Ностальгия глава 2

          Глава 2      

                15 июня 1958г., воскресенье

         Серая гравийная дорога, повторяющая почти все повороты реки Бии, вела в её верховье. Справа от дороги темнел сосновый бор, таинственный, незнакомый, а слева –  Бия, как тяжело нагруженный грузчик,  тащила на себе  огромное количество плывущих брёвен. Уровень воды в реке  после второго,  майского, паводка, обусловленного вскрытием главного притока Бии, реки Лебедь, уже спал, но всё равно ещё был высоким. Если бы ещё вчера кто-нибудь сказал Васе, что  сегодня он будет на этой дороге,  он в это ни за что  бы  не поверил. Но случилось так как случилось. Вчера вечером пришли обе бабушки. Поговорив о том, о сём,  бабушка Марья сказала матери Васи:   
            - Мы с Алексеевной завтра идём на Святой Ключ, недавно открытый за Енисейском. Хотим Васятку взять с собой, только боимся, выдержит ли пешим, ведь туда и обратно  сорок вёрст набирается.-
            - Выдержу, выдержу! – быстро, опережая мать, ответил Вася. И для большей, как ему казалось, убедительности  добавил: - Вот увидите! -               
            - А почему такое название? – спросила мать.               
        - В ключевой воде  многие видели лики святых, поэтому так и назвали. Слух прошёл: кто там побывал и  пил ключевую воду, избавляется от многих болезней, вот мы и решили сходить, - ответила Марья Алексеевна, - но с нашими- то ногами боимся не управиться за день. А у вас в Енисейском знакомый живет, на всякий случай, дай нам адрес.-
        - Я адреса не знаю, Мерзликин Дмитрий его фамилия, Вася был у них в гостях на зимних каникулах, должен помнить, где они живут.-
        - Конечно, помню, - подал голос Вася, вспомнив долгую дорогу в конных санях в тридцатиградусный мороз с дядей Митей до Енисейского, и себя, закутанного в огромный тулуп и заваленного толстым слоем соломы.
 Дядя Митя, имевший много родственников и большую семью,  был у отца главным заказчиком валенок. Катать валенки отец стал вскоре после женитьбы, а научила его этому ремеслу супруга, сама обученная этому своим отцом, Василием Ивановичем Скворцовым. Тот в молодости жил в Нижнем Новгороде, его отец имел валяльную мастерскую по изготовлению валенок и передал сыну все навыки и опыт в этом ремесле. После женитьбы жизнь помотала дедушку Васю   по всей стране, пока он с семьей не осел в Бийске. Васин отец отнесся к этому ремеслу добросовестно, и валенки, изготовленные им, носились две зимы, а третью зиму — с подшитой подошвой. Неудивительно, что  заказчики были всегда, в их числе был и дядя Митя. И Вася повторил: « Очень хорошо помню, где их дом».
 И вот, в это раннее  июньское утро, он на этой дороге. По обе стороны от дороги ещё оставались небольшие озёрца, заполненные весной талой водой. По берегам озёр пышно цвели красивые красно-оранжевые цветы – огоньки. Бабушки шли не спеша, ведя на ходу неторопливый разговор, и Вася успевал сбегать то направо, то налево, чтобы сорвать понравившийся ему цветок.
            - А зачем ты рвёшь цветы? -  спросила его бабушка Аня.
            - Хочу красивый букет из крупных огоньков собрать. -
            - Так они воду любят, видишь, у воды растут, а без воды быстро завянут и ты их выбросишь.   Пусть уж лучше растут и радуют нас своей живой красотой! -   
       Вася больше цветов не рвал, а сорванные огоньки, действительно, очень быстро завяли и их пришлось выбросить. Иногда их догоняли машины, шофера притормаживали и предлагали подвезти, но бабушки отказывались, говоря:
           - Нам надо пешком! -
    Ближе к обеду они дошли до паромной переправы в село Енисейское. С берега были видны река, паромная переправа и село Енисейское  на противоположном берегу. Паром был небольшой и предназначался только для перевозки людей. Заплатив за перевоз, бабушки и Вася зашли на паром и присели на скамейку, которая тянулась вдоль бортового ограждения. Паром заполнялся очень медленно, люди подходили не спеша, степенно. Вот подошёл, пошатываясь, подвыпивший мужичок. Настроение у него было хорошее, и он пытался затянуть песню, но спотыкался на первой же строчке. Вася пьяных не любил и, отвернувшись, стал смотреть на реку и на трос, натянутый между двумя берегами. На середине реки трос, провиснув, почти касался воды. На тросе висел большой блок, к которому канатом был привязан паром.             
