Ювелир не хуже знаменитого мастера Лалауниса

30 лет исполнилось музею-мастерской-школе ювелирного искусства Лалауниса, что под Акрополем. Потому в эти дни (апрель 2024 года) проходят различные культурные мероприятия, как дань уважения одному из самых выдающихся греческих дизайнеров-ювелиров 20-го века - Илиасу Лалаунису (1920-2013), который не только возродил древнегреческое ювелирное искусство из небытия, но и создал линейку, как сейчас говорят, новых современных форм ювелирных изделий. Однако есть в Греции дизайнеры ничуть не хуже знаменитого Лалауниса, просто они не столь раскручены медийно. В этой статье я расскажу вам об одном таком, о котором не слышали даже сами греки. Это - Лиза Сотили, почетный зарубежный член Российской академии художеств, между прочим.

Но я не буду пересказывать ее биографию, мне интересны ее встречи со знаменитыми  людьми того времени.

Итак, по версии греческого онлайн издания Лиза Сотили "прожила десять невероятных жизней в одной" (греч. поговорка), художница-скульптор-ювелир, чей талант раскрылся в раннем детстве. Повзрослев, она стала музой Александра Иоласа, правой рукой и единственной ассистенткой итальянского художника Джорджа де Кирико. В 70-х годах ювелирный дом Cartier предложил ей эксклюзивный контракт на разработку дизайна корпуса для часов. Она десятилетиями "писала свою собственную историю" (греч. поговорка): ее работы выставлены в ведущих художественных галереях по всему миру, а украшения носили и носят дамы самого высокого положения и знаменитые люди (о них далее в статье).

Лиза родилась 18 мая 1933 года в Афинах в известной и всеми уважаемой семье: ее дед, генерал Наполеон Сотилис (1860-1953), был командиром 7-й дивизии, которая освободила город Серрес в июне 1913 года и не только. Собственно, он ее и воспитывал: хороший и мудрый человек позволял ей расти свободной и развивать свою индивидуальность без всяких ограничений. Так, классическое образование она получила в Греции, а потом любовь к искусству побудила ее поступить на факультет Ваяние-зодчество-дизайн в Академию изящных искусств Брера в Милане. В этом городе сейчас она живет и работает, а временами навещает свое родовое гнездо под Афинами (недалеко от центра Ниархоса). Именно там получилось вездесущим журналистам взять интервью у этой "златовласой гречанки", как ее называют вне Греции.

"В своих домах я обустраиваю уютное гнездышко из моих работ, куда потом захожу и легко обживаюсь среди них. Я отдаю пространству все то, чем я наполнена сама. В моих работах есть душа, поэтому пространство словно оживает. Представьте, даже в самолете, во время полета, я что-то делаю: вяжу, рисую, планирую, поэтому мне никогда не бывает скучно. Пока тебе есть чем заняться, ты остаешься молодым".

На самом деле, она редко дает интервью, потому что, по ее мнению, они отнимают драгоценное творческое время. Но теперь она согласилась поделиться дорогими ее сердцу воспоминаниями, и впервые открыть двери своего дома. А дом ее полон произведений искусства, потому как она неустанно что-то выдумывает и проектирует, рисует и производит предметы мебели, ювелирные украшения, картины, керамику, статуэтки больших и малых форм, готовясь к своей очередной выставке.

Кстати, она неоднократно бывала в республике Беларусь. А в 2022 году в рамках Нуреевских сезонов она посещала Москву, провела несколько творческих встреч, была на презентации фильма о Рудольфе Нурееве в Третьяковской галерее и планировала подарить музею Большого театра несколько вещей танцовщика. В этот же период она была удостоена звания почетного зарубежного члена Российской академии художеств.

Перед журналистами она открыла не только двери своего дома, но и показала святая святых - бесценные архивные фотографии, на которых были запечатлены дорогие ее сердцу люди. А это - Рудольф Нуриев, Александр Иолас, Джорджио де Кирико и другие. Интервью получилось продолжительным, но не скучным, а очень интересным, информативным, захватывающим дух от пикантных подробностей.

По ее словам, "как себя помнит, она всегда рисовала. Ее первая персональная выставка состоялась в Италии (1960), когда она была совсем юной девушкой, и отзывы были теплыми. Эта выставка была отмечена многочисленными наградами и ее пригласили потом в Берлинский музей (1964). Все считали ее вундеркиндом. Там же в Берлине состоялось судьбоносное в ее жизни знакомство с Александром Иоласом.

