшь ты дверь!

Много частушек напела мне баба Дуня. И про мужа рассказала. Он был работящий и заботливый, но мечтать не умел. Она накормила меня вкуснейшей кашей и дала на прощанье яблок. Одно яблочко на землю бросила и велела за ним идти и думать о том месте, где я велосипед оставила.

Так, шагая за катившимся яблоком, я вышла к кустам, где платок повязала, на велике доехала до села, куда меня Семён привёз. А он уж мужиков собрал и хотел идти меня искать. Рассказывать про бабу Дуню я не стала, она не велела. Он подвёз меня до развилки и посадил на автобус. А там я и на электричку успела.

В универе в мои рассказы не поверили. Но зачёт поставили и просили эту историю к реферату о частушках приложить. А я с тех пор тренируюсь желания загадывать. Знаете, уже получается.