         - Интересно, а как же паром без двигателя будет передвигаться? – размышлял Вася.
  В этот момент на паром зашли два молодых человека, по внешнему виду похожие на учителей. Подошли и сели на скамейку рядом с Васей.
           - Вот так встреча, совсем не ожидал, Алексей, тебя тут встретить! – сказал один из них, поставив на скамью свой объёмистый кожаный портфель.
          - А я, Николай, думаешь, ожидал? – ответил названный Алексеем, снимая с плеча чуть звякнувший рюкзак.  - Сколько же мы не виделись после окончания техникума?-
                - В декабре будет три года, как мы распрощались, и ты  уехал в своё лесничество, не помню уже названия. Ты и сейчас там работаешь?-
        - Я теперь топографом работаю, сейчас мы здесь съёмку местности ведём. А в лесничестве я и не работал, меня директор, вопреки моему направлению, хотел на отдалённый участок отправить, но я отказался и, как оказалось, не зря. У него там какие-то махинации с лесом были, наверное, всё хотел повесить на меня. Уехать сразу я не смог, до весны не было обозов, и, поскольку зарплаты у меня не было, пережил зиму охотясь и занимаясь фотографией. А по весне, когда уже ехал назад, встретился с Иваном Фёдоровичем, начальником  топографической партии. Разговорились, и он меня сманил к себе, даже перевод сам оформил. А через полгода я узнал, что директора лесничества посадили за махинации. А ты всё в газете трудишься?-
          - Всё там же, - ответил, погрустнев,  Николай. – Только энтузиазм мой куда-то испарился. Помнишь, как я любил писать в газету, как гордился своим удостоверением внештатного корреспондента? Будущий тесть помог распределиться в газету. Но очень скоро мне стало понятно, что мои мысли и моё мнение никому не нужны, каждое написанное мною слово нуждается в одобрении главного редактора. Так-то он мужик неплохой, но над ним крайком партии, если что-то не так, то быстро уволят. Вот и сюда приехал, чтобы написать очередную хвалебную статью о местном колхозе, занявшему первое место в соревновании по весенним полевым работам. Но будем благодарны этой командировке, с тобой вот встретились.  А ты откуда идёшь? -
            - У меня на этой стороне знакомый шофёр живёт. Вот заказывал ему сухое красное вино в Бийске купить, двадцать бутылок несу.-
  И Алексей, раскрыв свой рюкзак, показал его содержимое Николаю.
               - И зачем тебе столько? Ты что пьёшь теперь?-
         - Ну, уж коли спросил,  слушай тогда. В прошлом году нас ознакомили с секретным приказом, запрещающим выходить в поле при повышенном уровне радиации. Начальнику партии выдали прибор, регистрирующий эту  радиацию. Вначале я этому не придал особого значения, мало ли из-за чего этот уровень возрастает, из-за солнечной активности, например. И относился к этому, честно говоря, беспечно. Но однажды ночью меня позвал к себе Иван Федорович. Была субботняя ночь, кроме нас в лагере никого не было.-
        - Послушай, - сказал он и прибавил громкость звука у радиоприемника.