Александр Иолас

"Я была единственной, с кем Иолас заключил эксклюзивный контракт. Я познакомилась с ним в Берлине, куда приехала с выставкой. Он был похож на чудо какое-то: вороного крыла волнистые волосы, шелковый ядовито-зеленый костюм, абрикосовая рубашка и в тон галстук. Он сразу же предложил мне контракт. И вот, не прошло и 24 часов, как я оказалась в его богемном художественном салоне, среди таких знаменитостей 20-го века, как Рене Магритт, Пикассо, Де Кирико. Я была слишком молодой тогда и в безумной эйфории вела себя вызывающе, как я сейчас осознаю это. К счастью или нет, я сохранила все тот же характер, с той поры как была ребенком. Я спонтанна, энергична, своенравна и у меня есть инстинкт или шестое чувство, можно сказать, которому я доверяю и всегда подчиняюсь.

Иолас мог бы стать выдающимся танцовщиком, ведь он танцевал с Баланчиным на мировых балетных сценах, работал в труппе Киры Нижинской, открыл свою первую галерею Hugo Gallery в Нью Йорке. Александр Иолас считается покровителем художников-сюрреалистов и поп-арта, именно он открыл Энди Уорхола, самую первую выставку которого он организовал в 1953 году.

Александр Иолас обладал многими талантами, и самым главным — безупречным вкусом и незаурядными коммерческими способностями. И он заключил со мной эксклюзивный контракт. К тому времени он уже был богат и влиятелен, когда я встретила его. Благодаря своей проницательности он собрал самых выдающихся художников двадцатого века. И когда я была по-сути еще ребенком, он познакомил меня со всеми этими” мировой величины гигантами". Они сразу же прониклись ко мне симпатией и включили в свой круг общения. Так я ”вылепливалась" рядом с этими великими людьми. Позже в музеях по всему миру меня называли не иначе, как “Златовласая гречанка”. Меня выделяли среди прочих не из-за моих красивых волос или широкой открытой улыбки, а из-за моего характера. Они видели мою смелость и то, что я ничего не боюсь. Я никогда ничего не боялась, надо признать.

Иолас был как бы ангелом-хранителем и покровителем всех молодых художников. У меня до сих пор хранится письмо Жана Тэнгли, в котором говорится, что "если бы у нас не было Иоласа, у нас не было бы еды, мы бы остались голодными". Даже Уорхол бедствовал и "чинил обувку"(греч. поговорка) до того, как Иолас нашел его.

К сожалению, конец его жизни драматичен: он умер в 1987 году от СПИДа и его имя практически было предано забвению или звучало лишь в связи со скандальными деталями его жизни. Коллекция Иоласа была частично вывезена, частично разграблена, а золотой дворец-музей в афинском районе Агиа Параскеви опустошен. Это катастрофическое недоразумение, которое лишило Грецию единственного шанса приобрести самую большую коллекцию современного искусства в мире. И все это было бы здесь, на нашей земле".

Энди Уорхол

"Хорошо помню, у Энди был включен магнитофон двадцать четыре часа в сутки. Он постоянно искал любые источники шума, всегда хотел слышать речи, разговоры, шум машин, трамваев, вой городских сирен. Этот шум вдохновлял его. В то время Иолас планировал реализовать большой проект в Японии. И Энди делал мои портреты - фотографировал меня в моих же украшения. Он собирался распечатать эти мои большие портреты на своей "Фабрике", но, к сожалению, скоропостижно скончался. Может быть, я продолжу этот проект самостоятельно. Это входит в мои планы на будущее".

Сальвадор Дали

"Свою первую поездку в Америку я совершила в 70-х годах. И моим первым клиентом, так случилось, стал Дали! Я готовилась к открытию выставки в галерее Иоласа, как вдруг входит Дали: он - в ярости, бормочет себе что-то невнятное под нос, пыхтит, сопит ... Иолас обнял его за плечи и повел в кабинет. В тот момент он не представил меня. Я последовала за ними. Дали осмотрел мои работы. Потом выпрямился во весь рост, вытянул шею, начал подкручивать усы, достал из кармана монокль, поднес его к глазу, рассмотрел внимательно еще раз все предметы и произнес: “Чрезвычайно интеррррресно”, с большим количеством "р", чтобы произвести впечатление своей речью. Тут только Иолас и представил меня. Дали сразу же купил две мои самые большие работы для своей жены Галы. Мы достали два золотых украшения из витрины, где они были заперты, и он взял их в руки так, без всякой упаковки. Потом пригласил меня пообедать с ним в отеле St. Regis hotel, что был буквально через дорогу.

