Дирижабль

Это было его последнее беззаботное лето перед школой. Жаркое и безоблачное, но в их белом стеклянном доме царила сказочная прохлада. Блеск стальных перекладин и перегородчатых стержней под ярким золотым солнцем, сливался со стеклянными ограждениями террас, вальяжно оформленных в лоне палисадников. Отдыхай и восхищайся бесконечным океанским простором…

Просторно было и внутри дома, изысканно смотрелись несколько предметов мебели из корневища грецкого ореха и мягкие кресла с круглым диваном. Безмятежная роскошь в пастельных тонах с видом на океан, идеальный дом для тех, кто ищет приют уединения!

Но Кирк не искал уединений, скорее наоборот, он грустил… это ведь его последнее лето перед школой, а как там будет в школе он ещё не знал…

Папа Кирка, известный американский актёр, постоянно снимающийся в кино, редко посещал Калифорнийскую виллу, а мама мальчика, русская актриса, тоже известная у себя на родине, прилетела только два раза за всё лето. Жили родители вместе редко, только между съёмками. Кирилл сохранял их совместную жизнь невидимыми нитями.

Мамина сестра Алёна приезжала к ним каждое лето и заботилась о Кирюше, так называли Кирка его русские родственники. Папины родители жили в Колорадо, туда Кирка отвозили зимой и там дедушка учил его кататься на лыжах.

Прошлая неделя была особенно счастливой, прилетал на двое суток папа и привёз Кирку белый дирижабль, небольшой, но настоящий. Папа, конечно, подробно рассказал и прочитал инструкцию, и дважды показывал на берегу, как дирижаблем нужно управлять, но Кирк от радости слушал не очень внимательно, ему особенно хотелось поскорее самому запустить эту громадину над океаном…

Мэри к ним приезжала по понедельникам, она убирала дом и ухаживала за кустами голубой агавы, и посаженными ею георгинами. Жила она в Тихуане, недалеко от побережья, где роскошные виллы элегантно вписывались в панораму берега. Мэри всегда приезжала с Себастьяном, он был ровесником Кирка и оставлять его одного дома, она не решалась. В Тихуане у них был свой маленький домик в запылённом промышленном районе, дворика считай не было, а комнаты маленькие, заставленные мебелью. У Мэри есть братья, но так, как пенсии в Мексике отсутствуют, братьям приходится много работать, чтобы какую-то часть денег отложить на пенсию; Себастьяна оставить по сути говоря, не с кем и на улице у крылечка не оставить, мама старенькая, не уследит, ребёнка могут украсть, тем более такого беленького необычного мальчика. Поэтому Мэри берёт его всегда с собой. Он очень тихий, молчаливый и спокойный мальчик, можно сказать сам в себе, словно погружённый в свои, недоступные ни для кого мысли.

Иногда дети играли вместе, но чаще Себастьян, забравшись на большой серо-голубой валун, сто лет назад неизвестно откуда-то появившийся, задумчиво смотрел вдаль. Никто ничего не знал о его мыслях, да и некому было ими интересоваться. Алёна готовила завтрак, Кирк уже сидел за столом в ожидании блинчиков с творогом и изюмом, такие делала только мама и Алёна, он любил русские завтраки, в Колорадо бабушка готовила рисовый пудинг с изюмом и корицей, тоже было вкусно, но блинчики вкуснее. И ещё Алёна жарила хворост и делала жёлтую воздушную пену из яиц, со смешным названием гоголь-моголь.

Алёна всегда приглашала Себастьяна к завтраку, но он отказывался, стеснялся, наверное. А Мэри была радушная женщина, она уже два года, как к ним приезжает раз в неделю, когда ещё мальчик был совсем крошечный, нет, ему было четыре года, но он был намного меньше Кирилла. Я уже тогда про него говорила, - золотой ребёнок, куда посадит его мама, с этого места не сойдёт. Мы жили по соседству, тесного общения между нами не было, но с Алёной иногда обсуждали мальчиков, она говорила, что Кирюша юла, а ребёнок Мэри просто клад.