.Сквозь треск и шум я с трудом разобрал, что это волна «Голоса Америки». Диктор говорил, что в Советском Союзе, на полигоне под Семипалатинском, проведено очередное наземное ядерное испытание. Иван Федорович выключил приемник и  сказал:
     - Теперь все понял? Только об этом молчок, никому не говори, а то у нас есть кое-кто, мигом сообщит куда следует. -
     А в январе этого года весь снег в Бийске  покрылся  слоем  земли. Сообщили, что, мол, землю   принесла пыльная буря из Казахстана. Какая там буря! Самый обычный наземный атомный взрыв вызывает такое перемещение земли. Теперь эта земля попала на огороды, поля,  в реки, в овощах  накопятся  радиоактивные элементы и осядут в людях. А знаешь, чем это грозит людям? Я почитал специальную литературу  и выяснил, что всё это вызывает различные болезни, в частности, рак различных человеческих органов. Несколько  месяцев, и нет человека! Вот нас всё пугают войной. А фактически, мы живём в условиях атомной войны уже сейчас. Это же надо было такое придумать - устроить полигон почти в центре страны!-
        - Ты бы говорил тише, мало ли что, - заметил Николай.
        - А кто слышит-то? Разве только мальчишка? Пусть слушает, я по глазам вижу, что не набрался он ещё человеческой подлости, не побежит доносить, а в тебе я уверен, четыре года всё-таки рядом прожили, в одной комнате. Ведь так?-
       - Мог бы и не спрашивать. Но ты не ответил всё-таки, для чего тебе вино?-
       - Я прочитал, что при облучении очень хорошо  на организм действует сухое красное вино, вот и пью теперь в общей сложности по стакану в день. Можно ещё препараты йода принимать, тоже хорошо. А население всего этого не знает, никто ничего не объясняет. Помяни моё слово, но лет через пять смертность   у нас резко возрастёт – рак будет свирепствовать!-
       Николай достал  «Беломорканал», и соседи, закурив, замолчали.               
      - Отплываем! – раздался голос паромщика.
  С этими словами он отвязал паром от пристани, бросив верёвку к другому борту, и взялся за рулевое весло. Сделав несколько взмахов веслом, он поставил паром под углом к течению реки, направлением на противоположный берег. Паром, отвязанный от пристани, сразу же ожил, канат к блоку натянулся, затем блок перекатился метра на полтора по тросу; вода вдоль бортов зашумела, и, оглянувшись на пристань, Вася увидел, что с ней их уже разделяет некоторое водное пространство. Паромщик постоянно держал паром под углом к течению реки, и блок периодически, рывками, перемещался к противоположному берегу.
         - Так вот что является двигателем – течение реки, нужно только правильно сориентировать паром, - догадался Вася.
   Ближе к середине реки плывущих брёвен становилось всё больше и больше, и трое добровольцев на правом борту еле успевали отталкивать их длинными баграми.
        - Вон видишь, Николай, бревно? Оно то всплывёт, то утонет, «топляком» называется, - прервал молчание Алексей. – А мы потом рассуждаем, почему рыбы в реке всё меньше и меньше. Сколько этих «топляков» уже и не всплывают, а лежат на дне реки, забирая из воды  на гниение весь кислород. Все знают, что сплавлять лес нужно только в плотах, а воз и ныне там…
            - Знаю я эту проблему, даже статью собирался написать, но …
            -Запретили?
     В ответ Николай только молча кивнул.
   Вот и пристань на противоположном берегу.   Паром ударился об неё бортом, и паромщик, ловко накинув верёвку на пристанский столбик, завязал её каким-то замысловатым узлом.
        - Пошли ко мне, Николай, мы здесь недалеко стоим, отметим встречу! – сказал Алексей.
        - Давай так, я зайду в правление,  отмечусь, что прибыл, потом можно и к тебе идти. -               
        - Идёт! – сказал Алексей. Затем шутливо подмигнул Васе, сказав при этом:            
        - Не становись, малыш, топографом, геологом, одним словом, не работай  в поле! Прощай, желаю в жизни счастья!-
             И попутчики, переговариваясь,  ушли.