Мы поднялись в большой номер с темными полузакрытыми шторами. В полутени в глубоком кресле я увидела некое мелкое существо, сидящее распластавшись в кресле. То была Гала, лицо ее было покрыто, представь себе, сырым мясом! Она оттопырила в стороны одну руку потом другую, и на них надели драгоценности. Все, что я могла разглядеть, так это ее глаза, сияющие от восторга, между двумя стейками. Она слегка моргнула ресницами, тем сказав мне” Спасибо", и мы ушли. Зрелище было еще то, чистой воды сюрреализм!

Дали хотел, чтобы мы работали вместе, но это было только началом моей карьеры. Я не хотела, чтобы все думали, что он подцепил себе молоденькую девочку, и ассоциировали меня с ним по неправильным причинам. Да, то было неподходящее время. Хотя, было бы здорово, если бы мы поработали вместе в творческом плане".

Джорджо де Кирико

"Моим вторым клиентом стал де Кирико, когда мы поехали с выставкой в Рим, он купил три ювелирных изделия для своей жены (Иза), которая держала его под неустанным контролем. К моей радости, этот гениальный "мегалодон" прожил долгую жизнь, и я могла тесно общаться с ним. Многие говорят, что знали его лично, но я-то всегда была рядом с ним, как на литейном заводе Бонвичини в Вероне, так и в его доме, и видела, как рождаются его шедевры (картины, скульптуры, литографии). Думаю, именно поэтому его жена доверила мне заботиться или распоряжаться его работами: я являюсь председателем Фонда Джорджа де Кирико в Вашингтоне.

Кстати, у меня также есть неопубликованное письмо от Иоласа, в котором говорится: “Все, что у меня есть, я оставляю Греции". Но, к сожалению, все было разграблено, в этом случае не удалось нам ничего сохранить. В доме Лизы (в Милане) есть внушительная работа де Кирико под названием "Великие антиквары", единственная, которая не была отлита, которую в течение многих лет она предоставляла в аренду Национальной галерее и музеям Италии.

По ее воспоминаниям, "Де Кирико был этаким эгоцентричным и перфекционист ким человеком. Все художники как правило рисуют и пачкаются красками, но он - нет. У него всегда были идеально ухоженные руки. Он делал все с усердием, но и с заботой о себе, он следил за тем, чтобы ничего не пачкалось".

Йоргос Сеферис и Сальваторе Квазимодо

"Будучи провозглашенной и принятой всеми за вундеркинда, я приехала в Афины, чтобы попросить Сефериса написать несколько слов обо мне, о маленькой гречанке из Афин, которая своим талантом добралась аж до Берлина. Ох уж, это мое тогдашнее самомнение. Прошло много времени, а он так и не справился с этим "заданием". Мы с Иоласом уехали в Милан. Как только мы приехали, я отправилась в Брера (одноименный район, где находится Академия художеств). Там я встретилась со старыми друзьями и познакомилась со студентами-будущими художниками, которые захотели поговорить с нобелевским лауреатом Сальваторе Квазимодо и попросить его написать обо мне пару строк. Они позвонили ему, и он встретился со мной на следующий же день. Что ж благодаря мне Квазимодо открыл для себя Грецию.

Он отменил все свои запланированные встречи и оставался со мной весь день до самого вечера вместе со своей секретаршей, которая все записывала. Я легла спать счастливой. Через два дня мне предстояло уезжать, потому я думала, что вряд он успеет написать что-нибудь. Но на следующий день мне позвонили и сказали сходить в киоск за газетой. Я ждала, что он напишет, ну, от силы 4-5 строк, но увидела, что он написал 6-7 страниц. То была огромная статья, которую он когда-либо о ком-либо писал! А я на ту пору была маленькой девочкой! О самом де Кирико он написал меньше! Квазимодо, по сути, предсказал всю мою карьеру. Конечно, не все в жизни было так просто и гладко, особенно для девушки из Греции.

Когда мне впервые вручали в Италии премию "Молодое дарование", то узнав, что я девочка и к тому же гречанка, или не поверив своим глазам, огласили номинацию дважды, тем самым "посадили меня за одну парту с мальчиком" (греч. поговорка).

Рудольф  Нуриев

"Мы познакомились в Испании в 1969 году. Я совершенно не разбираюсь в датах, но я помню, что в Париже были сильные беспорядки. Мы остановились в одном отеле и постоянно натыкались друг на друга. У меня тогда была персональная выставка, я позвонила ему и пригласила посмотреть мои работы. Он пришел и ему все понравилось, как он сказал позднее.