Пару раз за лето прилетела мама Кирка, но из-за разницы во времени, она долго приходила в себя, так что общались не густо. Алёна старается, но пока английский ей даётся нелегко, так что с ней особо тоже не пообщаешься, вот только когда
прилетает Майкл, то вечерами мы на террасах устраиваем праздники тишины, соединение мира звёзд и шёпот волн…

Обычно мы приезжаем сюда сначала весны и по ветреную осень, пока ещё управляемые ветром волны не приближаются к дому. Зимой же мой муж предпочитал горнолыжный курорт Mt. Baldy — ближайшее к Лос Анжелесу место. В юности мой муж увлекался горнолыжным спортом, вот тогда-то мы и приобрели деревянный домик с камином среди гор, покрытых снежным горностаем. И всего-то в часе езды от города. Не каждый год выпадает много снега для хорошей лыжни, но достаточно, чтобы Новый год превращался в зимнюю сказку…

Это я им порекомендовала Мэри, я её знала давно, ещё до рождения Себастьяна. Она жила с нами, как член семьи и помогала по хозяйству, но потом случайная связь связала её по рукам и ногам и вот теперь она приезжает только раз в неделю, с утра к ним, а вечером приходит к нам, ночует и следующий день работает у нас. Я занимаюсь с Себастьяном акварельным рисунком, мальчик непростой, молчаливо-мечтательный, я даю ему нарочно поручения, и он помогает мне, то вымоет кисточки, то воду принесёт. Словом, чувствует свою нужность. И рисует он очень интересные необычные сюжеты неизведанных миров в серебряных одеждах… На мои вопросы, - где ты такие видел, он молчит. Никто не спрашивал Мэри, кто отец ребёнка, эта была её тайна, о которой она, как будто, не смела рассказывать. Только отшучивалась, смеясь говорила, - не помню.

Меня собственно и не интересовал отец мальчика, просто я не могла понять, как попал в её интим мужчина скандинавского плана; Себастьян был маленький щупленький, с белыми волосами, ясными, как небо глазами, тогда как Мэри была чёрненькая, маленькая, тоненькая, как подросток, с чёрными бархатными глазами, с ямочками на щеках и острым вздёрнутым носиком.

Я приметила Мэри лет десять тому назад, на Тихуанском базаре, она выглядела тогда совсем девочкой, продающей вязанные браслетики. Она мне понравилась и я предложила ей поехать ко мне жить, и помогать по хозяйству, на что она радостно согласилась. Пять лет мы жили дружно, я её всему учила и, надо сказать, она была старательная и исполнительная. Иногда она в течении лета ездила навещать маму и сестёр, но через пару дней возвращалась. Зимой, когда мы уезжали в горы, она возвращалась к родителям в Тихуану.

Только шесть лет тому назад, это было, кажется, в начале мая, она приехала и сказала, что вскоре у неё будет ребёнок, поэтому она останется у родителей и подумав, добавила, - но потом, когда мальчик подрастёт, мы с ним вернёмся.

- Откуда ты знаешь, что будет мальчик?

Она, смеясь ответила:

- Сон приснился.

В самом деле, она приехала неожиданно, с четырехлетним мальчиком, светленьким с небесными глазками, тихим и спокойным. С тех пор уже два года, как она приезжает раз в неделю ко мне и теперь уже и к ним…

Майкл улетел на рассвете, оставив Алёне записку, перевод Google сделал импровизированный:

- С дирижабль осторожно надо, следи за полётом. Не отпускай один Кирк. При посадке остерегайтесь детей. Я прилечу через две недели. Вместе отпустим летать. Звони мне всегда. Майкл.

К тому времени, когда Алёна проснулась, Кирк уже давно возился с дирижаблем на берегу океана. Он ещё толком не умел читать, поэтому книжечка с инструкцией осталась лежать в огромной коробке на траве возле дома. Кирк запомнил, как нужно включить мотор, помнил, что дирижабль работает на солнечной энергии и, поэтому может находиться в воздухе неограниченное время. Вспомнил, что папа сказал, что дирижабль Phoenix с бесконечным запасом топлива, ещё что у него там внутри находится гель, но что это такое он не знал.

Ещё он запомнил, что внутри дирижабля есть две камеры, просунувшись туда, их там не нашёл, вспомнил, что батарея у дирижабля питается за счет солнечных панелей, которые на крыльях и хвосте, из-за них он может оставаться в воздухе неограниченно долгое время, но на хвосте и на крыльях ничего не было видно.

Хоть Кирк был и смышлёный мальчик, но всё-таки ему же ещё и семи не было. Находясь в дирижабле, он что-то открутил и дирижабль вдруг медленно поднялся в воздух. Кирк до смерти испугался и хотел было схватиться за пульт, как
вдруг обнаружил, что именно пульта в дирижабле не было, его, очевидно, папа спрятал, на тот случай, если маленькому мальчику захочется полететь в небо.

Кирк беспомощно заплакал, даже как-то совсем по-детски заревел, но этот вопль помощи не могла услышать Алёна, с вечными наушниками уроков английского языка и Мэри с включённым пылесосом…

Только маленький Себастьян, поднявшись на камень во весь свой маленький рост, раздвинув ноги и руки, как на известном рисунке Леонардо да Винчи, пристально и долго не шевелясь смотрел, словно гипнотизировал набирающий высоту дирижабль.