    Бабушки между тем нашли двух женщин, знающих дорогу к ключу. Ещё издали угадывалось его местоположение по большому скоплению людей. Ключ находился на высоком берегу Бии и вытекал из-под огромной черёмухи. Вернее сказать, из-под черёмухи било несколько родников, вода из которых, сливаясь, образовывала довольно большой ручей. Дно ручья было устлано бело-серыми камешками, которые, периодически перекатываясь, сносились течением  ниже и ниже. Вдоль ручья сидели люди и непрерывно смотрели на воду.
        - Вася! Видишь, люди смотрят в ручей? Давай и ты садись вот тут, Бог даст,  увидишь какой-нибудь лик! – сказала бабушка Марья, располагаясь на свободном месте.
       Сколько Вася просидел, смотря на воду, трудно сказать. Ручей монотонно журчал, камешки на дне ручья перекатывались и перекатывались, и от этого рябило в глазах. В один из моментов ему вдруг показалось, что на одном из камешков промелькнуло изображение Николая-Чудотворца.  Но сообщать бабушкам об этом он не стал и продолжал сидеть у ручья.
          - Ну, что же, не показываются нам лики, грешные мы, недостойные,  – сказала бабушка Марья. – Пора собираться домой, а то не успеем до темноты дойти.-
        Васин сосед слева при этих словах бабушки подал голос:
                - А вы в Бийск идете?-
Получив утвердительный ответ бабушки, он сказал:
               -Так пошли вместе по правому берегу, так дорога короче.   В Малоугренево у меня знакомый рыбак живет, у него небольшой катер, перевезет нас на другой берег, и мы, считай, в Бийске.-
 Бабушки согласились и  стали собираться. Набрав по трёхлитровой банке ключевой воды и наскоро перекусив, они тронулись в обратный путь. Попутчик назвался Павлом Петровичем, вместо правой ноги у него был деревянный протез, но шел он наравне с ними. Правый берег Бии, поросший редким сосняком, был высоким, и с этой высоты виды открывались очень красивые. Бабушки шли впереди, а Вася с Петровичем чуть сзади.  Долгая дорога располагала к разговору. Начал его Петрович:
            -Ты, Вася, сам пошел на Святой Ключ? Добровольно?-
            - Конечно, мне очень интересно было здесь побывать.-
          - А кто тебе сказал, что Бог есть?-
          - Бабушка Марья, а она мне всегда правду говорит.-
        - А я до войны был ярым атеистом, комсомольским активистом. Когда началась война, я уже служил срочную, и на фронт попал, когда начались бои за Смоленск. Немец атаковал яростно, утюжил нас минометами и прочей артиллерией, мы стояли, хотя потери были большие. А потом налетели самолеты, началась бомбежка, и тут мой атеизм куда-то испарился. Лежишь в окопе, прижавшись к земле, бомбы свистят, и тебе кажется, что вот эта сейчас упадет точно на тебя. И сразу вспоминаешь о Боге: «Господи, пронеси! Господи, помилуй!» А у меня в кармане брюк была молитва, написанная матерью, она мне ее дала при отправке в армию. Я, хотя и не верил, из уважения взял и хранил ее, 90 псалом называется.-
                -Живый в помощи вышнего …-
                -Ты знаешь..., молодец!-
            -Бабушка ее наизусть знает, хотя и неграмотная, читать не умеет.
                -А на следующий день меня ранило, срезало ногу минным осколком, и война для меня закончилась. С тех пор уверовал в Иисуса Христа и стараюсь жить по его заповедям, хотя грешен очень!-
   Так за разговором дошли они до Малоугренево. Рыбак жил на самом берегу Бии, без разговора быстро собрался, взял подвесной мотор, усадил всех в катер и перевез на левый берег. Плату брать отказался:
                -Вы с паломничества идете, вам помогать надо, а не зарабатывать на вас!-
     Домой Вася пришёл в сумерках. Молча отдал  матери банку с водой и, не раздеваясь, свалился на кровать.  Ноги требовали отдыха. Уже засыпая, подумал:
                - Всё же не зря сходил, узнал столько нового, интересного!-