Люди искусства быстро сходятся вместе. Помню, однажды вечером я поздно вернулась в отель и застала его сидящим в одиночестве за стойкой бара с бутылкой водки. В то время он пил только водку, позже он перешел на шампанское. Тем вечером я видела его выступление и начала рассказывать ему, каким волшебным он был на сцене. В ответ он лишь хмуро произнес: "Такое восхитительное было дерьмо". Он был этаким перфекционистом. В те дни его "мучил озноб" (греч. поговорка) и, хотя, когда он выходил на сцену, ему всегда казалось, что "Бог дает ему перья и он летает", он никогда не был доволен собой.

В ту ночь, когда мы разговорились, поделились своими секретами, мы словно скрепили крепкую дружбу. Потом я встречалась с ним в Париже, Лондоне, Нью-Йорке и других местах, потому как мы постоянно путешествовали по миру: я с персональными выставками, а он солировал с балетом.

"Постоянно я жила в Милане со своим мужем и он (Нуриев) любил гостить у нас. Он играл с нашими собаками и котятами, носил парусиновые летние тапочки и отдыхал. Единственное, чего не хватало ему в жизни так это - семейного тепла. Если у него появлялось желание, он садился за пианино и играл нам музыку, или переодевался в трико и танцевал, или шутил как ребенок. Однажды на одно из выступлений в спектакле Саломея он надел мои драгоценности. Невероятно приятными были с ним вечера! Я все еще ношу его кепку" - делится своими воспоминаниями Лиза (язык не поворачивается назвать ее увесистым словом "госпожа", так она энергична и молода душой).

Брижитт Бардо и Клаудия Кардинале

Перед журналистами куча старых фотографий, на них портреты узнаваемых лиц мировых знаменитостей, с которыми их герой - Лиза Сотили, не только встречалась и общалась лично, но дружила и дружит уже многие годы. На одной из фото - Лиза обедает с Брижитт Бардо, на Брижитт надеты ее украшения.

"Очень милая, одаренная талантами Брижитт, но Клаудия Кардинале - немного другая, она более мягкая и душевная. На фотографиях она выглядела не очень хорошо, она не была фотогеничной, но в жизни она красавица, а ее аура притягивала, манила к себе".

"Сегодня, если кто-то не организован в команду, он не становится известным. Все сильно изменилось. Теперь художник стал типовым промышленником, и большинство людей делают дело на компьютерах, только я хожу до сих пор в литейный цех. И я единственная в мире, кто создает исключительно уникальные изделия, потому что меня не волнуют деньги и слава. Я заинтересована в получении: (1) удовольствия от делания чего-либо задуманного и (2) удовлетворения от реализации того самого задуманного. А украшения, которые я создаю, — это не просто украшения. это микроскульптура, такой особый стиль, который применяю только я.

Кажется, у меня всегда сияла "путеводная звезда" над головой. Самые удивительные вещи случались и случаются со мной в жизни, и для меня это нормально! И это правильно. Я не забочусь о регулярности протекания регулярного течения моей жизни, потому что во мне и вокруг меня не было и нет ничего регулярного! Сегодня мы воспринимаем эту норму жизни (внезапность, переменчивость, нестабильность) как нечто само собой разумеющееся. Так устроен мир! И все же я же по натуре бунтарь, потому никогда не ждала каких-то сюрпризов от жизни, а сама вносила изменения, но всегда без насилия.

"Искусство выше всякой политики, выходит далеко за ее пределы. И западный мир в долгу перед Грецией. Каждый музей в мире должен отдать дань уважения Греции. Даже один цент, вырученный от каждого проданного билета, покроет долг Греции. Греция никогда не стремилась к денежному вознаграждению за свои научные и художественные открытия, в то время как инновации и интеллектуальное богатство, которые она подарила миру, бесценны.

Поэтому нам нужно создать международную группу людей, у которых будет желание стереть несправедливый долг, который Европа возложила на нас и который нужно будет отдавать многим поколениям греков. Я не могу организовать ее сама, но я могу стать крестной матерью этого предприятия. Все дело в том, насколько хватит у меня жизненной энергии. Но я уверена, что пришла сюда с определенной миссией и собираюсь выполнить ее.

"Меня ничто не ограничивает. Меня не волнует время, я не думаю о веках, десятилетиях, годах. Когда люди спрашивают меня: "Когда то или иное случилось?” Я прихожу в замешательство, потому что я не помню. Я не так понимаю время. Я трансцендентна. По мне так даже любовь мы должны распространять по Вселенной как электричество".