С мальчиком, как будто, произошло непонятное соединение возможности взаимного перехода материального в духовное… Он на мгновение показался и выше, и сильнее, и взрослее… И дирижабль, словно выпустив воздух из белого шара, приостановил своё движение и медленно опустился.

Я с замиранием смотрела на белую махину, которая послушно остановилась, повинуясь своему господину… А маленький мальчик еле-еле удержался на камне, его ножки тряслись, тело содрогалось и лицо было покрыто крупной испариной…

Я побежала за Мэри и потянула её скорее к сыну, тот лежал на камне, белый, как мел, мокрый и измученный. Мэри шептала ему всякие ласковые слова на испанском языке, а он минут сорок молчал, закрыв глаза. Потом слегка оправился, я принесла ему свежий апельсиновый сок, он выпил и поблагодарил, но улыбнуться у него сил ещё не было. А Кирк сидел возле дирижабля испуганный, зарёванный и до того притихший, что и слова произнести не мог.

Вечером, когда Себастьян уже спал, мы сели в мягкие кресла на террасе с бокалом белого холодного муската, оранжевое солнце медленно опустилось в долгожданную прохладу, оставив позади себя гостеприимный уют и только далёкие звуки ленивой волны нарушали эту сказочную тишину. Отпив пару глотков вина, Мэри, начала рассказывать удивительную историю…

- Дело было почти шесть лет тому назад, стоял тёплый ноябрь, праздник мёртвых (исп. El D;a de Muertos) – один из самых ярких праздников Мексики, когда смерть возводится в культ. Нас было несколько девушек и парней, мы устроили пикник на природе, разложили палатки, разожгли костёр, жарили мясо, пили вино, бегали в разноцветных масках, вспоминали умерших предков. Мне не казалось, что я много пила, но факт тот, что ночью ко мне в палатку кто-то приходил, хотя я его не чувствовала, но на одеяле лежала серебристая маска, совершенно не такая, как были на наших ребятах... Эта маска была похожа скорее на серебряный шлем, который я сразу выбросила, чтобы никто ничего не узнал…

- Но через месяц я увидела во сне, скорее услышала, что у меня родится сын... И вдруг, через два года Себастьян нарисовал точно такой же шлем, как оставленный у меня на одеяле… Я чуть в обморок не упала…, опять этот шлем и сколько я его не спрашивала, где он видел этот шлем, он неизменно отвечал: – во сне.

- В годик с небольшим, он уже и ходил, и разговаривал, хотя был молчаливый и очень мелкий. А в два начал рисовать какие-то земли на облаках, самолёты необыкновенных, причудливых форм, серебряного цвета.

Мэри замолчала, сделав ещё несколько глотков вина, шёпотом добавила:

- Я никогда ни с кем об этом не говорила и мои родители ничего не знают, только я верю, - продолжала она шёпотом, - вы никогда нам зла не причините.

- Вы видели какой у него был сегодня приступ? Так это уже второй раз за его неполных шесть лет. Первый был в прошлом году, в феврале, меня попросили в школе окна вымыть к празднику любви, ко дню Святого Валентина. Я согласилась, деньги лишние не бывают, сами знаете, вот мою я окно на пятом этаже, да на подоконнике видать скользко было, нога и соскочила, и я почувствовала, как падаю и хочу ухватиться, да не за что… А Себастьян рядом был, он одним рывком, по воздуху, мою руку подтянул к карнизу, я за него, можно сказать на лету схватилась и подтянулась, уж не знаю где и силы взяла, и не спрашивайте, только спас меня мой сын, это я точно чувствовала… А уж как ему потом плохо было, даже не представляете, бедный мой мальчик, небом посланный ребёнок….

И Мэри, откровенно глядя в звёздное небо разговаривала с ним, словно благодарила за посланного сына.

- А Вы как думаете, - обратилась она ко мне - ну откуда у Себастьяна такие рисунки? И маска эта, серебряная, откуда? У меня от этих вопросов голова кругом, а с родителями поговорить не могу.

Мне, конечно, приходило в голову что это могла быть не маска вовсе, а своего рода скафандр. И мог же приходить к Мэри в ту ночь пришелец — некто, явившийся из других земель, мест обитания. Что мы, в сущности, об этом знаем? Пришелец, мог быть представителем внеземной цивилизации… Но разве я могла произнести это вслух, я могла только тайно размышлять об этом, а вслух сказала всем известную фразу:

- "Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам."

Есть такие чудеса на свете, что тебе и не снились… Порой нам снится то, что в жизни невозможно, а жизнь преподносит то, что и не снилось…


Наташа Петербужская. @2024. Все права защищены.
Опубликовано в 2024 году в Сан Диего, Калифорния, США.