Добрынины. Часть 3. Глава 25

 - Ну, ты, естественно, присмотрелась... - отозвался Гурам. - И...

     - Угу, - отозвалась Ляля, - и увидела, что этот странный, жутко вонючий ухажер ходит в сильно поношеной  форме именно майора, именно бронетанковых войск, и постоянно преследует меня не только в поезде...

     - А где еще? - поинтересовался у дочери Гурам Анзорович.

     - Со временем он стал выходить на моей остановке...

     - Ого! - охнула Лидия Михайловна. - Ничего себе... Представляю себе твое состояние, деточка...

     - Не то слово... - вздохнула Ляля. - Я и так была напугана до смерти, а тут тот, кого я до истерики боюсь, каждый день норовит выследить мой путь домой...

     - Я провожал тебя, зараза малолетняя, заботился о твоей безопасности... - отозвался Добрынин.

     - Я от твоей "заботы" чуть в психушку не попала...

     - Надо уметь доверять людям... - важно заявил Вадим.

     - Ага, особенно тем, которые по описанию очень похожи на сексуальных маньяков... - съязвила Ляля.

     - Как же ты справилась, Лялечка? - с сочувствием поинтересовалась свекровь.

     - Пришлось мне все фильмы о разведчиках со страху вспомнить...

     Лидия Михайловна и Гурам Анзорович весело расхохотались...   

     - Я же все их приемы в жизнь воплотила, чтобы сбежать от своего долбанутого преследователя и любой ценой не показать ему, ни где я живу, ни того, как жутко я его боюсь! - пожаловалась Елена Гурамовна.

     - Чистая правда... - хохотнул Добрынин. - Эта зараза малолетняя оказалась такой ловкой и шустрой... Заставила она меня побегать за собой...

     Старая дама уже утирала слезы...

     - Не подумала даже, - продолжал Вадим, - что я - не молоденькая симпатичная козочка-блондиночка, и выскочить из автобуса после того, как все желающие уже вошли в него, безнаказанно не смогу...   

     - Очень даже хорошо подумала... - озорно ухмыльнулась Ляля. - Но не ожидала, что ты окажешься настолько шустрым и терпеливым...

     - Ты и так его тренировала? - икнула от хохота свекровь.

     - А то! - вздохнула Елена Гурамовна. - У меня на то жизненная необходимость была...

     - Ага! Жизненная необходимость не только самой обматерить, но и всем желающим удовольствие доставить... - дурашливо пробурчал Вадим.

     - А что мне было делать? - ответила Ляля, - путь-то к дому у меня через тихую такую и зеленую аллейку
пролегает... Прямо через рай для маньяка...
 
     - Вот ее-то ты и боялась ему показать? - сквозь хохот спросила свекровь.

     - Естественно! - согласилась Ляля. - Меня перспектива быть изнасилованной и убитой даже на мягкой травке томным летним вечером не прельщала... Приходилось такие круги нарезать по людным улицам, чтобы и домой попасть, и Мурзику уютную аллейку не показать...

     - И как долго продолжалось это безобразие? - сквозь смех спросил Гурам Анзорович.

     - Около месяца, или даже чуть больше... - вздохнула Ляля. - Только через месяц с небольшим, когда я уже была в настроении написать заявление в милицию, Вадим подошел ко мне в электричке и соблаговолил представиться, а заодно и поведать мне, что он не маньяк, что его погоны настоящие и что он меня не преследовал, а провожал каждый вечер до дома, чтобы настоящий маньяк меня, светловолосую, не поймал...

     - И напугал еще сильнее? - сообразил отец.

     - А то! - отозвалась Ляля. - Я ведь ему, сам понимаешь, не поверила... Думала, что это отвлекающий прием... Так отматерила, что он до сих пор с удовольствием вспоминает...

     - Есть такое дело... - важно заявил Добрынин. - Умеет моя Лялечка доставить мне удовольствие...

     - А когда, всего через пару дней после этого, мне показалось, что я встретила его на нашей станции в Поселке, но в штатском...

     - Представляю себе, как ты испугалась... - с сочувствием ответил отец.

     - Нет, папочка, не представляешь... - грустно вздохнула Ляля. - Такое толком не расскажешь... Это надо видеть...

     - Ты так сильно возбудилась? - игриво предположил Добрынин.

     - Меня в тот раз от страха так сильно пробила совсем не эстетичная болезнь с красивым названием "диарея на нервной почве с недержанием", - на весь дом рявкнула рассвирепевшая от слов мужа Елена Гурамовна, - что домой я, вся грязная и вонючая, шла исключительно самым глухим переулком, постоянно оглядываясь, отмечаясь во всех кустах и мечтая только об одном - не встретить в таком вонючем виде никого из соседей и не опозориться на весь Поселок...

     - Оооооо! - ответила Лидия Михайловна. - Это уже совсем не смешно...

     - Не надо было петлять по кустам... - еле сдерживая смех, заявил Мурзик. - Шла бы сразу в туалет к Мишке Берсеневу...

     - Твое счастье, что не пошла... - сквозь смех ответил ему тесть. - Я свою деточку знаю... Получил бы ты, дорогой, от нее так...

     - Мало не показалось бы... - уточнила Ляля.

     - Зато сразу узнала бы, что я - приличный человек, друг Мишкин...

     - И получил бы смачный довесочек... - отозвалась пожилая дама.

     - Угу... - согласилась Ляля.

     - Котенька, может быть, выпороть его? - поинтересовался отец. - За прошлые подвиги... Я готов...

     - Держи ремень наготове... - посоветовала Гураму Лидочка. - Но пороть подожди... Дай Лялечке дозреть...

     - Зачем? - насторожился Добрынин.

     - Чтобы девочка удовольствие от порки мужа получила... - отозвалась Лидочка.

     - Значит, тебе полегчало только тогда, когда того маньяка повязали? - спросил отец.

     - Когда того маньяка, наконец, арестовали, - ответила Ляля, - я, грешным делом, подумала, что наконец-то освободилась от преследователя...

     - Фигушки-магушки, где были - у бабушки... - пропел Добрынин.

     - Это я поняла только вечером, когда снова увидела тебя на станции, чудовище,... Правда, твой мундир всю электричку уже не озонировал...

     - Это потому, что к тому времени ты сроднилась с моим запахом... - объявил Добрынин.

     - А остальные женщины...

     - У них был насморк...

     - Лялечка, мундир не вонял потому, что накануне я сожгла вонючий в печке... - сказала Лидия Михайловна. - И пришлось Мурзику напялить новый мундир...

     - Ну, вот зачем ты выкладываешь такие интимные подробности? - сделал вид, что обиделся, Добрынин.


Продолжение следует...